Странствия в мире животных - Хенрик Фаркаш
ОТ БРОДЯЖНИЧЕСТВА К ОСЕДЛОМУ ОБРАЗУ ЖИЗНИ
В XVIII в. было распространено мнение, что подавляющее большинство представителей животного мира ведет бродячий образ жизни: в пустыне бродят верблюды, а среди вечных льдов и снегов Заполярья бродят пингвины и белые медведи и т. д.
Это неверное представление настолько глубоко укоренилось в сознании людей, что если вы неожиданно спросите кого-нибудь из своих знакомых, где обитают пингвины и белые медведи, то в большинстве случаев услышите в ответ: «За Полярным кругом». Лишь немногие знают, что пингвины живут только в Южном полушарии, а белые медведи — только в Северном. Аналогичным образом обстоит дело и с верблюдом. Что бы и кто бы ни утверждал, тщетно стали бы искать верблюдов в пустынях Америки или Австралии.
Можно спросить: а почему белые медведи не водятся в Антарктиде? Ведь на этом континенте они бы чувствовали себя превосходно: там водятся тюлени, и медведи могли бы быстро научиться охотиться на пингвинов. Ответить на этот вопрос нетрудно: белые медведи не живут в Антарктиде потому, что «не дошли» до пятого континента. Белые медведи — животные хладолюбивые. Они не могли пересечь пешком в одном направлении всю Северную и Южную Америку и очутиться в окрестности Южного полюса. И отнюдь не потому, что такая пешая прогулка была бы им не под силу — белые медведи не смогли бы преодолеть зону жаркого климата.
В XIX в. зоологи установили, что каждый вид животных обитает на своей территории и расселяется на ней. Возможности распространения у различных видов животных варьируются в широких пределах. Некоторые одноклеточные, черви и крошечные, видимые только в микроскоп рачки — подлинные «граждане мира». Их яйца и споры подхватывает ветер и переносит на огромные расстояния, на многие сотни километров, иногда даже в другую часть света. Попав в подходящую среду, зародыши начинают развиваться, и животные поселяются на новом месте. Но пресноводные рыбы, лягушки и значительная часть млекопитающих не могут с такой легкостью пересекать моря и континенты. Тем удивительнее, если в самых удаленных уголках Земли мы обнаруживаем один и тот же вид (или множество близких видов). Например, в наше время тапиры обитают в Центральной и Южной Америке, на островах к востоку от Индии и на Зондских островах. Поскольку тапир крупное сухопутное животное, то распространиться он мог, только «шествуя пешком».
Белый медведь (Ursus (Thalassarctos) maritimus) обитает в заполярных областях Евразии и Северной Америки, во льдах Северного Ледовитого океана.
Чарлз Дарвин писал об этом так: «Как и большинство других естествоиспытателей, я считаю наиболее вероятным, что каждый вид зародился на какой-то одной территории и затем распространился с нее так далеко, как позволили его способности к странствиям и выживанию в старых и новых условиях существования».
Североамериканский тапир (Tapirus terrestris). Его близкий родственник — азиатский тапир — обитает в Индии.
Что же касается выбранного нами примера с тапиром, то это животное было необычайно распространено в третичный период. В эпоху эоцена в Западной Европе и в Северной Америке еще обитали тапиры, но впоследствии они вымерли и сохранились лишь в двух далеко отстоящих друг от друга районах мира. В оставшихся главах этой книжки речь пойдет о вопросах следующего рода: каким образом животные перебрались с одного континента на другой, как изменились существовавшие в незапамятной древности континенты и острова за миллионы лет? Чтобы ответить на эти вопросы, понадобилась бы целая библиотека: ведь у каждого вида животных имеется своя история развития на протяжении миллионов лет, каждый вид эволюционировал, у каждого вида изменялся его ареал. В нашей книжке читатель сможет лишь бегло ознакомиться с отдельными картинами грандиозной драмы развития животных.
Жизнь замирает ненадолго
Прежде чем отправить на Луну или в космическое пространство межпланетный корабль, всю аппаратуру перед запуском стерилизуют. Уничтожают все бактерии, оказавшиеся на борту корабля, «прилипшие» к его обшивке. Делается это для того, чтобы не занести на другие планеты организмы земного происхождения. Такая предосторожность вполне обоснована по многим причинам. Назовем лишь одну: мы должны быть уверены в том, что если в процессе дальнейших исследований нам удастся обнаружить жизнь на других планетах, то она заведомо не будет земного происхождения. Планеты должны в «стерильном» виде дожидаться того часа (если он когда-нибудь наступит), когда на них будут созданы поселения землян.
«Стерильный» участок суши возник и на Земле. Стерильным он стал после того, как прошел очищение огнем в «дезинфекционной камере» природы. Случилось это утром 27 августа 1883 г. Остров Кракатау взлетел на воздух. Мощный взрыв взметнул ввысь гигантскую массу лавы и почвы, и остров скрылся в морской пучине. По существу, остров был пробкой, закрывавшей жерло вулкана. Размеры райского уголка, расположенного между Явой и Суматрой, были невелики: восемь километров в длину, пять в ширину. Опускание суши вызвало огромные волны, которые прокатились по морю, сея на своем пути смерть и разрушения. На соседних островах были снесены 163 деревушки, погибло 36380 человек.
«Ни одного зеленого растения не осталось. Кругом, куда ни глянь, была только красновато-коричневая лава, пемза, горы пепла, в глубоких промоинах бежали потоки воды. Низвергаясь в расселины, они превращались в клубы пара, словно огнедышащий вулкан все еще продолжал действовать». Так выглядел, по свидетельству очевидца, остаток острова Ракатан после разразившейся катастрофы. Через 2 месяца после извержения лава затвердела, но продолжала дымиться от жара.
Некоему биологу примерно через полгода после извержения посчастливилось обнаружить первые признаки жизни на острове. Первым поселенцем оказался небольшой паучок, который на паутинке был занесен на остров ветром. Других обитателей на острове обнаружить не удалось. Следовательно, паучок как хищник был заведомо обречен на голодную смерть.
Следующая экспедиция прибыла на остров через год после извержения. В расщелинах, наполненных струящимся паром, появились сине-зеленые пятна: в лужах жили синие водоросли.
Через несколько месяцев среди скал показались травы и мхи, чуть позднее на берегу пустила корни кокосовая пальма. Кокосовый орех приплыл по морю. Толстая скорлупа надежно защищает его от соленой воды, поэ-тому-то кокосовая пальма и растет на коралловых атоллах.
Через 6 лет после взрыва вулкана остров превратился в тропический райский уголок, правда, несколько меньших размеров, чем прежде. Среди густых зарослей ползали жуки, порхали бабочки, носились мухи. Вскоре появились и первые позвоночные — жабы. Возможно, они приплыли с Явы на каком-нибудь бревне или добрались вплавь самостоятельно (плавают они великолепно).
Через 30 лет после извержения флора острова насчитывала 140 видов растений, а фауна — 202
