Дорин Тови - Хлопот полон рот
Через полтора часа мы все еще ждали. С той только разницей, что Чарльз сходил за секатором, чтобы проложить к ним путь, и теперь они сидели рядышком в самом сердце зарослей. Не выйдем, сказал Соломон. Они знают, куда мы Едем. На весь день, сказала Шебу. А их Бросаем.
В конце концов мы сдались.
— Лучше пошлем телеграмму, что не сможем приехать, — сказала я. — Или пусть объявят по радио на Паддингтонском вокзале.
Мы уныло побрели к коттеджу и, оглянувшись, увидели, что они идут следом. Шеба впереди, Соломон чуть сзади… просто ангелочки теперь, когда, по их мнению, добились своего.
Тут они ошиблись. Мы успели на более поздний поезд. Но они не затосковали, оставшись одни. Мы прекрасно знали, что стоит нам закрыть за собой дверь, и они будут гоняться друг за другом по всему коттеджу, прыгая по стульям, столам и креслам. Сколько раз мы возвращались, забыв что-нибудь, и заставали их в разгар веселых гонок. И вид у них делался самый смущенный. А мы думали, вы Уехали, говорили их глаза.
Да, помню, сказала я. И если меня кольнула грусть о былом…
— Ну, во всяком случае, из-за этих двух нам волноваться не придется, — сказала я. — Они надолго не убегают.
И в очередной раз я ошиблась. Не прошло и нескольких недель, как нам пришлось сильно поволноваться.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Дело, конечно, было в том, что наступила весна, а Шебалу начала взрослеть. Она все еще играла мотком с колокольчиком, и Сили все еще — хотя бы по временам — вел себя так, словно был ее дедушкой. Однако она настолько выросла, что уже не могла забираться под кресла, откуда он не давал ей выбраться, делая вид, будто она мышь и удрала туда от него. И раза два они словно бы играли в мальчиков и девочек — вернейший признак ее взросления.
«Словно бы» — наиболее точное определение ситуации. Как Соломон и Шеба до них, они неизменно занимались этим в присутствии зрителей. Как, например, произошло, когда заглянувшие к нам соседи спросили про Шебалу и я сказала, что покличу ее.
— Ду-ду-ду-ду-у! — позвала я, чувствуя себя крайне глупо. Но выпевать рулады с «Шебалу» мне не по силам, а «Тиби-тиби» слишком уж похоже на «Сили», так что она превращалась в Дуду, когда ее требовалось позвать — вариация «лу», и она всегда отзывалась немедленно, как ретривер на свисток. И теперь вылетела из-за угла — голубой с белым мех, мельтешащие длинные ноги. Как обычно, с ней появился Сили.
— Они замечательные друзья, — сказала я.
И они тут же это подтвердили. Сили внезапно прыгнул сзади на спину Шебалу. Она, взвизгнув, но явно с восторгом припала на живот. Он, удерживая ее за загривок с властностью пещерного кота, испускал сквозь ее шерсть торжествующие вопли. И вот так, напоказ всему миру, они двинулась к нам по дорожке.
— Вы хотите получить от них котят? — спросили наши соседи и крайне удивились, когда я сказала, что это невозможно.
Но все-таки они пришли, когда их позвали, и пришли вместе. А потом настало утро, когда я вышла позвать их к завтраку и не увидела Шебалу.
— Ду-ду-ду-ду-у! — позвала я маняще, но отозвался только Сили. Он выскочил из-за угла, точно полицейская ищейка, тревожно поглядывая по сторонам. Он ее потерял. Она скрылась, едва он отвернулся, сказал он. Мы ее нашли?
Час спустя, когда у нас ноги подгибались от поисков, она внезапно выскочила из сосняка и помчалась вниз по склону, рассказывая нам, до чего же там было интересно. Да, конечно. Колоннады стволов, ковер из сосновых игл под ногами и такая тишина вокруг. И лисицы, сказали мы ей. Ночью мы слышали их брачную перекличку. Но она же была горожанкой. Так что могло ей быть известно про лисиц?
