Игорь Акимушкин - С утра до вечера
Для чего?
Кажется, первым загадку эту разгадал полвека назад Франц Дофлейн, известный немецкий исследователь Южной Азии.
Он вскрыл однажды гнездо экофилл, чтобы посмотреть, что делается внутри.
Большая часть муравьев бросилась на защиту гнезда. Они выстроились вдоль поврежденного места и стали стучать по листьям. Этот шум, похожий на треск гремучей змеи, — их единственная защита. Одновременно от стаи муравьев выделился небольшой отряд «саперов», которые тотчас же принялись за починку разорванной стенки гнезда. Они выстроились рядами у края листьев по одну сторону трещины. Как по команде, муравьи разом перетянулись через трещину и крепко схватили челюстями край противоположного листа. Затем начали медленно и осторожно пятиться назад, бережно переставляя одну ножку за другой. Края листьев постепенно сближались. Тут появился еще один отряд строителей, который принялся удалять с краев листьев остатки старой ткани. Они впивались челюстями в листья и теребили их до тех пор, пока все засохшие лоскутки не отлетели прочь. Мусор муравьи волокли на какое-нибудь открытое место и сбрасывали вниз. Муравьи разом раскрывали челюсти, и листок летел по ветру.
За полчаса дружной работы муравьям удалось сблизить края разрыва. И вот тогда началось самое интересное: из гнезда выбежали муравьи-склейщики: каждый держал во рту по личинке. Муравьи с личинками направились прямо к пролому в стене. Видно было, как они пробирались между рядами рабочих муравьев, крепко держащих края листьев. Приложив на секунду личинку передним узким концом к краю одного листа, муравьи-склейщики переходили через трещину на другую сторону разрыва и там прижимали к листу головки личинок. Переползая с одной стороны трещины на другую, они всю ее покрыли липкой паутиной. Мало-помалу щель стала затягиваться тонкой шелковой тканью.
Строя новые гнезда, экофиллы тоже склеивают листья паутинными нитями, которые в изобилии изрыгают их личинки.
Разные виды экофиллов (а также рода полирахис) сооружают муравейники, сворачивая один лист либо соединяя вместе соседние листья. Если расстояние между ними велико и муравьи, как ни тянутся, достать до соседнего листа не могут, они строят тогда над бездной висячий мост из своих сцепившихся гуськом тел. Иногда даже семь-восемь муравьев, цепляясь друг за дружку, перекидываются цепочкой с листа на лист. Потом, пятясь, сближают постепенно их края, пока те не сомкнутся. Тогда их «сшивают» шелковыми нитями личинок.
С помощью «тюбиков с клеем» экофиллы склеивают и загоны для «домашнего скота» — листовых тлей, которых доят, получая от них сладкий сок. «Хлевы» для тлей — это зеленые шары до полуметра в поперечнике. Экофиллы строят и «кладовые» — навесы из листьев, натянутые в виде палаток над ветками и листьями деревьев, из которых вытекает сладкий сок.
Муравьи вообще хозяйственные насекомые. Их земледельческие плантации, грибные сады, многочисленные «породы домашних животных» и подземные «элеваторы» для хранения зерна вызывают восхищение у людей.
В подземных складах муравьев хранится не только зерно. В Америке, на юге США и в Мексике водятся медоносные муравьи: они сосут сок сахарного дуба и запасают его впрок.
Когда первые исследователи разрыли их гнезда, они были поражены. Под сводами большой полукруглой камеры в центре муравейника висели круглые, величиной с виноградную ягоду «бочки» с медом. «Бочки» были живые! Они неуклюже пытались уползти подальше в темный угол.
Муравьи по ночам промышляют мед. Находят его на галлах дуба, съедают сколько могут и возвращаются в гнездо заметно пополневшими. Принесенный в зобу мед изо рта в рот передают своим собратьям — «живым сосудам». Желудок этих замечательных муравьев может растягиваться точно резиновый. Муравьи-бочки глотают так много меда, что их брюшко раздувается до невероятных размеров! Как перезрелые виноградины, висят они, прицепившись лапками к потолку продуктового склада — самой обширной комнаты в муравейнике. Местные жители их так и называют — земляной виноград. Выжатый из муравьев мед напоминает пчелиный и очень приятен на вкус. Мексиканцы разоряют гнезда медоносных муравьев: из тысячи муравьев-бочек можно выжать фунт прекрасного меда.
Медом муравьи кормят личинок. В голодное время и взрослые муравьи забегают в погребок, чтобы получить несколько сладких капелек изо рта муравья-бочки.
Песчаная оса аммофила личинок своих кормит не медом, а парализованными гусеницами. Значение этих ос в жизни планеты и в сельском хозяйстве многих стран мира очень велико. Аммофилы не живут по обычаям других ос большими сообществами. В полном одиночестве, один на один, ведут они борьбу с превратностями судьбы.
Пойманную гусеницу аммофила парализует, нанося острым жалом уколы в нервные центры. Затем затаскивает свою жертву в норку, вырытую в песке. Там откладывает на теле гусеницы яички. Гусеница хорошо законсервирована, а потому не портится.
Потом оса засыпает норку песком. Взяв в челюсти маленький камешек, аммофила методично и тщательно утрамбовывает им насыпанный поверх гнезда песок, пока он не сровняется с землей, и вход в норку даже самый хищный и опытный взгляд не сможет заметить.
Другая аммофила вместо камня берет в челюсти кусочек дерева и плотно прижимает его к земле, потом поднимает и опять прижимает, и так несколько раз.
Аммофилы водятся и в Европе, и в Америке. Но странно: американские виды владеют «орудиями» лучше. Европейские аммофилы, по-видимому, не все и не всегда утрамбовывают камнями засыпанные норки.
Взрослый муравьиный лев — похожее на стрекозу насекомое, бесцветное и не примечательное. Но его личинка блещет многими талантами. Это хищник из хищников.
Муравьинольвиная личинка (на вид — большой клещ с челюстями как сабли; у нее нет рта) для своих жертв — мелких членистоногих и муравьев — роет ловчие ямы и на дне их прячется. Сначала она ввинчивает голову в песок и толстым брюшком, словно циркулем, описывает вокруг себя глубокую борозду. Потом лапкой кидает землю на свою широкую, как лопата, голову, а головой бросает ее вверх. При этом методично поворачивается вокруг, разбрасывая песок во все стороны. Мало-помалу образуется в земле воронка, на дно которой погружается землероющая личинка. Погрузившись, прячется там в песке и ждет, выставив наружу лишь раскрытые клещи челюстей. Ждет день, два, неделю, месяц. Ждет терпеливо и вот дожидается[10].
Муравьи отлично знают, где логово их недруга, и обегают его сторонкой. А если в суматохе или обманутые муравьиным запахом безротого льва, бывает, и подбегут слишком близко к краю коварной ямы и — не приведи бог! — свалятся туда, тотчас спешат поскорее выбраться из нее. Вот тогда-то хищная личинка и обстреливает их песком. Кидает его, подбрасывая широкой головой. И кидает так метко, что почти всегда попадает в муравья и сбивает его. Он падает вниз, скользя по склону воронки, отчаянно цепляется ножками за сыпучий песок. А тогда муравьиный лев еще и подкапывает снизу муравья, земля под ним совсем осыпается, и он падает, бедняга, прямо в челюсти-сабли своего недруга.
