Натуралист на мушке - Даррелл Джеральд
— Пола, ты раздобудешь нам лопаты, а мы выкопаем их, а? — с энтузиазмом предложил Роже. — Выкопаем эти маленькие jardins des champignons, да?
— Да, лопаты, — произнес Эластер, пораженный новизной идеи. — Принеси нам лопаты.
Итак, Пола поплелась обратно через лес на исследовательскую станцию и через некоторое время вернулась с охапкой лопат. Именно в этом и заключается основное предназначение продюсера. Продюсер должен доставать и приносить — как по волшебству — любую вещь от полноприводного грузовика до сытного обеда, от моторной лодки до бутылки виски.
— То, что нужно, — сказал Эластер.
Они с Роже взялись за лопаты и принялись копать. Уже имея в прошлом некоторый опыт общения с муравьями-листорезами, я взял Полу и Ли под руки и отвел их подальше от места действия. Листорезы, как вид, весьма преуспевающие насекомые. Основателем всей колонии является «царица», которая во время брачного вылета несет с собой (в неком подобии мешочка) нити грибницы, составляющей основной рацион будущей колонии, примерно так же, как американские колонисты везли с собой мешки с пшеницей, чтобы посеять ее там, где они решат обосноваться. По окончании брачного вылета царица сажает грибницу в гнездовой секции и ухаживает за ней с увлеченностью профессионального садовода, удобряя своими экскрементами. Если грибница погибает, колония прекращает свое существование; когда грибница успешно приживается, колония быстро разрастается, увеличиваясь пропорционально росту грибных плантаций и доходя по численности до миллиона особей на гнездо. Я как раз успел объяснить все это Поле, когда около полумиллиона обитателей данного гнезда решили, что деятельность Роже и Эластера представляет собой угрозу для их благосостояния, и бросились вперед, чтобы выразить свой протест. Только что Эластер и Роже походили на двух усердных огородников, перекапывающих свои грядки под посев нового урожая, а в следующее мгновение они уже совершали прыжки, повороты и па-де-де, которым позавидовали бы артисты московского балета. Все это сопровождалось дикими, душераздирающими воплями, разбавленными в равной мере богохульствами и проклятиями.
— О боже! — пронзительно кричал Эластер, вальсируя кругами, теперь уже по необходимости. — О-о, о-о, они кусаются! Проклятые твари!
— О-о, о-о, merde alors! — вторил ему Роже, тоже вальсируя и хлопая себя по брюкам. — Ой, как кусаются!
Основная проблема заключалась в том, что на Эластере были шорты и пара древних бейсбольных туфель, оставлявшие ноги совершенно не защищенными, и полчища муравьев ползли по ним вверх, как по дереву, собираясь разорвать его на части. Роже, если такое возможно, оказался в еще худшем положении, поскольку на нем были элегантные, плотно облегающие брюки, по которым муравьи взбирались быстро и без помех. Те из них, кто остался снаружи, вгрызались в тело прямо через тонкую ткань. Те же муравьи, которые оказались внутри, поставили себе цель подняться как можно выше, прежде чем начать свое нападение, поэтому Роже кусали в самые интимные и нежные части тела. Челюсти муравьев, достаточно мощные для того, чтобы разгрызать плотные листья, без труда прокусывали тонкую брючную ткань, и ноги Роже, как и ноги Эластера, вскоре покрылись кровавыми пятнами. Мы вынесли пострадавших с поля боя и стряхнули с них муравьев. Затем Пола оказала им первую помощь, введя антибиотики, но прошло еще значительное время, прежде чем мы собрали с них всех муравьев.
— Вы видели это? — задыхаясь, говорил Эластер, его очки запотели от волнения. — Эти мерзавцы хотели разорвать меня на маленькие лоскутки!
— А что они вытворяли со мной? — возмущался Роже. — Они посягнули на самое святое. Они пытались сделать меня евнухом.
Позднее, закутанные в столько слоев всякой одежды, что выглядели как Труляля и Траляля, приготовившиеся к битве, Роже с Эластером успешно выкопали маленькую часть грибного сада и сняли его на пленку, к большому неудовольствию муравьев.
