Герман Мелвилл - Моби Дик
И с громкими проклятиями Белому Киту стальные чаши были разом опрокинуты в глотки.
Глава двадцать шестая
На закате
(Напитан Ахав сидит в каюте, смотрит в кормовой иллюминатор)
Белый след тянется за кормой. Грозные валы вздымаются, чтобы поглотить его. А там, вдали, на горизонте, золотой шар ныряет в синеву океана. Солнце с высоты опускается вниз, а моя душа устремляется все выше. Было время, когда и я любовался закатом, а теперь не то, теперь я разучился радоваться… Ну что ж, воодушевить команду было не так уж трудно. Я думал, что найдется хоть один упрямец. Но они воспламенились передо мной, как порох от спички. Да, но, воспламенив порох, спичка сгорает. И все-таки я сделал, что хотел, и доведу дело до конца. Они считают меня сумасшедшим — так сказал Старбек. Но я не сумасшедший, я безумец! Я само обезумевшее безумие. Заглянуть в свою душу — уже одно это было дерзким безумием. Мне предсказали,
что я буду изувечен, и я действительно лишился ноги. Теперь же я предсказываю увечье тому, кто изувечил меня, и сам исполню свое предсказание.
Глава двадцать седьмая
В сумерки
(Старбен стоит, прислонившись к грот-мачте)
Моя воля сломлена, и кем? Безумцем. В единоборстве с ним отступил мой рассудок. Теперь я связан с ним навсегда, я на буксире у него, и мне нечем перерубить канат. Ужасный старик! Он повлечет меня к своей нечестивой гибели, а я, зная это, буду следовать за ним; протестуя в душе — буду подчиняться; ненавидя — буду жалеть его… А ведь еще не поздно, еще все можно изменить. Иссякла моя сила. У меня больше нет своей воли, он отнял ее. (С бана доносятся хохот, брань, песни).
Господи! Как она беснуется, эта банда мерзавцев! Какое веселье царит там, на носу, и какая тишина здесь, на корме. Наверное, и вся жизнь такова: с ликованием и весельем разрезает волны нос корабля, и там не хотят думать, что на корме царит уныние и мрак…
Глава двадцать восьмая
Поздний вечер
(Стабб на фон-мачте подтягивает брас)
Ха-ха-ха! Дело ясное. Я обдумал его вдоль и поперек — и вот мое мнение: ха-ха-ха-ха! Это самый верный ответ на всякий вопрос и са-мое верное решение обо всем, что непонятно. Ха-ха-ха-ха! И будь, что будет, а я пойду навстречу всему со смехом. Ха-ха-ха-ха!.. Это кто там зовет меня? Это вы, мистер Старбек? Сейчас, сэр, вот только подтяну брас, и все… Ха-ха-ха-ха!
Глава двадцать девятая
Полночь
(На бане пьяные матросы и гарпунщики. Одни стоят, другие сидят и лежат. И все поют хором).
Голос Старбека: Эй, на баке! Пробить восемь склянок!
Матрос из Нантакета: Слышите, вы! Восемь склянок. А ну-ка, черномазый Пип, пробей в свой колокол, а я пойду подыму подвахтенных. У меня такая глотка, что мертвый проснется.
Маленький негритенок Пип отбивает восемь склянок.
Матрос из Нантакета (кричит в люк): Первая вахта! Подымайтесь, черти!
Матрос из Голландии: Так ты их и разбудишь! Этот ром глушит наповал. Ори громче.
Матрос из Франции: Давайте, братцы, прежде чем швартоваться к койкам, спляшем-ка джигу! Согласны? Вот и новая вахта поднялась. Эй, Пип, чертенок, тащи свой тамбурин!
Пип: Да я не знаю, где он; мне бы поспать.
Матрос из Франции: Не найдешь тамбурина, так будешь играть на своем брюхе. Плясать! Плясать! А ну, веселей!
Матрос из Исландии: Мне бы под ноги лед, а не доски!
