Джордж Майкл - Семья Майклов в Африке
— Джун, ты где?
Ее резкий крик спугнул крокодилов, и все они с оглушительным всплеском бултыхнулись в воду. Несколько секунд стояла жуткая тишина.
Я оглянулся на камышовые заросли и крикнул:
— Джун, если ты в камышах, сейчас же выходи оттуда.
Никто не отозвался. Я взглянул на то место, где еще совсем недавно сидела Джун, и увидел следы ее маленьких ног, ведущие к зарослям камышей, через которые мы недавно прошли. Меня охватило предчувствие неминуемой беды.
Мы уже поняли, почему не было слышно, как ушла Джун, и почему теперь она не слышит нас. На реке, неподалеку отсюда, были пороги, и вода, с ревом перекатываясь через камни, заглушала все звуки.
— Сидите здесь и не двигайтесь, — сказал я, хватаясь за винтовку. — Через минуту я вернусь. Джун не могла уйти далеко. Вы не волнуйтесь.
За годы, проведенные в джунглях и бушвельде Африки, во мне развилась непостижимая способность предчувствия. Вне себя от беспокойства, я мчался по тропинке, продираясь сквозь путаницу камышей, словно разъяренный буйвол. Я не обращал внимания на острые края листьев, хотя весь уже изрезался до крови. Различать след Джун становилось все труднее и труднее. На несколько секунд я совсем потерял его из виду и как безумный метался во все стороны, пока не нашел его снова. След вел к реке. Никогда в жизни не был я так близок к отчаянию, как теперь, когда сломя голову мчался по следам Джун. Никогда с такой силой инстинкт не предупреждал меня об опасности, грозящей дорогому мне существу. Раньше я подвергал риску только свою собственную жизнь. Но это ведь совсем другое дело. А теперь речь шла о беззащитном ребенке, потерявшемся среди камышей, где полным-полно крокодилов, готовых схватить его и утащить в мрачные глубины реки. К счастью, след стал более отчетливым, и я понял, что Джун прошла здесь всего лишь несколько минут назад. Может быть, еще ничего не случилось. Со страстной мольбой выскочил я из камышовых зарослей и оказался на песчаном берегу, ярдах в двухстах от нашего укрытия. И тут я мог наконец вздохнуть с огромным облегчением, так как увидел Джун, стоявшую ярдах в сорока спиной ко мне. Я хотел окликнуть ее, но слова замерли у меня на губах. Огромный рыжий крокодилище, только что вылезший из воды, подобрался к ней сзади совсем близко. Я мгновенно вскинул винтовку и выстрелил. Джун упала, и секунду мне казалось, что пуля попала в нее. Но потом я увидел, что крокодил остановился и стал хлопать своим мощным хвостом, извиваясь в предсмертных муках.
Подбежав к Джун, я понял, что она цела и невредима, а упала просто от сильного испуга и потрясения. Джун заметила умирающего крокодила и, сообразив, какая ей только что грозила опасность, разрыдалась. Я схватил ее на руки и крепко прижал к груди. Мы все еще стояли, крепко обнявшись, когда к нам подбежали Марджори и Кэрол.
Первый раз Марджори не подчинилась моему приказу, но сердиться на нее за это всерьез я не мог. Оставшись в укрытии вдвоем с Кэрол, Марджори начала строить самые ужасные догадки и, не сумев побороть своего волнения, бросилась за мной. Кэрол не отставала от нее ни на шаг.
Когда все наконец немного успокоились, мы подошли поближе к крокодилу, который был уже мертв. Ему не пришлось долго мучиться. Я прицелился очень точно, и пуля попала в одно из уязвимых мест, каких не так уж много на теле этого одетого в броню животного. Крокодил был больше пятнадцати футов длиной и весил почти тонну. Мы содрогнулись, представив, какая опасность подстерегала Джун, и со вздохом облегчения направились к дому.
На следующий день вместе с операторами я ездил по ферме в поисках зверей, но нам не встретилось ни одно живое существо. Альмейда все не возвращался, и мы решили уехать отсюда на следующее утро и направиться в менее безжизненные просторы Горонгозы. Перед отъездом я написал записку и отдал ее слуге для вручения сеньору. В ней я довольно резко выложил свое мнение о хозяине, бросившем нас на произвол судьбы в незнакомом месте. Позже, когда мы уже вернулись из Горонгозы в Преторию, я получил от него письмо, в котором он сообщал, что возил на лесопильню древесину и рассчитывал на обратном пути заехать в соседний поселок, чтобы купить там приличные кровати, матрацы и постельное белье. Но у него сломался грузовик… Тут мы и расстанемся с сеньором Альмейдой.
В Горонгозе нас встретил сеньор Родрикес, главный смотритель заповедника. Он сообщил нам, что губернатор Мозамбика предоставляет в наше распоряжение свое личное бунгало в заповеднике со всем обслуживающим персоналом. А нашим проводником будет сам Родрикес, и уж он постарается сделать все возможное, чтобы наши фильмы о Горонгозе были достойны этого замечательного заповедника.
Еще совсем недавно правительство Мозамбика разрешало за очень умеренную плату свободно охотиться на этой территории. Разумеется, это привлекало сюда не только так называемых спортсменов, одержимых страстью к охотничьим трофеям, но и бессовестных охотников за билтонгом, которые в скором времени опустошили страну, истребив почти всех животных. Поэтому нам отрадно было теперь увидеть, что с некоторых пор охота в Мозамбике строго регламентируется и что правительство по примеру соседних стран превратило огромные площади в заповедник, границы которого постоянно патрулируют конные дозоры. Под такой охраной звери начали быстро размножаться, и теперь их здесь стало намного больше, чем когда-либо.
Горонгоза, на мой взгляд, самый интересный из всех заповедников, хотя и не самый крупный. Национальный парк Крюгера значительно превосходит ее по площади. Зато Горонгоза славится разнообразием и обилием животных, а также своей живописностью.
В реке Урима, текущей через Горонгозу, живут тысячи бегемотов. Держатся они стадами от десяти до ста голов. Скопления этих грузных животных, которые бродят по берегам реки, — зрелище поразительное. Не меньшее удивление вызывают огромные стада антилоп гну, канн, водяных козлов, а также зебр. В каждом таком стаде не меньше пяти тысяч голов. Слонам здесь уже не приходится прятаться от пули охотника в лесах или зарослях. Охраняемые законом, они, как и большинство животных в Горонгозе, без страха бродят по открытым пространствам среди других зверей. Даже львы нередко выходят из-под сени пальмовых лесов и величественно шествуют по равнине на виду у своих жертв, которые невольно стараются держаться подальше от царя зверей. Одного лишь слона не смущает величие этого животного, и он позволяет себе не замечать его.
В течение пяти дней сеньор Родрикес был нашим неизменным спутником и гидом. Благодаря его умелой помощи нам удалось снять самые лучшие наши фильмы о животных. Он водил нас по зарослям акаций и лесам мопани, где нам встречалось множество буйволов и слонов. В поисках львов мы продирались сквозь пальмовые чащи и часами сидели у водопадов, наблюдая, как приходят сюда пить и купаться обитатели лесов и открытых пространств. Мы видели, как львы гонят через вельд антилопу. Временами это было похоже на игру, но иногда погоня становилась беспощадной. Нередко жертва была слишком быстронога, и львы не могли за ней угнаться. Но если животное падало, это был конец, подняться оно уже не могло. И пока лев расправлялся со своей жертвой, его рев сотрясал воздух как бы в предупреждение тем, кто недостаточно быстр и осторожен.
