Вячеслав Пальман - Восточный кордон

— Иди повоюй. Я тут останусь.

Самур, как и подобает выдержанной собаке, вильнул пушистым хвостом, что означало благодарность, поднял тяжёлую квадратную морду и хорошенько обнюхал верховой воздух. Дополнительных указаний от хозяина не последовало. Тогда овчар лёгкой рысью пошёл по пригорку и скоро скрылся в тумане.

Егор Иванович отправился за валежником. Принёс одну охапку, вторую, потом два сухих обломка, вынул из ножен тяжёлый тесак, настругал щепы и сложил ветки шалашиком. Но прежде чем зажечь огонь, он ещё наладил сошки и повесил над костром начищенный до серебряного блеска котелок с водой. Порывшись в рюкзаке, достал кусок вяленого мяса и мешочек с пшеном. Это ужин. Для обоих.

Туман завладел возвышенностью и пронизал лес. Все вокруг сделалось похожим на зыбкое подводное царство.

Впереди была долгая ночь. Спать уже не хотелось. Егор Иванович съел половину густого кулеша, остальное с куском говядины выложил на два огромных лопуха, отошёл к ручейку и чисто вымыл и вычистил посуду. Потом не торопясь сделал круг у места ночлега, словно интересовался, как выглядит бивуак со стороны, прислушался и только тогда успокоенно лёг на ветки, покрытые плащом, и достал книгу. Красный свет костра поиграл на обложке кирпичного цвета, позолотил имя автора: «И.Бунин» — и трепетно осветил развёрнутые страницы.

Природа наградила Самура необыкновенно пёстрой шерстью. Хотя и говорили, что есть в овчаре толика волчьей крови, серый цвет проглядывался лишь по животу и ногам. Грудь и спина его были в крупных черно-белых пятнах, точнее, вся грудь и горло — белые с тускло-чёрными запалинами, а голова, шея и спина тёмные. По самой же хребтине, от ушей до хвоста, шла густо-чёрная полоса, чуть светлеющая на лодыжках и на боках. И нос был чёрный. И пасть. Только клыки сверкали, как жемчужные, на фоне дёсен и нёба. С точки зрения людей — красивый пёс. Сам он не очень страдал от яркой окраски, если не считать редких и непонятных ему случаев, когда лесной зверь замечал собаку раньше, чем он — зверя. Парадная шкура. Ничего не поделаешь.

Могучая грудь Самура, короткая, толстая шея, большая тупоносая голова со слегка раскосыми темно-карими глазами, маленькие уши, концы которых вяло заламывались, наконец, уверенная поступь и смелый, но уравновешенный нрав — все свидетельствовало в пользу овчара, вызывало уважение у друзей и страх у врагов. В свои четыре года Самур выглядел вполне зрелым и чертовски сильным животным. Знатоки кавказских овчаров сходились на том, что Самур — первоклассный пёс. Даже небольшая особенность в строении ног — у него на передних было по шесть когтистых пальцев, — даже это отступление от нормы не ставилось ему в вину. Напротив, утверждали, что Шестипалый, как прозвали Самура мальчишки в посёлке Камышки, где жил Егор Иванович, является выдающимся экземпляром, потому что, по мнению знатоков, шестипалость у собак — признак особенной породности и, если угодно, некоего собачьего аристократизма.

В двухлетнем ещё возрасте, когда он выполнял опасную и нелёгкую службу пастуха возле стада на высокогорном пастбище, Самур не раз встречался с волками и смело ввязывался в драку. Из боевых походов он возвращался с изодранной шубой и кровавыми ранами, но с видом победителя. Враги его отличались необыкновенной ловкостью и силой. К счастью, Самур не уступал им в ловкости, а силой превосходил и потому всегда одерживал верх.

К Егору Ивановичу Молчанову Самур попал неожиданно, его подарил в знак благодарности за спасение человек, который чуть не погиб в горах, когда столкнулся с рысью. Злобная и дикая кошка эта, в общем-то, не нападает на людей, но иногда путает человека с кем-то другим. И в этот раз, свалившись на пастуха со скалы, она хватила его за шею и тут же позорно бежала. Но пастух уже не мог идти, даже позвать на помощь, он был тяжело ранен. Вероятно, он так и погиб бы трудной смертью, не случись поблизости Молчанова. Когда пастух не вернулся в положенное время, Молчанов пошёл по его следам и отыскал раненого в заросшем ущелье.

Вскоре после этого Самур не без лёгкой грусти покинул своего поправившегося хозяина и стал вместе с Егором Ивановичем скитаться по лесам и горам вблизи границы заповедника. В пределы заповедника овчару хода не было: там начиналась запретная для собак зона. Когда Молчанов уходил на заповедную территорию, для Самура наступали очень тяжёлые и неприятные дни: он сидел на цепи в хозяйском дворе и печально смотрел поверх ограды на зеленые горы по обе стороны неширокой долины. К счастью, подобные «аресты» случались не часто. Тем более радостной казалась ему жизнь, когда лесник приходил в посёлок, отвязывал Самура и брал с собой в дальние обходы по горам. Так случилось и на этот раз.

…Самур беззвучно и легко пробежал километра три и уже почувствовал близость скотского загона, но тут сквозь влажный воздух к нему пробился запах, от которого чёрная шерсть на загривке пса сразу поднялась. Он остановился как вкопанный и принюхался, как можно выше подымая голову. Запах шёл сверху, со склона, заросшего мелкой берёзкой и густейшим рододендроном. Самур не любил это растение с чёрными, скользкими ветками, которые, как удавы, обвивают ноги. Не любили их и волки, но засады устраивали именно в таких зарослях.

Пёс растянулся в густой, отволгшей траве и положил голову на передние лапы, стараясь слиться с землёй. Он был в лучшем положении, чем его противник: запах шёл на него. И становился все сильнее. Волки приближались.

Ночь совсем опустилась на горы, закат догорел. Послышался шорох, тело Самура напряглось. Мелькнули силуэты — и скрылись. Бесшумно, как тень, он бросился за ними. Минута — и перед овчаром выросли два волка. Один из них, крупный, с какой-то прилизанной, странно бесшёрстной головой тащил задранную козу. Рогастая голова её безжизненно висела на боку убийцы. Второй, поменьше, шёл чуть сзади, как конвой. Успели!..

Самур использовал неожиданность. Он ударил переднего волка грудью и успел хватить его за ляжку так, что тот перевернулся. Но овчару не удалось прикончить врага. Второй волк прыгнул на него, и острая боль ожгла спину. Дальше ничего нельзя было разобрать. Клубок тел, тяжёлое дыхание, лязг челюстей, рык, визг. Шестипалый изловчился и рванул второго, низкорослого, за шею, волк захрипел, скребнул когтями по животу Самура, но только оцарапал и тотчас же полетел через спину овчара с разорванным горлом. Другой, гладкоголовый, отскочил, ощетинился, но вдруг, оставляя убитого и добычу, помчался вверх, неловко изворачиваясь всем телом, чтобы посмотреть, бежит ли за ним враг, так коварно подкарауливший их. Самур бросился за убегавшим.