Свой среди волков - Эллис Шон
— Да.
На несколько минут в трубке воцарилось молчание — он отправился советоваться с коллегами. Мне показалось, что прошло несколько часов. Наконец я услышал:
— О’кей. Покупайте билет и приезжайте. Что-нибудь придумаем.
Представляю, как они там потешались над сумасшедшим англичанином, который готов пересечь океан без гроша в кармане, чтобы спать в палатке. Впрочем, мое безрассудство пришлось им по душе.
Через неделю я поднялся на борт самолета. Честно говоря, когда я всерьез задумывался о своем положении, меня охватывал настоящий ужас. Я продал все — машину, безделушки, ножи и большую часть одежды и снаряжения, — чтобы оплатить этот перелет. В случае неудачи я оказался бы на мели, с пустыми руками. Отступать было некуда.
Я прилетел в Бойсе — столицу Айдахо, расположенную в юго-западной части штата. В аэропорту меня встретил здоровенный ковбой по имени Рик. Он был женат на Кэти, подвизавшейся волонтером в Центре под руководством Леви. Я должен был переночевать у них, чтобы на следующее утро Кэти отвезла меня на машине в Винчестер. Они с мужем оказались очень приятными людьми. Меня накормили вкусным ужином, устроили на ночь со всеми удобствами, а с первыми лучами солнца мы отправились в путь. Мы — это я, Кэти и ее подруга, которую она взяла с собой за компанию, чтобы веселее было потом возвращаться домой. Рик остался дома с маленьким ребенком. Нам предстояло преодолеть четыреста километров. Ветер крепчал, легкий снегопад вскоре превратился в настоящую метель, и нам несколько раз приходилось вылезать из машины, чтобы надеть на колеса цепи или снова снять их на более-менее чистых участках трассы. Но когда мы добрались до подножия Скалистых гор, снег стал таким глубоким, что без цепей было уже не обойтись.
Теперь нас окружала страна волков — каменистая почва, сосновые леса и заснеженные горные вершины. Многие приметы говорили о том, что здесь добывали строительный лес. Туда-сюда сновали огромные фуры, груженные древесиной. Мы провели в пути почти весь день. По дороге Кэти рассказывала мне про Центр и программу, в которой я вознамерился принять участие.
Эта программа много лет была для политиков как жвачка на ботинке — с 1980 года, когда американская Служба охраны рыбных ресурсов и дикой природы, защищающая редкие виды животных от исчезновения, предложила план по восстановлению численности волков в отдельных регионах страны. Волки были официально объявлены исчезающим видом в сорока восьми штатах еще в 1978 году. Идея заключалась в возвращении волков в места их прежнего обитания на северо-западе Монтаны, в центральном Айдахо и в Иеллоустонском национальном парке. Но из-за многочисленных судебных исков — в основном от фермерских сообществ, опасавшихся, как бы дикие хищники не перебили их скот, — план никак не мог вступить в силу. Наконец, в 1994-м, после долгих прений и разбирательств, министр внутренних дел подписал все документы, согласно которым контролировать новую популяцию волков надлежало местным властям. Все три штата отказались сотрудничать. Но потом племя нез-персэ разработало программу контроля для Айдахо, и в январе 1995-го пятнадцать серых канадских волков были выпущены на свободу в Скалистых горах, на территории национального заповедника площадью около пяти миллионов га. Двумя годами позже к ним присоединились еще двадцать. Результаты были вполне обнадеживающими. Специалисты утверждали, что уже через семь лет волков можно будет вычеркнуть из списка исчезающих видов.
Мы прибыли в Центр, когда уже стемнело. Нам навстречу вышли все обитатели лагеря. Думаю, им не терпелось взглянуть на чудака, приехавшего аж из самой Англии. Лагерь располагался примерно в получасе езды от Винчестера вверх по горной дороге. Вокруг было так красиво, что дух захватывало. Узкие линии заснеженных трасс сбегали вниз по величественным горным отрогам, сплошь покрытым густым лесом. А какие могучие деревья росли там! Гигантские желтые сосны и мощные раскидистые дугласии. Главной достопримечательностью было большое озеро. Оно привлекало туристов — не меньше, чем больших горных орлов и водоплавающих птиц. Летом на озере проходили соревнования по гребле и другим водным видам спорта, а зимой по нему катались на коньках и ловили рыбу, буря лед. Винчестер был совсем маленьким городком, с населением менее трехсот человек, и вся его инфраструктура состояла из столовой, паба, продуктовой лавки и заправочной станции. Каждую неделю мы спускались туда, чтобы закупить продуктов, принять душ и постирать вещи.
