Не кричи: «Волки!» - Фарли Моуэт
Я не ожидал, что события развернутся с такой быстротой, хотя мог бы предвидеть, что либо Георг, либо Альберт в первый же вечер наверняка найдут соблазнительно «надушенные» billets doux[14], оставленные Куа.
Теперь следовало привести в исполнение вторую часть задуманного плана. Вдвоем с Утеком мы отправились к палатке и в ста метрах от нее натянули толстую проволоку, привязав концы к двум скальным обломкам (расстояние между ними составляло около пятнадцати метров). На следующее утро мы отвели туда Куа (вернее, Куа отвела нас). Несмотря на ее решительные попытки вырваться и начать поиски волка самостоятельно, нам удалось защелкнуть на проволоку карабин ее цепи. Тем самым хаски получила достаточную свободу движения, а мы заняли командное положение, сидя в палатке, откуда могли открыть огонь из винтовки, если что-нибудь пойдет не так.
К моему удивлению, Куа моментально успокоилась и проспала большую часть дня. Взрослых волков около летнего логова не было, но иногда мы замечали в траве на болотце волчат, которые охотились за мышами.
Было уже около девяти вечера, когда из-за скалистого хребта, ограждающего логово с юга, внезапно послышалась охотничья песня волков. При первых же звуках Куа вскочила на ноги и присоединила свой голос к хору. Как она выла! Даже во мне, хотя в моих жилах нет ни собачьей, ни волчьей крови, манящее, призывное пение Куа пробудило мечты о былых днях и прежних радостях.
Нам не пришлось долго сомневаться, что волки ее поняли. Хор оборвался на полутакте, и через несколько секунд вся тройка показалась на хребте. И хотя Куа находилась от них на расстоянии по меньшей мере четырехсот метров, волки отлично ее разглядели. После минутного колебания Георг и Дядюшка Альберт со всех ног кинулись к собаке.
Однако Георг не ушел далеко. Не успел он сделать полсотни шагов, как его догнала Ангелина и – не берусь утверждать определенно, но у меня сложилось такое впечатление – подставила ему ногу. Георг неуклюже свалился на мокрую болотистую почву, а когда поднялся, то интерес к Куа у него совершенно пропал. Правда, я даже не допускал мысли, что Куа заинтересовала его в сексуальном отношении, вероятно, он просто хотел выяснить, кто это вторгся в их владения. Как бы то ни было, Георг и Ангелина вернулись к летнему логову и улеглись у входа в ущелье, откуда наблюдали за происходящим, предоставив Альберту возможность выйти из создавшегося положения по собственному усмотрению.
Я не знаю, сколько времени Альберт прожил холостяком, но, несомненно, слишком долго. Волк на такой скорости подлетел к привязанной Куа, что проскочил мимо. На какую-то долю секунды мне показалось, что он принял нас за соперников и мчится к палатке, чтобы разделаться с нами, но он повернул обратно и снизил скорость. До Куа, охваченной экстазом ожидания, оставалось всего два-три метра, как вдруг в поведении Альберта произошла удивительная метаморфоза. Он с ходу остановился, опустил свою большую голову и превратился… в шута.
Это было тяжкое зрелище. Плотно прижав уши к широкому черепу и растянув губы в безобразную гримасу, волк начал извиваться, как щенок, – возможно, он хотел изобразить безумную страсть, но, на мой взгляд, это скорее смахивало на симптомы старческого слабоумия. В довершение всего он заскулил отвратительным льстивым фальцетом – совсем как пекинес.
От такого необыкновенного поведения Куа пришла в замешательство. Очевидно, за ней еще никогда не ухаживали столь удивительным образом. С негромким ворчанием она попятилась от Альберта, насколько позволяла цепь, чем вызвала у волка новый приступ безумного самоуничижения. Он пополз за ней на брюхе с выражением полнейшего идиотизма на расплывшейся морде.
Я начал разделять опасения Куа и, решив, что Альберт окончательно спятил, поднял винтовку, чтобы спасти собаку. Но Утек с откровенно непристойной улыбкой остановил меня и дал понять, что по волчьим меркам такое поведение совершенно нормально.
Внезапно Альберт непостижимым образом изменился: вскочив на ноги, он превратился в величавого самца. Шерсть на шее поднялась дыбом, образовав пышный серебристый воротник, обрамляющий морду, все тело напряглось, он казался отлитым из чистой стали. Хвост вскинулся высоко вверх и свился в тугое кольцо, как у настоящей хаски. Осторожно, шаг за шагом, он начал приближаться к собаке.
Куа больше ни в чем не сомневалась. Такое она могла понять. Несколько застенчиво она повернулась к нему спиной, а когда волк потянулся к ней своим большим носом для первой ласки, она обернулась и слегка куснула его в плечо…
Я вел подробнейшие записи происходящего, но, боюсь, они излишне техничны и перегружены научной терминологией, и им не место в этой книге. Поэтому я ограничусь лишь итоговым замечанием: как показали наблюдения, Альберт, несомненно, знал толк в любви.
* * *Моя научная любознательность была полностью удовлетворена, но страсть Альберта не иссякла. Создалась весьма щекотливая ситуация. Мы с Утеком терпеливо прождали два часа, но Альберт, как видно, и не помышлял расстаться с вновь обретенной подругой. Давно пора было возвращаться, не могли же мы ждать собаку вечно. И, не найдя другого выхода, мы произвели вылазку по направлению к влюбленной паре. Альберт по-прежнему не отходил от Куа, вернее, он просто не замечал нас. Даже Утек, казалось, несколько растерялся и не знал, как поступить: мы подошли к любовникам почти вплотную, а Альберт и виду не подавал, что собирается уходить. Выйти из тупиковой ситуации удалось, только когда я очень неохотно выстрелил в землю совсем рядом с тем местом, где стоял Альберт.
Выстрел вывел волка из транса. Он подскочил в воздух и отбежал метров на десять, но быстро пришел в себя и стал бочком подбираться в нашу сторону. Тем временем мы успели освободить цепь, и Утек как на аркане потянул домой упиравшуюся Куа, а я с винтовкой наготове прикрывал тыл.
Альберт провожал нас всю дорогу. Он держался в пятнадцати – двадцати шагах – то позади, то сбоку, то забегал вперед, но не оставлял нас. Придя домой, мы вновь попытались охладить его пыл и дали залп в воздух, но безуспешно: волк только отбежал на несколько шагов. Очевидно, не оставалось ничего другого, как взять Куа на ночь в избушку, – ведь если привязать ее с остальной стаей, грандиозной битвы собак с Альбертом не избежать.
Да, ночь выдалась кошмарная. Не успели мы закрыть
