История одного филина - Иштван Фекете
В чем же смысл такой охоты?
Во-первых, естественно, привлекательна уже сама охота как таковая, но, кроме того, эта охота полезная: цель ее — сократить число расплодившихся хищников: серых ворон, сорок, ястребов.
На территории лесничества и фермы, которыми ведал агроном Иштван, заметно увеличилось число самых хищных птиц. Правда, некоторые из них, и примеру, пустельга и сарыч — знаменитые истребители мышей, и потому на них охотиться не следует.
Но вот на серых ворон, сорок и даже на ястребов отдельных видов охотиться стоит и следует, потому что из года в год они все больше истребляют зайцев и куропаток.
Но филину Ху неведомы тревоги лесничего Иштвана, и потому он сопротивляется как только может, когда чуть свет в камышовой хижине появляются два человека, да еще с переносным ящиком.
Ху только собрался было предаться дневному сну и поэтому возмущен тем, что человек нарушил его покой. Но, конечно, протесты филина были напрасны. Ящик, куда заманили Ху, вскоре был перенесен на повозку, где сидел Ферко. Повозка тронулась, и филин испуганно сжался в ящике, хотя в памяти его жили смутные воспоминания, что ему уже приходилось слышать грохот колес, и тогда как будто ничем плохим это не кончилось.
Агроном сидел позади. Через плечо у него висело ружье, а рядом с ним лежал кол с перекладиной в форме буквы «Т» — в точности такой, к какому филин привык у себя в хижине.
Езда по булыжной мостовой не располагала и беседам, и Ферко заговорил, лишь когда они свернули на проселок:
— Очень мне любопытно, как все получится.
— Скоро увидишь! Тебе лично — прямая выгода: какое-то время не надо будет ловить воробьев, еды филину запасем впрок…
— И они прямо так и слетятся и филину?
— Иные норовят и ударить… а если охотиться с филином в краях, где водятся орлы, то могут и просто убить его. Один мой приятель охотился с чучелом филина, так орлан-белохвост оторвал чучелу голову…
— Правда?! — поразился Ферко и даже оглянулся на хозяина, не шутит ли тот.
— Можешь мне верить…
Ферко подтянул вожжи, чтобы лошадь пошла бойчее и чтоб им побыстрее добраться до места. На одной из усадеб они слезли с повозки, Ферко взвалил за спину ящик с филином, а агроном сунул под мышку деревянную крестовину и топор.
Солнце едва показалось на горизонте, а охотники уже вбили кол в землю, закрепили один конец шнура на кольце, вделанном в крестовину-насест, а другой — на лапке Ху и поспешно укрылись в заросли большого куста на выгоне, метрах в ста от опушки леса.
Это был ответственный момент для людей и для филина, который, конечно, не понимал, что значат все эти приготовления. Какое-то время он сидел на траве, оценивая обстановку; по всей видимости, он был на свободе. А рядом — привычный сук с перекладиной.
Ху смерил взглядом расстояние до перекладины, потом покосился на куст, где спрятались люди.
— Что бы все это значило?
Никаких тебе камышовых стенок, нет даже проволочной сетки… Сердце филина радостно забилось, но поначалу все же победила привычка, и он спокойно взобрался на знакомую перекладину.
Камышовых стенок не видно, проволочной дверцы как не бывало, зато неподалеку деревья, совсем как дома, возле большой реки.
Филин взмыл в воздух, вольный ветер наполнил крылья, и тут бечева резко рванула его и земле.
— Кар-карр-кар, — подала сигнал серая ворона, первой заметившая филина, за ней захрипела другая, тотчас подоспела третья, и бедняга Ху не знал, кого слушать. Он не понимал даже, что, собственно, произошло. Выходит, на насест можно летать, а в лес — нельзя?
— Стреляйте же, — шепнул Ферко, но агроном лишь улыбнулся, видя, как охотничья лихорадка охватила его помощника.
— Не горячись, Ферко. Пусть их каркают, они подманят дичь покрупнее…
Филин вновь попытался взлететь, и снова бечевка рванула его к земле.
— Кар-кар, слетайтесь сюда, скорее, — всполошенно кричали вороны, — вот он, убийца, разбойник кровавый, ночной палач… Кар-кар…
Филин Ху снова уселся было на насест, но в этот момент одна из ворон пронеслась так близко, что филин пошатнулся.
— Да не ждите же, — возмутился Ферко, — ведь они его заклюют!
Но Ферко мог бы и не торопить события.
Дуло ружья плавно поднялось, и один за другим прогремели два выстрела, а две вороны, подбитые на лету, рухнули на землю.
Ферко, сидя в укрытии, азартно хлопал себя по коленям.
— Вы на филина поглядите, как перепугался!
Бедный Ху сроду не слыхал такого треска и грохота, он до того перепугался, что соскочил с крестовины и, прижавшись спиной к деревяшке, ждал неминуемого нового нападения, сопровождаемого громом и сверканием огня.
Но вороны не отступили перед выстрелом.
Перед ними был враг — Страшилище; должно быть, это оно только что лишило жизни двух их собратьев. Так проучить его, вперед!
— Кар! Кар! Бейте его, выклюйте ему глаза!
— Трах-бабах! — И еще одна ворона, кувыркаясь через голову, безжизненным камнем свалилась вниз; неумолимость возмездия несколько охладила воинственный пыл нападающих, а филин взобрался обратно на свой насест.
Вороны расселись на самых высоких деревьях вдоль опушки леса и оттуда принялись поносить филина, но вот и они замолкли, словно раздумывая, как все это могло произойти. Три их собрата лежат на земле, но филин даже не притронулся к ним, а выстрелы… похоже, это дело рук человека…
Но где человек?
Во всяком случае ситуация весьма подозрительная. Филин сидел совершенно неподвижно, как и вороны на верхушках деревьев, и на какое-то время вокруг установилась сторожкая тишина.
— Чет-четт! — вдруг подал голос сорокопут. — А это страшилище откуда взялось? С воронами, вижу, он уже расправился, а еще говорят, будто филины днем слепы. Черта с два! Вот лежат трое из племени Кра… Пусть рискованное это дело, но я должен посмотреть поближе, что там случилось!
И сорокопут подлетел почти к самому филину, а поскольку Ху не обратил на него ни малейшего внимания, спустился еще ниже, чтобы клюнуть филина в голову.
— Ах, ты, дрянь! — презрительно затрещал клювом Ху. — Сверну тебе шею, и пикнуть не успеешь…
— Чет-четт! Видел я, видел: не можешь ты больше летать… — И сорокопут снова бросился было на филина, который отбил его сильным крылом, после чего сорокопут испуганно рванулся в сторону и опустился на куст, где засели люди.
— Качни куст, Ферко, иначе этот нахальный сорокопут не отстанет от филина.
И тут сорокопута постигла поразительная неожиданность. Ветра не было, ни один листок
