Владимир Цыбульский - Научные экспедиции по Казахстану
Книгой этой не завершились труды ученого. В последующие годы жизни им издается ряд статей, посвященных научным достижениям путешественников-естествоиспытателей, природным богатствам и истории народов. Важнейшие речи и статьи Григория Ефимовича, члена-основателя и президента Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, были собраны и изданы в 1878 г. в Москве к юбилейным дням Общества.
Щуровский, изучив орудия производства, обнаруженные в различных чудских копях, и в частности на территории современного Казахстана, пришел к оригинальному выводу, что во времена чуди железоплавильным делом не занимались. «На реке Шульбе, — пишет ученый, — в недальнем расстоянии от впадения ее в Иртыш, нашли пять старинных печей, с довольным количеством руды и шлаков, в которых даже простым глазом можно было отличить медь. Следы старинной медной плавки встречались и в других местах по Алтаю, нигде не замечено ни плавки чугуна, ни выделки железа»[77]. Идею эту ученый подтверждал также тем, что при раскопках чудских могил или курганов, которые часто встречаются по течению Иртыша и в Казахской степи, «находят и золотые и серебряные и медные вещи, но не железные, исключая могилы, которые по всем признакам, принадлежат более новым племенам, известных под именем киргизских»[78] (казахских. — В. Ц.).
Щуровский, также как и ряд его предшественников, заинтересовался историей появления и исчезновения этого таинственного народа и приводит суждения о них древних и средневековых ученых, а также современных путешественников. Щуровский отмечает, что исседоны, возможно, и являются народностью чудь, тем более, по предположению Гумбольдта, они обитали где-то в «нынешней средней Киргизской (Казахской) степи между Каркаралами и Семипалатинском»[79]. Щуровский приводит интересную догадку Гельмерсена, «что название чуди происходит от русского слова чуждый или чужой, вероятно в значении иноземный, не наш»[80].
Интересные идеи высказал Щуровский по вопросу образования огромной котловины, которую Гумбольдт и Мурчисон назвали Арало-Каспийской. Происхождение этой котловины они связывают с подъемом огромных горных хребтов Кавказа, Гималаев, Тянь-Шаня и др., так как их подъем обусловил относительное и абсолютное опускание соседней территории. В начале нынешнего геологического времени Арало-Каспийская котловина находилась под водой огромного моря, размеры которого превышали нынешнее Средиземное. Дальнейшие тектонические колебания дна моря привели к размежеванию единого средиматерикового моря минимум на две части: западную и восточную. Первая образовала Черное и Азовское моря, а вторая — занимала территорию Каспийского, Аральского морей, а также обширные территории Астраханской, Калмыкской и Казахской степей. Раковины, рассеянные по этим степям, сходны с нынешними каспийскими. «Но продолжала ли Каспийская котловина изменяться в историческое время? У Геродота, Птолемея и других древних историков есть некоторые указания на постепенное убывание воды в Каспийском и Аральском морях, на усыхание рек, в них впадающих, и т. д. Подробности этого явления можно найти в сочинениях Риттера, Гумбольдта, Эйхвальдта и других. Мы, — пишет Щуровский, — остановимся только на тех признаках колебательного движения, которые произошли в Каспийской котловине во времена, не слишком отдаленные»[81].
Щуровский, изучая береговую линию Каспия, пришел к выводам, что
1) «несмотря на наличие общего поднятая Каспийской котловины, в ней замечаются и такие явления, которые доказывают ее понижение в некоторых местах... Нельзя предполагать, чтобы во всем пространстве Арало-Каспийской котловины повышение материка происходило равномерно;
2) ...Исторические свидетельства Страбона и Помпония Мелы о наличии Каспийского и Гирканского морей, отдаленных друг от друга по линии Апшеронского и Красноводского полуостровов, и имеющиеся и в наши дни острова между ними подтверждают достоверность этого предания;
3) Наряду с колебательными явлениями Каспийской котловины немалую роль в обмелении моря играет вырубка лесов, из-за чего количество воды в Волге уменьшается. Но нельзя не принимать во внимание и тот факт, что процесс химического соединения воды с горными породами обязательно сопровождается убыванием циркулирующей воды на поверхности Земли.
Еще одна особенность принципов Щуровского заключается в его объективности суждений. Высоко ценя талант Гумбольдта, восхищаясь его даром — «с первого же взгляда постигать существенную связь между естественными явлениями и открывать законы ими управляющие. В этом и заключалась тайна тех блестящих и великих заслуг, которыми обязана ему наша наука», — в то же время не все идеи, высказанные им, Щуровский безоговорочно принимал. Так, например, еще во время своего путешествия по Алтаю Григорий Ефимович с осторожностью отнесся к любимой идее Гумбольдта о вулканизме Средней Азии. Как известно, Гумбольдт допускал наличие четырех вулканических центров в Средней Азии во главе с горами Богдоола. «Но, к крайнему сожалению Гумбольдта, — пишет Щуровский, — еще при жизни своей Гумбольдт должен был более или менее разочаровываться в своих предположениях о тамошних вулканах». Еще в 1840 г. Леопольд Иванович Шренк, а позже Петр Петрович Семенов (Тян-Шанский), Иван Васильевич Мушкетов и другие, посетив считавшиеся Гумбольдтом вулканические горы, убедились, что слагающие их породы никакого отношения к вулканическим не имеют.
«С уничтожением среднеазиатских вулканов отчасти, — пишет Щуровский, — должна измениться и теория вулканов, какую предлагал Гумбольдт: теория землетрясений, которые мы наблюдаем в Средней Азии и которые приписывались тамошней вулканической деятельности»[82]. В то же время Щуровский в своей работе не отвергал наличие вулканов в восточных районах Тянь-Шаня.
Щуровский критически воспринимал некоторые положения не только Гумбольдта, он высказывал свое несогласие с отдельными заключениями П. Чихачева и других исследователей. В своем труде «Геологическое путешествие на Алтай» Щуровский пишет: «Чихачев принимает на Алтае два главных орографических и стратиграфических направления: одно с северо-запада на юго-восток, другое с юго-востока на северо-запад; первое принадлежит Западному Алтаю, а второе — той части, какую он, начиная от высокой Чуйской равнины, соединяет с Саянскими горами, и которую Чихачев называет Восточным Алтаем. Меридианное направление Алатау, по его мнению, есть только изменение одного из главных, северо-западного. Мне кажется, оно так отличительно, что нельзя не признать в нем самобытного образования...»[83].