У меня полегчало на душе, когда я увидела, как она упражняется в лазанье по деревьям. Белкой взлетала по одному стволу в сосняке за коттеджем, потом вниз и вверх по соседнему, а за ней Сили в полном восторге. Правда, он срывался, не вскарабкавшись и на пять футов, но ясно было, что ее никто не изловит. Хотя Чарльз, которому она заменила Шебу, наотрез отказывался поверить в это.
Теперь, когда она открыла для себя лес, Шебалу с утра исчезала там, а Чарльз, едва хватившись ее, начинал волноваться.
— Позови ее, — говорил он. — Она же приходит только на твой голос.
И я послушно дудудукала, чувствуя себя абсолютной дурой.
Во-первых, тут же являлся Сили. То ли он тоже искал Шебалу и хотел быть на месте, когда она явится, то ли думал, что зову я его, поскольку он постоянно прибегал вместе с ней, когда я звала, так что теперь «ду-ду-ду-у» превратилось в сигнал и для него, причем отзывался он на этот крик гораздо охотнее, чем на «Сили».
Но главным было впечатление, которое зов этот производил на прохожих. Ведь «ду-ду-ду-у», хотя я сообразила это далеко не сразу, звучало как подражание охотничьему рожку. И пока я стояла на дороге и кричала, сначала вприпрыжку являлся крупный силпойнт и шумно меня приветствовал; однако (к удивлению зрителей) я не замолкала, и вниз по склону галопом сбегала мохнатая ослица и тоже приветствовала меня через ограду… и в конце концов, если они не уставали ждать, из сосняка стремительно выскакивал длинноногий котенок, невероятно скашивая глаза.
— Это надо же! — услышала я как-то раз. — В жизни такого не видывал.
Хорошо еще, что рядом не оказалось Эрна Биггса, он бы им еще много чего порассказал бы.
Но когда Шебалу прибегала на зов, я понимала, что оно того стоило. А тем временем произошло чрезвычайно интересное событие: Сили стал котом-следопытом.
Еще во времена Соломона и Шебы я порой задавалась вопросом, когда Соломон пропадал в очередной раз: сумела бы Шеба отыскать его для нас, если бы захотела. Было ли ей известно, когда он просто занялся чем-то позади оранжереи, а когда отправился в очередной долгий поход? Но если она и знала, то делать ничего не делала. Мы всегда находили его сами.
Однако Сили… Как-то раз, когда я звала Шебалу, он кубарем скатился с пастбища Аннабели, потерся о мои ноги, тревожно поглядывая на лесную тропу, свернул во двор, взобрался на крышу угольного сарая, подошел к самому краю… и указал! В этом не могло быть никаких сомнений — голова вытянута вперед, глаза сощурены, и он оглядывал склон, будто ретривер. Всматривался, прислушивался…
— Как бы не так! — сказала я. — Ему не расслышать шорохи котенка где-то в лесу.
Но он расслышал. Установив верное направление, слез с крыши и безмолвно побежал вверх по склону.
Скрылся в лесу, и нате вам! Через несколько секунд вышел оттуда в обществе своей подружки.
Повторялось это столько раз, что никак не могло быть просто совпадением. И вскоре я начала специально брать его с собой, чтобы отыскать ее. Спускала его на землю возле опушки. Он смотрел, слушал и рысцой устремлялся в лес. Как-то мне показалось, что он допустил промашку — он нырнул в кусты слева от меня, а она через несколько секунд появилась мне навстречу на тропе. Однако тут же показался Сили, следовавший за ней как овчарка. Через кусты он пробрался ей в тыл и выгнал на тропу. Но почему, собственно, кошки не могут быть хорошими следопытами? Или, если на то пошло, и ослицы? Аннабель часто сообщала нам, что кто-то из них прогуливается по ее пастбищу. Опустив голову, протянув уши в их сторону, она следила за ними из-под челки, благодушно оттопыривая нижнюю губу. То есть мы надеялись, что благодушно. Как-то вечером, когда я пошла отвести Аннабель в конюшню, кошки околачивались поблизости. Шел дождь, и, не зная, чем бы заняться, они увязались за нами и твердым шагом вступили в конюшню, где Аннабель уже принялась за кукурузу в своей кормушке. Она подняла морду, посмотрела на них и фыркнула. Не обращая на нее ни малейшего внимания, они поискали взглядом мышей и, быстро обозрев стены, заключили, что мыши конечно же прячутся в ее сене.
