Павел Мариковский - Маленькие труженики гор
Цикадки относятся к семейству теттигометриидае, роду теттигометра. Все они обитатели корней. Я с интересом их рассматриваю. Одна упала на землю, беспомощно барахтается на спине. Ей самой трудно перевернуться. К цикадке моментально подбегает муравей, ставит ее на ноги и уносит под землю. Как он быстро ее нашел! Услышал сигналы?
Цикадок, видимо, вполне устраивает опекунство муравьев. Им не надо рыться в твердой земле в поисках корешков растений. Нечего опасаться и врагов. Вон какая вокруг преданная охрана!
Муравейник, оказывается, богат: у него обширный «скотный» двор.
Проходит несколько недель, я случайно вновь у тех же муравейников и спешу взглянуть, что стало с цикадами. Они сильно подросли, почти все выбрались наружу и сидят на земле, покрывшейся молодой травой. Теперь у цикад брачная пора и ни к чему затворничество. Но как они осторожны! Мое появление тотчас вызывает панику. Одна за другой цикадки бросаются в подземное убежище и исчезают все до единой.
Оттуда же моментально повыскакивали встревоженные муравьи и встали в боевую позу, угрожая своим химическим оружием. Они поняли, что цикадки испугались, и вышли навстречу опасности. И в этом случае тоже не обошлось без особенного сигнала.
По-видимому, муравьи кроме собственных сигналов понимают и сигналы цикадок, то есть в какой-то степени им знаком, если так можно назвать, и «международный» язык. Вот бы проникнуть в тайны этого языка!
Предсказатели
Каждый день повторялось одно и то же. Раньше всех утром загорались на солнце гранитные скалы каньона Баскан, за ними золотились склоны холмов, расцвеченные голубыми цветами богородской травки; теплые лучи добирались до нашей палатки. А потом из-за горизонта выползали клочья белых облаков, с каждой минутой их становилось все больше, они смыкались, темнели, заслоняли солнце и на землю начинал падать мелкий, редкий дождь. Так пять дней подряд. Когда все это кончится! Дорога по лёссовым холмам размокла, ехать невозможно.
Сегодня утром тоже светит ласковое солнце, и я спешу выбраться из спального мешка, побродить: быть может, встретится что-либо интересное. С вершины холма, поросшего степными травами, виден муравейник формика пратензис. Муравьи только что пробудились, самые неуемные вышли на крышу своего дома, чистятся, переставляют с места на место палочки, расширяют закрытые на ночь входы. Что-то уж очень ретивы сегодня муравьи. Наверное, как и мы, заждались хорошей погоды, торопятся нагуляться перед ненастьем.
С каждой минутой все выше солнце. Его лучи скользнули по склону и легли на муравейник. Муравьи еще больше засуетились, заторопились, отправились на охоту. И тогда я увидел, что от их жилья среди плотного дерна под травинками проведены отличные тропинки. Две из них, самые главные, опускаются вниз и выходят на торную дорожку, протоптанную коровами.
Муравьи любят пользоваться готовыми дорогами, проделанными человеком и животными, и эта для них послужила чем-то вроде главного тракта, по которому так легко бежать и тащить добычу. Одна беда — многие гибнут под ногами животных. Но этот муравейник на склоне холма нашел выход. Видимо, сначала муравьи научились пользоваться самым краем тропинки, а потом рядом с нею протоптали свой путь. И получилась тропинка на тропинке.
Небо же чистое, голубое, из-за горизонта уже не ползут белые облака. С каждым часом теплее, разгорелся летний день, кончилось ненастье. Муравьи-работяги узнали об этом раньше нас.
Сборище улиток
Сегодня после затяжного апрельского ненастья синее небо и трудно усидеть в городе.
В горах, на заброшенной глухой дороге, на крутом южном склоне нетронутый уголок. Камни и оплывы черной лесной земли местами совсем загородили путь. Кое-где поперек лежат длинные языки еще не успевших растаять снежных лавин. Возле них отплясывают последний брачный танец черные зимние комарики.
Природа только пробуждается. Засверкали крапивницы, лимонницы, черный с белыми пятнами жук-скакун (хорошая одежка для прохладного времени года) вяло перелетает над дорогой, еще не разогрелся. Какие-то черные пчелы, громко жужжа, устроили шумную погоню друг за другом. Поет одинокий черный дрозд, на вершине ели зычно каркает ворон. Цветет мать-и-мачеха, показались пахучие листочки богородской травы.
В начале одного из серпантинов горной дороги находится давно знакомый муравейник. Он невредим и ничья злая рука его не потревожила. Я усаживаюсь рядом с ним, собираюсь возле него побыть, отдохнуть, собраться с мыслями. После шумного города на природе светлеют чувства, мысли, и все дела, заботы получают другую оценку.
Муравейник же преподнес мне сюрприз. Возле него необычное скопление улиток. Я обследую муравьиный холмик вокруг, снимая с рук и с лица его воинственных защитников, раздвигаю сухую прошлогоднюю траву, приподнимаю сухую ветку рябины и всюду нахожу улиток с коричневой полоской по краю. Их оказалось более трехсот. Среди взрослых есть малыши. Кое-кто из улиток отогрелся, выглянул из раковины, расставил рожки, но путешествовать не спешит. Судя по всему, улитки забрались сюда еще с осени и тут перезимовали.
Я кладу кучку улиток на верхушку муравейника. Его хозяева возбуждаются, обследуют неожиданное скопление, но быстро успокаиваются. Улитки им хорошо знакомы и нападать на них, здоровых, нет толку: они сразу же прячутся в свой домик, выставив заслон — тягучую слизь. Тихони-улитки не боятся муравьев. Они, оказывается, тоже к ним привыкли.
Для чего же собрались сюда эти самые медлительные жители гор, таскающие на себе свои жилища? Что им понадобилось возле дома рыжего разбойника? Я не могу ответить на этот вопрос, не могу и подыскать каких-либо предположений.
Разбой на большой дороге
Крутые холмы предгорий Заилийского Алатау выгорели от жаркого солнца и пожелтели. Лишь кое-где в низинах тянутся зеленые полоски растительности, темнеют редкие деревца диких яблонь и урюка. Трудно муравьям. Не стало тлей, нет и никакой другой добычи.
Большой муравейник на склоне холма так оброс травами, что ни за что его не найти, если бы поперек зеленой ложбинки не проходила большая дорога муравьев-добытчиков. Пока я, склонившись над муравейником, разглядываю его жителей, мечу их разноцветными красками, на тропе происходят разные события. Семеня, короткими шажками подбежала желтая трясогузка и стала склевывать бедных тружеников. Муравьиная дорожка ей хорошо известна, в течение часа она уже не раз ее посещает. Птичка клюет не всякого муравья. Сверкая черными бусинками глаз, она быстро выбирает наиболее лакомую добычу. В бинокль удается заметить, как в ее клюве исчезает муравей, волокущий дождевого червяка, другой поплатился жизнью за то, что нес жужелицу. Неплохо придумано: муравей поедается вместе с его добычей. Сколько удачливых охотников пропадает в желудке прожорливой птички!
