Н. Тарасов - Море живёт
Бескрылый чистик
Вес больших пингвинов достигает 30 — 40 килограммов, а мелкие виды, высотой по 40 сантиметров, весят около 3 — 4 килограммов.Название «пингвин» первоначально принадлежало гигантскому нелетавшему «бескрылому» чистику северного полушария, а затем перешло к внешне похожим на него нелетавшим морским птицам южного полушария — пингвинам нынешним. Сходство же «пингвина» северного полушария с пингвином южного, совсем разных по происхождению, объясняется их предельной приспособленностью к сходным условиям существования.Когда-то бескрылый чистик (или «бескрылая гагарка») был обычнейшей птицей на побережьях северной части Атлантического океана, о чем свидетельствуют даже рисунки доисторических людей. Гренландия, Лабрадор, Фарерские острова, Исландия были основными местами его обитания, а Исландия стала и последним. Весь XVIII век и начало XIX века шло усиленное истребление бескрылых чистиков — крупной, с гуся величиной, жирной птицы. В 1830 году погрузился в воду вследствие вулканических явлений исландский остров Гейрфугляскер, очень трудно доступный для людей и поэтому бывший последним пристанищем бескрылых чистиков. При катастрофе погибло множество птиц, а оставшиеся в живых переселились на более доступный для охотников остров Эльдей, где уже в 1844 году убили последнюю пару этих замечательных птиц. Несколько десятков чучел, скелетов и яиц в ряде музеев мира — вот и все, что осталось на память об огромных птичьих базарах, населенных бескрылыми чистиками.А ведь было время, когда шедшие из Европы бретонские, норвежские, английские рыбаки в тумане, обычном в этом углу Атлантического океана, узнавали по появлению резвившихся в воде «бескрылых» чистиков, пользовавшихся, как веслами, своими непригодными для полета крыльями, о том, что их шхуны наконец-то на Большой Ньюфаундлендской Отмели, богатой рыбой.Только столетие прожил со времени своего открытия натуралистом экспедиции Беринга Стеллером красавец очковый баклан; в середине прошлого века его уже не стало, сохранилось только шесть чучел очкового баклана в различных музеях, в том числе и у нас в Ленинграде в Зоологическом институте Академии наук СССР.Чайка, пожалуй, первая из морских птиц, которую вспоминаешь при словах «морская птица».Крики, хохот чаек сопровождают ход рыбы, выдают даже в тумане место пловучего или берегового завода, обрабатывающего рыбу, китов или тюленей, напоминают о недавнем шторме; после него эти неутомимые побирушки роются в выброшенных волнами водорослях и всяком другом соре.Чайки — хорошие летуны, хотя сравнительно быстро устают, пловцы и бегуны, но никак не ныряльщики; ныряют они редко, очень ненадолго и совсем неглубоко. В портах, у рыбных промыслов, береговых китобойных станций, тюленебойных баз и в тому подобных местах чайки прекрасно исполняют обязанности мусорщиков.Когда чайке удается много парить и скользить по воздушным струям, как бы опираясь на восходящие, поднимающиеся от теплой воды потоки воздуха, тогда чайка не торопится сесть на воду, а лишь ухватывает с ее поверхности клювом или лапами какую-нибудь живую или мертвую добычу, начиная с живой сельди и кончая выброшенной из камбуза селедочной головой. Когда чайки парят, можно вскоре ждать перемены погоды к худшему: погода неустойчива, раз есть восходящие токи воздуха, давление понижено, вода теплее воздуха.Зато, когда чайка села на воду или даже на оснастку и орудия корабля, чтобы только не летать, тогда можно надеяться на устойчивую хорошую погоду, как и говорится в морской стихотворной примете о чайке, севшей в воду. А сели чайки потому, что нет им поддержки от восходящих воздушных потоков — вода холоднее воздуха, давление высокое, значит, можно ждать хорошей погоды.«Чайка ходит по песку, моряку сулит тоску» — другая морская поговорка. Раз уж чайки вышли на берег, следует ждать шторма и, скорее всего, затяжного.