В лагере не было водопровода и электричества. Воду здесь привозили снизу, из озера, а пищу готовили на газовых горелках. Один из ученых-биологов устроил мне небольшую экскурсию. Сотрудники Центра жили в отдельно стоящих типи. Маленькая палатка служила уборной, а еще имелся большой шатер, где готовили еду. Там всегда стоял чан с горячим кофе. Этот шатер совмещал в себе функции столовой и кухни. Он находился немного в стороне от лагеря, так как из лесу в поисках пропитания часто приходили медведи, и все съестное нужно было прятать или подвешивать повыше. Типи были расположены в соответствии с рангом их обитателей. В самой середине жили руководители группы. А один типи приютился на окраине лагеря, почти у самого леса. Он был самым жалким и невзрачным из всех, с дыркой в крыше. «Вот бедолага — тот, кому досталось такое жилье», — промелькнуло у меня в голове. И, представьте себе, этим бедолагой оказался я.
Изнутри типи представляли собой гораздо более основательные постройки, чем можно было судить по их внешнему виду. В каждом — деревянный пол, кровать на деревянной платформе, около метра высотой, и небольшой очаг, совершенно необходимый в такой мороз. Ночью я сидел в своем новом доме, подбрасывал дрова в огонь и прислушивался к вою волков, с которыми мне предстояло познакомиться утром. У меня не осталось ровным счетом ничего, все свое снаряжение я продал, а спальный мешок взял взаймы, и он был слишком коротким, так что я не помещался в нем целиком. У меня не было ни подушки, ни еще каких-либо полезных вещей, как у других обитателей лагеря. Но когда я наконец опустил голову, чтобы немного вздремнуть, на меня снизошло удивительное чувство уверенности и покоя. Кажется, я нашел то, что так долго искал.
Утром я проснулся раньше всех. Перевозбуждение и неуютная обстановка не способствовали долгому сну. Я влез в свои армейские ботинки, натянул брюки, несколько свитеров под куртку и шагнул в предрассветные сумерки. Свитеров, надо сказать, могло бы быть и побольше: мороз стоял — градусов пятнадцать. Но я надеялся, что армейские навыки скомпенсируют мне недостаток теплой одежды. Я хорошо помнил золотое правило выживания при сильном холоде — тщательно контролировать температуру тела. Очень важно преодолеть соблазн надеть на себя все, что только можно. Иначе рискуешь перегреться и вспотеть — тогда вещи станут влажными, и моментально окоченеешь. Когда над зубчатыми вершинами гор показалось солнце, я смог в полной мере оценить окружавшее меня великолепие. Чистейший снег по колено глубиной хрустел под ногами, тяжелыми шапками лежал на ветвях и макушках потрясающих огромных деревьев — их необъятные стволы уходили в небо метров на тридцать и источали легкий запах ванили. Тишина стояла такая, что казалось, было слышно, как падают снежинки. Я попал в рай.
Волчий вольер находился в середине лагеря — там же принимали посетителей, которые постоянно приходили поглазеть на волков и послушать о культуре и традициях племени нез-персэ. Это было одно из главных развлечений для туристов в округе — здесь людям помогали избавляться от страха и предубеждения против лесных хищников. Одиннадцать серых европейских волков жили в лесу площадью около 19 га, обнесенном двойным забором. В мои обязанности входило каждое утро проверять узкое пространство между ограждениями на предмет брешей или высоких сугробов, которые позволили бы волкам выбраться наружу.
После тесного вольера в Спаркуэлле было приятно видеть такое раздолье. Но вскоре я заметил, что даже на большой площади волки все равно страдают от тех же поведенческих расстройств, которые я наблюдал в маленьких вольерах и раньше связывал с недостатком свободы перемещения. Казалось бы, здешние животные имели в своем распоряжении все, что могла им дать природа, и даже больше. Тем не менее между ними возникали конфликты. Это стало для меня важным уроком, из которого я сделал вывод, что пространство — не самый важный фактор. Со временем я сообразил, чего им не хватало — конкурирующей стаи. Волки, как и люди, объединяются перед лицом общей опасности. А если жизнь для них слишком легка, пища достается без труда и нет непосредственной угрозы со стороны, они от скуки ополчаются друг на друга.
