Сергей Георгиев - Янка
Янка грибы обнюхивает, меня внимательно слушает, но молчит. Сначала я думал, она так и не поняла, чего я от неё хочу.
А потом вдруг нырнула моя собака в кусты, и через минуту такой отчаянный лай раздался!
— Яна! Янка! — позвал я её. — Янка, ко мне!
Собака ещё пуще разлаялась, в залив!
Пришлось идти на голос.
Выхожу на полянку… Батюшки! Одни белые грибы, ровненькие, аккуратные, на подбор! Штук тридцать, а то и сорок, не меньше! Одним словом, полная корзина!
Янка как вкопанная стоит, шерсть дыбом, лапы напружинила, мордочку кверху — и заливается, заливается!
Рядом с корзинкой сосед наш на траве развалился, улыбка до ушей:
— Сколько грибов нашла! Так дело пойдет, Янка твоя ещё и суп варить научится!
ПОШЛИ ДОМОЙ!
Рыбалка в тот день не удалась. Я менял наживку, плевал на червяков, забрасывал снасть на быстрину, потом в омуточки — и хоть бы самого тощего пескаря вытащил!
Вдруг на берегу появилась Янка. Она уселась неподалёку и стала внимательно наблюдать за мной.
— Смотри не смотри, — пожаловался я собаке, — всё равно не клюёт! Рыбы-то нет!
Янка вильнула хвостом и убежала куда-то. И через пять минут вернулась, держа в зубах… крупную копчёную скумбрию!
Подошла ко мне совсем близко и, усердно виляя хвостом, положила рыбину на песок.
Я хотел рассердиться: что за дела, стащила провиант, который мы сами же и привезли из города! Но не удержался: громко, от души захохотал.
И начал быстренько сматывать удочки.
ОХОТА
На полянке, иногда что-то поклёвывая в траве, разгуливали две галки.
Янка заметила их и, видимо, решила поохотиться. Она вышла на край поляны и стала усердно делать вид, что до галок ей дела нет. Ну, скажем, захотелось приезжей собаке цветы понюхать, вот и всё.
Галки на Янку ноль внимания, и Янка осторожно начала подбираться к ним поближе. Теперь уже почти ползком, на брюхе. А голову при этом отвернула специально в сторону. Мол, ползу и ползу, куда ползу — кому какое дело.
Теперь галки собаку заметили, но улетать не спешили. И вот Янка нацелилась, приготовилась к прыжку!… Птицы брызнули вдруг вверх из-под самого носа. Янка прыгнула, да поздно!
Но далеко галки не улетели. Они вновь опустились на полянке за спиной у Яны.
Собака моя после неудавшегося броска присела отдохнуть, даже беспечно задней лапой ухо почесала. Потом лениво зевнула и отправилась домой. Конечно же, мимо галок.
На этот раз коварные птицы подпустили Янку совсем близко. Дождались нового прыжка, легко увернулись и отлетели теперь уж совсем на каких-нибудь полшага!
Янка на огромной скорости проскочила пятачок, где только что сидели нагловатые птицы, сделала круг и, не сбавляя бега, понеслась на галок. Те вновь вспорхнули в разные стороны.
Но Янка, видно, на бегу выделила одну, угадала направление её полёта и, высоко подпрыгнув, уже на лету цапнула зубами самый кончик хвоста.
Галка дико заверещала, рванулась в сторону. Янка, сделав в воздухе невероятный цирковой кульбит, шлёпнулась в траву.
Она тут же вскочила, вертя головой и громко чихая. Галки, крича уже на пару, улетали прочь.
Янка продолжала чихать и даже закашлялась: пасть у нее была набита галочьими перьями и пухом.
Собака и ко мне подошла, продолжая недовольно фыркать и вертеть головой. И в глазах обида и полнейшее недоумение: что это за игра такая, от которой потом долго чихать приходится?!
Больше на галок Янка никогда не охотилась.
КАПЛЯ
Янка грелась на солнышке, зажмурив глаза и вытянув лапы. Вдруг сверху прямо ей на нос упала крупная, тяжёлая капля.
Янка от неожиданности вскочила, затрясла ушами, замотала головой.
Я поднял голову: небо чистое, ни тучки. Но летом подобное часто случается, дождь может пролиться ниоткуда.
На всякий случай я перешёл под навес. На полянку уже упала вторая капля, третья…
Янка задрала мордочку и недовольно гавкнула: что это, мол, за шутки, кто это там брызгается?!
Словно в ответ на Янкины «тяф-тяф», хлынул ливень. Да такой, что в двадцати шагах перед собой я уже ничего различить не мог.
Янка носилась и прыгала по полянке. Сначала она просто пыталась ухватить и даже укусить дождевые капли. А потом, заливаясь счастливым лаем, грудью разбивала потоки воды, носилась куда глаза глядят, визжала, кувыркалась!…
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Янка даже не поняла сразу, что произошло: остановилась посреди поляны и озиралась по сторонам.
— Всё, Яна, больше не будет, — сказал я, выбираясь из-под навеса.
И тогда Янка бросилась ко мне и, мокрющая с головы до ног, встряхнулась. Я успел только зажмуриться — и уже стал таким же мокрым, как моя собака, даром что переждал дождь под навесом.
Но я на Янку ничуть не рассердился. Ведь это она радостью своей со мной поделилась.
И почти всё лето у нас ещё впереди!
