Непридуманные истории - Владимир Иванович Шлома
Самое интересное, что Сорокин не был профессиональным поваром. Просто в детстве, как он рассказывал, ему нравилось помогать маме готовить, а потом, когда мама заболела, ему пришлось, под руководством мамы, уже самому готовить на всю семью. Дома еще были два младших брата, а отец работал машинистом электровоза, и часто по неделе отсутствовал. А потом мать умерла, и все заботы по дому легли на его плечи. Поэтому и научился все готовить, и всегда делал это с удовольствием.
Сад, в котором Сорокин собирал яблоки, я знал. Это было место бывшей колонии, где когда-то на поселении жили заключенные. Теперь там жил только один человек, дед Николай, бывший охранник этой колонии. После ликвидации колонии, он не захотел никуда уезжать, и остался здесь жить. Женатым он никогда не был, и детей у него не было, так и жил здесь бобылем в одном из сохранившихся домиков. У него был небольшой огородик и огромная пасека. Я познакомился с ним три года назад, мне тогда посоветовали сходить к нему за медом. Говорили, что сюда, на командный пункт, он для солдат мед бесплатно приносит, а взамен иногда просит привезти ему что ни будь из продуктов, макароны там, или подсолнечное масло. Но не бесплатно, на продукты он деньги дает. А еще, иногда, просит подвезти его, с двумя флягами, наполненными медом, до трассы, а оттуда, уже на рейсовом автобусе, едет в Пермь или в Кунгур продавать мед. В общем, с дедом они живут дружно.
Первый раз я пришел к деду с литровой банкой, хотел сначала немного меда взять, для пробы. Дом деда в лесу я нашел без проблем, так как к нему вела протоптанная тропинка. Расставленные в лесу улья я увидел еще далеко от дома, их было очень много, но большинство из них были не прямоугольные, сделанные из досок, а круглые, выдолбленные из толстой колоды. Дом деда, и небольшой огородик возле него, выглядели весьма ухоженными, а вот другие, еще сохранившиеся здесь дома, стояли полуразрушенными, с провалившимися крышами. Увидав меня, дед обрадовался, видно люди к нему не так часто заходят.
— Дед Николай, — представился он, протягивая мне руку. — Милости прошу, к нашему шалашу.
— Владимир, — тоже представился я.
— За медом? — спросил он, глядя на мою банку. — А почему такая маленькая?
— Да я сначала для пробы хотел взять, — смущенно ответил я.
— Да что тут пробовать? — удивился дед Николай. — У меня самый лучший мед в Пермском крае, это все знают. Оставь здесь банку, пойдем, я тебе пасеку свою покажу.
Мы с ним прошли еще с километр в глубь леса, и везде были улья. Большинство ульев стояли внизу, но не на земле, а на стоящих вертикально колодах, но некоторые из них и на деревьях висели. Это были сравнительно небольшие, выдолбленные из колоды улья. Да и большинство стоящих внизу ульев, также были выдолблены из колоды, ульев из досок было мало, хотя я заметил и два совершенно новых улья из досок.
— А почему Вы круглые улья используете? — поинтересовался я. — Я конечно не специалист, но мне кажется, что это не очень удобно, к ним ведь нестандартные рамки нужны. Да и выдалбливать улей из колоды, наверно, очень долго.
— А где я доски возьму для обычных ульев? Кто мне их сюда привезет? А готовые улья очень дорогие. Вон в этом году два купил, так за каждый пришлось флягу меда отдать. Вот и приходится долбить. Колод у меня много, времени тоже. Кроме того, дощатые улья медведь разбивает, а круглые нет, да и пчелам в круглых ульях зимой теплее, реже вымерзают.
— А зачем на деревья улья повесили? — поинтересовался я.
— Да это все от медведей, — пояснил дед Николай. — Обычно они много ульев не разоряют. Но если он проснется зимой, тогда добра не жди, может всю пасеку разорить. Вот на этот случай несколько ульев на деревья и вешаю, чтобы рои сохранить.
— А как Вы из них мед собираете? — спросил я. — По лестнице, что ли туда лазите?
— Да я из них мед вообще не забираю. Зачем? У меня и внизу ульев полно.
— А сколько у Вас ульев?
— Не знаю, не считал, — ответил он. — Может двести, а может и больше.
Мы вернулись обратно к его домику. Он налил мне в банку густого золотистого меда, приятный запах от которого сразу же распространился по всему дому, а еще налил меда в миску, и дал мне кусок хлеба. Я сразу заметил, что хлеб у него домашней выпечки, в моем детстве такой вкусный хлеб моя мама пекла.
— А знаешь, как качество меда проверить? — спросил он.
— Опустить в него химический карандаш, если образуются чернила, то мед плохой, — показал я свою осведомленность в этом вопросе.
— Это не совсем то, — поправил меня дед Николай, — этим ты только проверишь, разбавлен сиропом мед, или нет, но не его качество. Да и где ты в наше время химический карандаш возьмешь?
— Попробуй сначала мой хлеб, — предложил дед.
Я попробовал. Это был давно забытый вкус из моего детства.
— Вкусный? Мягкий? — спросил дед.
Я кивнул головой, не переставая жевать этот вкуснейший хлеб.
— А теперь обмокни его в мед, и снова пожуй. Чувствуешь разницу?
— Да, — сказал я, — хлеб, как будто засох.
— Вот это и есть признак того, что мед качественный, дозревший, — пояснил дед. — Качественный мед сразу влагу из хлеба забирает и высушивает его.
Собираясь уже уходить, я спросил, сколько я ему должен за мед. Дед назвал сумму, в два раза меньше, чем его продавали на рынке в Перми.
— А почему так дешево? — поинтересовался я.
— Да я здесь всем так продаю, — пояснил дед, — люди ведь сами ко мне пришли, а не я к ним. А вывезти его куда-то продавать, для меня целая проблема.
Я поблагодарил деда Николая и за мед, и за экскурсию
