Джеральд Даррелл - Ковчег на острове
Само собой понятно, что питание и здоровье неразрывно связаны между собой: предложите животному неправильный рацион, давайте корм без витаминов и солей — и вы распахнете дверь куче заболеваний. К их числу относится смертельный недуг, прозванный «клеточным параличом», хотя, как выяснилось на деле, клетки тут ни при чем.
Приматы Нового Света (иногда и Старого Света тоже) поражаются особой формой ползучего паралича, против которого не было никаких средств. «Клеточным» его назвали, допуская, что виноваты тесные клетки, не позволяющие животным двигаться в нужной мере. Полагали, что это ведет к атрофии мышц. Однако я заметил, что болезнь не щадит и обитательниц достаточно просторных клеток; было похоже, что дело в питании.
В те времена, когда я был профессиональным звероловом, это заболевание было, пожалуй, наиболее распространенным и в силу своей неизлечимости страшным бичом приматов, содержащихся в неволе. Начиналось оно постепенно, почти незаметно, поражая сперва бедра и задние конечности. Вместо того чтобы ходить нормально, обезьяна волочила ноги и вообще старалась поменьше двигаться. Мало-помалу задние конечности совсем отказывали, и паралич распространялся дальше. Однако животных обычно умертвляли, не дожидаясь полного паралича, так как лечить их, повторяю, не умели. В Южной Америке я сам столкнулся со случаями этой грозной болезни среди пойманных мной обезьян и, вернувшись домой, обратился за советом к одному из немногих известных мне думающих ветеринаров. Просто квалифицированных ветеринаров можно найти без большого труда; думающие — такая же редкость, как единорог. Врач (это была женщина) предположила, что болезнь может быть вызвана недостатком фосфора в рационе. Мы проверили корм, который я давал обезьянам, и убедились, что фосфора вполне достаточно.
— А может, — сказала тогда врач, — они почему-то не усваивают этот фосфор.
И предложила делать обезьянам инъекции витамина D3, объяснив, что он помогает в таких случаях. Поскольку в тот момент ни одна из моих подопечных не страдала параличом, я просто поблагодарил за совет, а там и вовсе забыл про него.
Мы уже обосновались на Джерси, когда пришла пора вспомнить о нем. У нас была мартышка-гусар из Западной Африки, очаровательное рыже-черное существо с длинными конечностями, и вот она заболела и стала хиреть на глазах. Быстро развился полный паралич; мартышка совершенно не двигалась, только дышала, а чтобы кормить, приходилось поддерживать ей голову. Тут-то мне вспомнился совет ветеринара, и я поспешил раздобыть D3. Прецедентов не было, но, поскольку средство это считается безвредным, я вкатил обезьяне массированную дозу. Все равно ведь болезнь зашла так далеко, что вопрос стоял: либо — либо… К моему удивлению, через двое суток наметилось явное улучшение. Впрыснул еще одну дозу, чуть поменьше. К концу недели мартышка двигала конечностями, а через месяц носилась по клетке с такой энергией и прытью, что никто не признал бы в ней вялое, неподвижное существо, находившееся на грани смерти.
Особенно восприимчивы к этой коварной болезни мармозетки и тамарины, а организм у них нежный, сопротивляемости никакой. Прежде, как только они начинали волочить ноги, это было равносильно смертному приговору. Теперь немедленное применение D3 снимало все симптомы. Конечно, приходилось впрыскивать лошадиную дозу, и, естественно, мармозетки и тамарины не скрывали своего возмущения. Но ведь это делалось для их же блага. К счастью, найден способ давать D3 с пищей внутрь. Приятно сознавать, что «клеточный паралич» отошел в прошлое: нет ничего ужаснее, чем смотреть, как на здоровое во всех остальных отношениях животное наступает смерть, и быть не в силах чем-нибудь помочь.
Думается, роль упомянутых прибавок к обычному корму подтверждается нашими успехами в размножении животных. В любой коллекции, если вы стремитесь к хорошему приплоду, питание играет первостепенную роль, а у нас приплод, пожалуй, один из самых важных, если не важнейший параметр.
Здесь я попытался показать, что кормление животных — не такое уж простое и бесхитростное дело. Нам далеко еще не все известно о том, какой корм нужен животным в неволе. Неизвестно прежде всего потому, что мы плохо осведомлены, сколько и чего они едят на воле. Мы знаем, что в определенное время года некоторые животные идут на солончаки, ищут те или иные фрукты, ягоды или грибы, однако не знаем, какую именно роль это играет для их здоровья. Мы только-только начинаем постигать, что в даваемой нами пище — пусть достаточно разнообразной, чтобы животное не чахло и не болело, — может недоставать витаминов или микроэлементов, от которых, возможно, как раз и зависит долголетие, крепкое здоровье и хорошее самочувствие, а также плодовитость наших подопечных.
Сознавая, какое огромное поле для исследований тут открывается, мы недавно использовали щедрое пожертвование одного американского фонда, чтобы организовать диетологическую лабораторию. Первым делом предстоит исследовать все наши нынешние рационы, чтобы точно знать, что в них содержится. Одновременно мы будем собирать максимум информации о питании животных в дикой природе с учетом сезонных вариаций. Накопив таким образом сравнительный материал, постараемся использовать его, чтобы совершенствовать питание наших животных, выяснить, каких витаминов или солей недостает, и — что особенно важно — найти лучший способ включить их в рацион. Для этого мы заведем экспериментальную плантацию, будем выращивать отдельные кустарники, овощи, фрукты и травы. Надо ли говорить, что при нехватке в корме какого-то витамина или солей куда полезнее предложить нравящийся животному плод или растение, чем хвататься за аптечный пузырек. Сверх того, могут обнаружиться новые травы, кустарники, овощи и фрукты, которые придутся по вкусу животным. И пусть даже питательность их равна нулю, они могут стать ценным дополнением, внося разнообразие в рацион, а при болезни сыграют роль аппетитных капель.
Необходимо также выяснить (и мы надеемся, что нам помогут в этом полевые исследования), в какое время года и почему потребляется данный вид корма. Потому ли, что он доступен лишь в эти дни, или его можно найти круглый год и есть какая-то особая причина? Поясню свою мысль на примере коалы. Рацион этого монофага ограничен листьями двух видов эвкалипта. В определенное время года коала переходит с одного эвкалипта на другой по той простой причине, что побеги и молодые листья первого вида в период роста содержат смертельную дозу синильной кислоты.
Расширять наши познания о питании животных в дикой природе чрезвычайно важно потому, что от одного-единственного ингредиента может зависеть успех или неудача. Без преувеличения можно сказать, что у диких животных бывают самые удивительные гастрономические причуды. Было, например, известно, что мармозетки и тамарины поедают мелких животных — древесных лягушек, ящериц, птенцов, — а также яйца, плоды и почки. И вот совсем недавно в этот ряд вошли еще два неожиданных ингредиента: живица и… летучие мыши. Живицу они добывают, выгрызая на коре веток желобки и слизывая выделяющийся древесный сок. Летучих мышей ловят, когда те днем спят в дуплах.