Матрос из Сицилии: А мне бы лужайку и девушек!
Матрос с Азорских островов (он принес тамбурин Пипа): Держи, чертенок! Давай веселей! Пляши, ребята!
Одни пляшут под тамбурин Пипа, другие спят среди снастей. Ветер разыгрывается. Волны все выше. Палуба раскачивается все сильнее.
Матрос с Азорских островов: Давай веселее, Пип! Бей, бей, колоти, чертенок, не жалей бубенцов!
Пип: Я и так их не жалею, вот еще один отлетел!
Матрос из Китая: Тогда стучи зубами, хлопай ушами, но чтоб было весело, Пип!
Тэштиго (покуривает трубку): И это белые называют весельем?
Старый матрос с острова Мэн: Вот как весело они пляшут, а ведь не думают, что у них под ногами. А под ногами-то — бездонная могила. Как подумаешь, сколько там скелетов и черепов среди подводных водорослей! Ну что ж, видно, вся жизнь — это бал над могилой. Пляшите, пляшите, сынки, пока молоды!
Ветер все больше усиливается, начинается шторм. Все утомлены пляской, останавливаются, отдыхают.
Матрос из Нантакета: Нелегкая работа, что и говорить. Дай-ка покурить, Тэштиго.
Матрос из Индии: Сейчас нам, братцы, прикажут убирать паруса.
Матрос с острова Мальта: Да, теперь вместо нас пляшут волны! Здорово откалывают!
Матрос из Португалии: Как бьют они о борт! Готовься, ребята! Сейчас будем брать рифы. Настоящая схватка еще впереди.
Матрос из Дании: Ничего! Наше старое корыто знай себе поскрипывает, а пока оно скрипит — все в порядке.
Матрос с острова Мэн: А мачты-то как дрожат!.. Эй, рулевой, крепче держи руль! В такую погоду не один корабль пойдет ко дну! А кругом черно, как в гробу.
Дэггу: Кто боится черноты, тот пусть меня боится. Я — сама чернота.
Матрос из Испании: Опять он хвастается своей силой. (Приближается к Дэггу). Это ты верно сказал: твоя раса — черное пятно на человеческом роде.
Дэггу: Хочешь меня обидеть?
Матрос из Сант-Яго: Испанец с ума сошел, все еще пьян, наверное…
Матрос из Нантакета: Вон молния сверкнула.
Матрос из Испании: Это не молния, это Деггу оскалил зубы.
Дэггу (свирепея). А ты сейчас подавишься своими зубами, белая образина! (бросается на испанца).
Матрос из Испании: Вот когда я всажу в тебя нож, черная громадина!
Все: Дерутся! Дерутся!
Матрос из Ирландии: Бей его, испанец!.. Ударь его, Дэггу! Так его! Ура! Вот это драка!
Матрос из Англии: Отберите у него нож!.. Отдавай нож!
Голос Старбека со шканцев: Марсовые к вантам! Убрать брамсели и бом-брамсели! Взять рифы у марселей.
Все: Держись! Шквал идет! Пошевеливайтесь, мальчики!
Пип (в страхе забился под шпиль): Мальчики! Господи, спаси от таких мальчиков! Ой, какой грохот! Кажется, лопнул кливер-леер!
Опять! Прячься, прячься, Пип, это спускают бом-брам-реи.
Ой, как мне страшно, страшнее, чем одному в лесу во время бури. Ну и шквал! А они ничего не боятся, эти люди. Они сами пострашнее, чем любой шквал! Белые люди! Белая пена! Белый Кит! Ой, меня всего трясет, как мой тамбурин.
Этот старый дьявол поклялся, что убьет Белого Кита, и все с ним заодно. О громадный белый бог, который живет где-то там, за этими грозными тучами, пожалей маленького черного мальчика! Ему страшно здесь внизу, он боится этой бури, он боится этих людей! Спаси меня, белый бог!