Если у ныряльщиков-пингвинов, которым нужен большой удельный вес, кости сплошные, то у летунов-чаек они полые, наполненные воздухом, пневматичные, как говорят специалисты. Поэтому тело чайки так неглубоко садится в воду при плавании. Вероятно, резкое понижение давления воздуха, предшествующее шторму, заставляет полые косточки чаек ныть, извещая их, что скоро поднимется ветер и волны понесут на берег всякую поживу. Чайки ведь вечно голодны, их прожорливость вошла в поговорку. Возможно и то, что чайки слышат не воспринимаемый невооруженным человеческим ухом «голос моря», открытый академиком Шулейкиным, эти инфра-звуковые колебания воздуха, возбужденные далеким еще штормовым волнением. Впрочем, насколько пока известно, инфразвуки птицы слышат не лучше нашего.Предполагают еще, что пустые внутри очины контурных перьев можно сравнить с анероидами. Изменения давления от очинов передаются окончаниям перовых сосочков кожи птиц.Неудивительно, что природа выработала у чаек в этом случае так называемый условный рефлекс: раз достаточно сильно понизилось давление воздуха, чайки, повинуясь веками выработанному рефлексу, выбираются на песчаные или галечные берега, где только они есть, и начинают нетерпеливо бегать по берегу с вытянутыми к морю шейками; они как бы прислушиваются и принюхиваются, не идет ли буря. Вот отсюда пошла эта рифмованная морская примета о чайке, бродящей по песку и сулящей моряку «тоску», т. е. заботы и трудности во время шторма.Сельское хозяйство во многих местах немало выигрывает от того, что чайки, бегая подчас вслед за плугом, очищают поле от личинок вредных насекомых, а затем и от взрослых насекомых-вредителей, будь то бабочки, жуки или саранча. При появлении полчищ кочующей саранчи чайки сопровождают ее в таком количестве, что образуют своего рода стену в воздухе, колышащуюся и невероятно шумную.Что-то человеческое чудится нам в криках чаек, воплях, стонах, хохоте. Особенно выразительными кажутся голоса чаек в штормовую пору, когда порой мы склонны приписать чайкам свои мрачные мысли. Тоска, озабоченность, страх слышатся тогда нам в голосах чаек, а на деле птицы либо радуются богатой добыче, либо волнуются от того, что дохлая рыбка или неведомо откуда попавшая хлебная корка перехвачена товаркой. За удачливой чайкой летят подруги, бьют и клюют ее до тех пор, пока она не уронит завидного кусочка. Шум тут возникает невообразимый.Но еще больше шума поднимают чайки на своих гнездовьях в пору насиживания яиц и выкорма птенцов, особенно при нападении различных хищников, вроде поморников, близких родичей чаек. Огромные поселения — «базары» живут беспокойной, тревожной и деятельной жизнью.Все виды чаек не летают далеко в море, рассчитывая на поживу у берега, кроме одной чайки-моевки, или трехпалой чайки, которая нередко перелетает северную часть Атлантического океана и северную окраину Тихого океана, сопровождая корабли или охотясь за рыбой. Это самая мелкая чайка, величиной с крупного голубя, мелкая и очень крикливая в море, что уже сразу отличает ее там от других чаек, не склонных шуметь вдали от берега.Чайки непрочь поживиться отбросами, оставляемыми кораблем в своей кормовой струе, но они, если не считать трехпалой чайки, не сопровождают корабль дальше нескольких десятков миль от берега. Зато при каботажном, прибрежном плавании кораблю не уйти от чаек, этих белых ворон моря, встречающихся по берегам всюду, за исключением приполярных пространств.Поморники — самые крупные и сильные птицы из чаячьего семейства и самые отчаянные разбойники. Они нападают на чужие гнездовья и пожирают яйца, птенцов, непрочь заклевать и слабую или больную птицу, способны с налета отважиться клевать в голову плывущего человека, особенно же слабого, потерявшего сознание, держащегося на воде только благодаря спасательному нагруднику. На суше поморники страшны пеструшкам (леммингам), молодым песцам и всякой птичке. Не отказываются поморники от любой падали на воде или на берегу. Даже крупных чаек и других морских птиц поморники своим неустанным преследованием доводят до того, что те роняют добычу; да что — роняют, порой и из желудка своего отдают поморникам, только бы отвязались. Лишь полярная сова не боится поморника и, больше того, страшна ему.
