Хел Херцог - Радость, гадость и обед
Мы с моей студенткой Шелли Гэлвин использовали этот метод, когда исследовали процесс принятия решений относительно использования животных в экспериментах. Мы поступали просто. Предлагали участникам оценить ряд гипотетических предложений о проведении экспериментов с участием животных. Участники должны были одобрить эксперимент или отказать в его проведении и объяснить, какими причинами они при этом руководствовались. В одном примере исследователю, ищущему лекарство против болезни Альцгеймера, требовалось разрешение на имплантацию стволовых клеток обезьяньих эмбрионов в мозг взрослых обезьян. В другом примере ученый намеревался ампутировать переднюю часть конечностей у новорожденных мышат, чтобы изучать роль генов и опыта в развитии сложных двигательных стереотипов. Оба примера были взяты из реальной жизни.
Примерно половина участников разрешила эксперимент на обезьянах, однако ампутацию конечностей у мышей допустила только четверть из опрошенных. Решения эти нас не удивили, однако стоявшие за этими решениями доводы оказались неожиданными. В случае с обезьянами студенты склонялись к рациональному разрешению ситуации. Они исходили из соображений затрат и выгод от эксперимента, а также учитывали имеющиеся у животных права. Но когда речь зашла о мышках, все оказалось иначе. Участники писали: «Отталкивающий эксперимент!», «Подумайте только, как будет смотреть на вас бедное животное!» или «Отвратительно!». Решая вопрос об ампутации конечностей мышонка, испытуемые руководствовались отнюдь не логикой, а собственными эмоциями по поводу эксперимента.
Исходя из превалировавшей тогда в психологии теории морального развития, мы предполагали, что наши испытуемые будут принимать решения, исходя из логики. А получилось ровно наоборот — все решали чувства. Это предсказывал еще Джонатан Хайдт, один из лидеров новой школы психологии морали, которая подчеркивает примат сердца над головой в вопросах этики. Подобно многим другим психологам, Хайдт убежден, что познание у человека состоит из двух отдельных процессов. Первый из них интуитивен, сиюминутен, бессознателен, непроизволен и эмоционален. Второй же, напротив, связан с размышлениями, осознан, логичен и замедлен. Нередко он включается в работу уже после того, как мы приняли быстрое интуитивное решение, — включается и разбирает всю когнитивную путаницу, подбивая базу под наши эмоциональные решения.
Хайдт утверждает, что наши моральные суждения отражают работу этих двух систем и что в вопросах морали обычно доминирует нелогическая интуитивная система. Теорию морали, предложенную Хайдтом, чудесно усвоила Люси, редактор и активист движения за права животных, которой я задал несколько вопросов. Когда речь зашла о том, насколько важную роль играют в ее борьбе за права животных логика и эмоции, Люси сказала: «Начинается всегда с эмоций. Но потом мне очень часто удается найти логическую причину своих эмоциональных реакций. В противном случае я не смогла бы привлекать людей на свою сторону или защищать свою позицию».
Мораль, животные и фу-фактор
Все мы, подобно Люси, обычно можем подвести базу под свои решения из области морали. Но порой шустрая логика нас подводит.
Так, Хайдт предлагал испытуемым рассмотреть ряд ситуаций, которые провоцировали сильнейшее неприятие при том, что никому не наносился реальный вред. В одной ситуации женщина мыла унитаз американским флагом. В другой взрослые брат с сестрой, отправившись на каникулы в Европу, решили один раз переспать друг с другом, для подстраховки использовав два разных вида противозачаточных средств. В одной из ситуаций присутствовал домашний любимец: «Прямо перед домом машина задавила принадлежавшую владельцам дома собаку. Те слышали, что собачье мясо имеет приятный вкус, и потому разрезали собаку на куски, приготовили и съели на ужин».
Внимание, вопрос! Можно им было делать шашлык из собственной собачки или нет?
Когда испытуемых спрашивали, допустимо ли использовать в пищу домашнего любимца, большинство быстро отвечали: «Есть собственную собаку нельзя ни в коем случае!» Проблема начиналась, когда требовалось обосновать решение логически — когда людям предлагали объяснить, что именно они видят неправильного в том, чтобы съесть животное, которое уже умерло и не будет испытывать боли. В большинстве случаев опрошенные не смогли привести логичных доводов в поддержку своего решения. Хайдт назвал это моральным шоком. Это и есть фу-фактор. Просто нечто отвратительно само по себе.
Психолог университета Пенсильвании Пол Розин называет отвращение моральной эмоцией. Факторы, вызывающие отвращение, — например, секс с родным братом или сестрой — универсальны. Такие телесные выделения, как фекалии, моча и менструальная кровь, также неприятны людям вне зависимости от контекста. Интуитивная мораль зависит и от того, к какому социальному классу принадлежит ее носитель. Восемьдесят процентов опрошенных бедняков из Филадельфии сказали, что есть собственную мертвую собаку нельзя, однако это же мнение разделили только 10 % представителей высшего класса филадельфийцев. Хайдт считает, что такая разница связана с тем, что представители высших классов склонны мыслить в рамках моральной системы, особо обращая внимание не на оскорбительность явления, а на то, будет ли кому-либо причинен вред — а в данном случае собака уже мертва, а значит, и вреда никакого. Впрочем, люди зачастую говорят одно, а делают совсем другое. Подозреваю, что даже самый богатый испытуемый никогда не заказал бы сандвич с филадельфийским сыром, луком, соусом «Чизвиз» и рубленым мясом гончей.
Спасайте людей, и черт с ними, с животными!
Изучая причудливые пути морали в человеческом мышлении, исследователи зачастую просят людей сказать, как бы те повели себя в той или иной гипотетической ситуации. Один из самых распространенных сценариев этого рода называется «сломанная вагонетка». Ниже приведены оригинальные варианты. Как поступили бы вы?
Вариант i. У вагонетки отказали тормоза, и она несется по путям на пятерых людей. Вы можете спасти их — достаточно лишь повернуть выключатель, и вагонетка поедет по другим путям, на которых стоит всего один человек. Если вы повернете выключатель, этот человек умрет. Допустимо повернуть на другой путь и спасти пятерых человек ценой жизни одного?
Вариант 2. Вагонетка с неисправными тормозами катится на пятерых людей. Вы стоите на пешеходном мосту над путями. Рядом с вами стоит крупный мужчина. Если вы столкнете его под колеса вагонетки, пятеро будут спасены. Допустимо ли это?
