Странствия в мире животных - Хенрик Фаркаш
В связи с сумчатыми млекопитающими возникает вопрос: почему в Австралии (где условия напоминают, например, условия Азии) не обитают плацентарные млекопитающие? Ответить на этот вопрос непросто. Часто даже в научных статьях и монографиях встречаются неверные утверждения, сводящиеся примерно к следующему.
Сумчатые млекопитающие — более древняя группа животных, чем высшие, или плацентарные, млекопитающие. Когда появились сумчатые, Австралия еще была связана перешейком с Азией, и сумчатые пришли «посуху» в Австралию. Впоследствии сухопутное сообщение между Австралией и Азией было прервано: мост, связывавший эти два материка, опустился в море, и Австралия превратилась в остров, со всех сторон омываемый морем. И лишь после того, как это произошло, в Азии сформировались плацентарные млекопитающие, стоящие на более высокой ступени развития, которые в последовавшей затем борьбе истребили более древних сумчатых млекопитающих. А поскольку плацентарные млекопитающие не могли добраться до Австралии, то на континенте — острове сохранились представители древнего животного мира.
Такого рода представления ошибочны. Установлено, что сумчатые отнюдь не «старше» плацентарных млекопитающих, т. е. появились на «сцене жизни» не раньше высших млекопитающих. Найденные в верхнемеловых отложениях на территории Монголии останки насекомоядных свидетельствуют, что обе древние группы млекопитающих — насекомоядные и сумчатые — формировались, по существу, одновременно. В юрский период у них был общий предок. Следовательно, остается загадкой, почему в Австралию проникли только сумчатые.
Вряд ли найдется хотя бы одна книга по зоогеографии, в которой бы не упоминалась замечательная теория млекопитающих, предложенная Дж. Симпсоном. По Симпсону, в меловой период сумчатые и насекомоядные одновременно обитали на юге Азии. В то время цепочка более или менее крупных островов связывала Азию и Австралию. Острова располагались не «сплошь», не образовывали сухопутный мост, но все же разделяющие их моря и проливы не были особенно широкими. Во время сильных дождей, когда уровень воды в реках сильно поднимался, буйные потоки подмывали гигантские деревья вместе с животными, которые на них обитали. Иногда такие деревья вместе с невольными путешественниками ветром и морскими течениями прибивало к какому-нибудь острову. Очутившись на новом месте, животные заселяли остров, размножались и впоследствии уже известным способом перебирались на все новые и новые острова.
Впоследствии, когда многие мелкие острова погружались в море, такие путешествия стали более опасными, а затем наступили времена, когда вероятность выдержать дальнее странствие и остаться в живых упала до нуля. Австралия приобрела статус изолированного острова.
Возможно, читатель захочет спросить: «А почему путешествия на «плотах» завершались благополучно именно для сумчатых?» По Симпсону, в меловой период сумчатые обитали на деревьях чаще, чем насекомоядные, и если дерево падало в море, то на нем чаще других оказывались сумчатые. Этим и объясняется, почему насекомоядные отстали от сумчатых при завоевании Австралии. По новым данным, теория Симпсона, которой еще несколько лет назад кланялись палеонтологи, устарела. Открытия геологов позволили по-новому взглянуть на всю проблему в целом. Выяснилось, что Австралию населяют сумчатые североамериканского происхождения. Древние сумчатые Северной Америки еще в меловой период мигрировали в Южную Америку, а оттуда через то, что мы сегодня называем Антарктидой, попали в Австралию. Антарктида — континент, расположенный вблизи южного полюса, в то время была частью единого огромного праматерика, поэтому сумчатые могли беспрепятственно пройти по суше в Австралию. В меловой период климат Антарктиды, ныне самый суровый на Земле, был тропическим: ледяная пустыня была тогда тропическим раем. Об этом свидетельствуют найденные на пятом материке останки пальм и богатые залежи каменного угля, обнаруженные под толстыми пластами древнего снега и льда.
Можно подумать, будто сумчатые обзавелись сумкой лишь для того, чтобы как-то выделиться среди других животных. Такое представление неверно. Детеныши сумчатых появляются на свет недоразвитыми, можно сказать «недоношенными». Новорожденный детеныш гигантского кенгуру (ростом с человека) размером всего с орех. Можно было бы думать, что такому крошечному «эмбриону» уместнее было бы находиться еще какое-то время в материнском организме. В правильности подобного мнения нетрудно убедиться, если мы взглянем на новорожденных жеребят или ослят: едва родившись, детеныш уже может следовать за матерью.
Сумка служит своеобразным «инкубатором», в котором «недоношенный» детеныш кенгуру (или другого сумчатого) приспосабливается к самостоятельной жизни. Ртом детеныш нащупывает сосок матери и, неотрывно посасывая молоко, проводит в сумке недели. Сумчатые принадлежат к более древнему, во многих отношениях более примитивному типу животных, чем плацентарные млекопитающие, поэтому по своим склонностям и способу деторождения сумчатые «древнее» плацентарных. «Древний» характер сумчатых проявляется прежде всего в неразвитости их головного мозга. Сумчатые не такие «практичные» и «сообразительные», как плацентарные млекопитающие. Это легко заметить, если сравнить поведение какого-нибудь сумчатого и какого-нибудь плацентарного млекопитающего. Например, сумчатый волк (Thylacinus су-nocephalus) во многом похож на плацентарного волка, обитающего в Азии или в Северной Америке. Оба вида — ярко выраженные хищники. Сумчатый волк также ловко охотится за добычей, но далеко отстает от плацентарного волка по своим «способностям». В зоопарке сумчатые волки не привыкают к обслуживающему персоналу и нередко не отличают служителя, который чистит вольер и кормит их, от случайных посетителей.
О млекопитающих с клювами (наиболее известных представителях животного мира Австралии) что-нибудь знает всякий. По крайней мере всем известно, что существует такое животное утконос и что оно откладывает яйца. Менее известно, что в Австралии обитает еще одно млекопитающее, которое также откладывает яйца — австралийская ехидна.
Первые экземпляры (чучела) млекопитающих с клювами были доставлены в Европу еще в XVII в., но тогда никто не принял их всерьез. Ученые только покачивали головами: слыханное ли это дело — млекопитающие с птичьим клювом? Ясно, что это розыгрыш. Их недоверие можно понять: в те времена капитаны судов, прибывавших в Европу из Китая и Японии, привозили с собой множество «экзотических» сувениров. Даже в сухопутной Венгрии на базарах в Будапеште старьевщики продавали чучела «русалок». У них были головы, напоминавшие человеческие, длинные волосы, а нижняя часть туловища оканчивалась чешуйчатым рыбьим хвостом. Вряд ли нужно говорить, что у этих чудовищ голова была обезьяньей, волосы