Одним из наиболее фантастических фрагментов жизни тропического леса, который так же трудно снять на пленку, как и подземные грибные плантации муравьев, является необычайная история взаимоотношений гигантского фигового дерева (дикой смоковницы) и крошечной осы бластофаги. Об их удивительном содружестве стало известно совсем недавно, и это открытие еще раз продемонстрировало, насколько сложно организована жизнь тропического леса и то, что каждое растение или животное, обитающее в нем, является лишь частью единой экосистемы. Ведь без больших фиговых деревьев погибла бы оса бластофага, а без крошечного насекомого фиговое дерево не смогло бы давать семена, его численность начала бы сокращаться и в конце концов оно прекратило бы свое существование.
Все смоковницы имеют весьма необычную форму соцветий, напоминающих скорее фрукт, чем цветок. Множество крохотных цветков находится внутри такого грушевидного соцветия, или фиги, которое с нижнего конца прикрепляется к дереву цветоножкой; на верхнем конце имеется небольшое отверстие, почти полностью закрытое чешуйками. У смоковницы развиваются два типа цветков — мужские и женские, и способ, при помощи которого пыльца переносится из одного цветка в другой, не только очаровывает, но и вызывает трепет. Вот как это происходит.
На дереве первыми созревают женские цветки, и их аромат привлекает самок бластофаги, несущих на себе пыльцу с других смоковниц, растущих в лесу. Чтобы добраться до цветков, самка должна пролезть внутрь фиги через верхнее отверстие, раздвинув чешуйчатую «дверь». Сделать это совсем не просто, поскольку «дверь» достаточно тесная, и хрупкая самка бластофаги часто обламывает свои крылья и усики, когда проникает в фигу.
Как только самка успешно проникает в фигу, она начинает просверливать столбик женского цветка, используя свой длинный яйцеклад, словно буровой снаряд, чтобы добраться до семязачатков и отложить там яйца. Женские цветки бывают двух видов, один из которых имеет короткие столбики, а другой — длинные. Благодаря такому различию в строении яйцеклад осы может добраться до семязачатков только короткостолбиковой разновидности цветка. Длинностолбиковые цветки лишь пробуются осой, но при этом они получают принесенную ею пыльцу. В результате в короткостолбиковых цветках развивается потомство бластофаги, в то время как длинностолбиковые цветки производят семена. Это само по себе достаточно необычно, но дальше история становится еще более странной и фантастической.
Отложенные самкой яйца развиваются и окукливаются. На этой стадии они, по всей видимости, начинают выделять вещество, которое препятствует созреванию фиги, потому что, если плод созреет, пока там находятся личинки, их инкубатор может быть съеден вместе с ними. (В действительности сочные плоды развиваются только из длинностолбиковых соцветий.) Наконец процесс развития личинки заканчивается. Первыми на свет появляются самцы бластофаги; они обходят по кругу еще не вылупившихся самок и оплодотворяют их. Вплоть до этого момента фига остается плотно запечатанной, так что воздух внутри ее содержит до десяти процентов двуокиси углерода (против 0,03 процента в наружном воздухе), но это совершенно не беспокоит самцов. Однако после оплодотворения самцы бластофаги прогрызают отверстия в стенках своего инкубатора, и уровень двуокиси углерода внутри резко падает. Это каким-то образом ускоряет процесс выведения из личинок женских особей и способствует появлению пылящих тычинок, которые покрывают пыльцой самок бластофаги. Самцы и самки, работая как одна команда, обгрызают чешуйки в тоннеле на верхнем конце фиги, после чего самки улетают, унося с собой оплодотворяющую пыльцу, чтобы основать колонию на другом фиговом дереве. Бескрылые самцы не могут покинуть инкубатор и погибают, выполнив свою жизненную задачу.
Когда задумаешься над тем, что история осы бластофаги лишь один из многочисленных примеров тех удивительных событий, которые происходят в тропических лесах, начинаешь понимать, в каком сложном мире мы живем и с какой легкостью наше неуклюжее вмешательство может внести хаос в тонкий баланс экосистем.
