Алан Кэйу - Бишу-ягуар
Запах тапира был настолько сильным, что Бишу, испытывая голодные рези в желудке, бросилась в воду. Блестящую на солнце водную поверхность устилал ковер зеленых листьев и желтых кувшинок, сомкнувшихся за головой Бишу. Тапир же нырнул и больше не появлялся. Он был способен пробыть под водой довольно долго и мог вылезти на берег далеко от места, где нырнул.
Бишу с трудом выбралась на сушу.
Инстинкт заставил ее отправиться на поиски сильно пахнущего растения, которое Урубелава называл пихикапу. Как заболевшая кошка ест траву, Бишу проглотила содержащее атропин растение, чтобы облегчить причиняющие столько мук боли в животе. Вскоре она настолько окрепла, что смогла залечь на берегу, свесив в воду переднюю лапу в надежде подстеречь неосторожную рыбу. Ей посчастливилось поймать крупную черную корбину, которую она с жадностью съела. Покончив с рыбой, Бишу побежала вдоль травянистого берега, нависавшего над водой. Движения ее понемногу приобретали прежнюю упругость и изящество.
Миновав крутую излучину, Бишу услышала знакомый рев водопада; она помнила и излучину, и этот водопад. Бишу инстинктивно оглянулась на находившийся всегда в том месте муравейник и увидела, что он весь разворочен недавно пронесшимся потоком, но кишит мириадами крохотных белых муравьев. Бишу обогнула муравейник и побежала туда, где произрастала знакомая миртовая рощица. Она обнаружила, что все мирты лежат опрокинутые, а на одном из вздыбившихся к небу корней расселся крупный тукан с желтым клювом. Тукан близоруко воззрился с насеста на Бишу, смешно подергивая головой из стороны в сторону, потом внезапно сорвался в воздух, хрипло и пронзительно возвещая об опасности.
Бишу продолжала бежать, не останавливаясь и не обращая внимания на глупую птицу.
Вскоре она достигла водопада, где вода разбивалась фонтаном брызг о каменную преграду, перекатывалась через торчащие, острые, как зубы, обломки скал и круто устремлялась вниз на сотню или больше футов, вспениваясь и бурля в небольшом зеленом водоеме. Сбоку над водопадом нависала желтоватая скала в форме чаши; горстки влажной земли, чудом сохранившейся на ней, хватало, чтобы удержать корни дюжины крупных блестящих малиновых лилий, каскадом спускавшихся на длинных стеблях до самого основания водопада.
На краю каменной чаши примостился толстый темно-красный с белым гоацин, таращившийся на низвергающийся поток, словно прикидывая, сколько усилий будет стоить попытка перелететь на другой берег. Загнутыми когтями, которые проказливая природа поместила прямо на кончики крыльев, птица прочно удерживалась за поверхность скалы. Гоацин лениво повернул в сторону приближающегося ягуара голову, увенчанную ярким хохолком, поморгал длинными ресницами и, нырнув в воду, скрылся из виду. Бишу проводила птицу взглядом – еще недавно она схватила бы добычу, прежде чем неуклюжий гоацин успел бы заметить приближение опасности.
Гоацин – удивительная птица. Она терпеть не может летать и чувствует себя под водой лучше, чем в воздухе. Она способна плавать под водой, как рыба, а вылезая потом на сушу с мокрым оперением, цепляясь когтями, взбирается, словно ящерица, в свое глубокое гнездо, устроенное из палочек и сучьев в нависающих над водой ветвях.
Возле водопада грохот разбивающегося потока был нестерпимый, но Бишу обрадовалась этому шуму. Водопад, благоухающие мирты и даже развороченный муравейник значили для нее одно: приближение к дому. Запрокинув голову, Бишу увидела сотни круживших высоко в небе ибисов – алые пятна на нежно-голубом фоне, где расходились пышные белые гроздья облаков.
Валуны на краю водопада матово блестели па солнце. За ними начиналась короткая цепочка плоских камней, между которыми струилась вода; далее торчал большой острый обломок серого гранита, за которым пролегла широкая водная полоса – через нее Бишу предстояло перепрыгнуть на высокое дерево, пробивавшееся из расселины в утесе на противоположном берегу, где расстилалась сельва; а на горизонте виднелись горы.
Бишу не раз приходилось переправляться в этом месте; все было ей знакомо. Она стояла, опираясь передними лапами о плоский камень; под брюхом кипела стремнина. Бишу подтянула вперед задние лапы и на мгновение замерла, чтобы не потерять равновесие перед трудным прыжком на мокрую гранитную глыбу. Где-то невдалеке послышался надтреснутый зов попугая; пронзительно заверещала обезьяна, призывая непослушное потомство. Шум леса тонул в грохоте водопада в воздухе стояла сплошная пелена мельчайших брызг.
Бишу попробовала больную лапу, перенеся на нее вес тела. Как ни странно, боль уже отдавала в шею, и Бишу, пытаясь облегчить ее, замотала головой.
Оценив расстояние до острой глыбы, Бишу перемахнула через поток и спустя мгновение ощутила под подушечками лап холодную мокрую поверхность гранита. Она поскользнулась, но не успела испугаться, так как инстинктивно обрела равновесие; она находилась посреди стремнины – самое страшное осталось позади. Крепко упираясь широко расставленными для устойчивости лапами, Бишу оглянулась на бурлящую воду и посмотрела вниз, где у основания крутого водопада разбивалась и пенилась вода.
Там, где находилась Бишу, фронт водопада резко уходил в сторону, вправо от нее, так что она переправлялась под углом – водная поверхность была здесь гладкой, и, несмотря на быстрое течение, вода не вспенивалась. По другую сторону высилось большое дерево; Бишу прикинула, что легко сможет залезть на него.
Но сначала надо перебраться через полосу воды…
Тело Бишу подобралось для прыжка. Вытянув передние лапы и подогнув задние, она напрягла все мышцы и прыгнула, словно распрямляющаяся пружина. Она едва не сорвалась, хвост и задняя лапа оказались в воде, но Бишу преодолела сильное течение и в следующий миг уже карабкалась по мокрому стволу старого дерева
Добравшись до развилки, она прилегла, чтобы дать отдых измученному телу, набрать воздуха в судорожно вздымающиеся легкие и унять боль в животе. Внезапно наклон ветвей, за которые она держалась, начал меняться. Одна сторона кроны медленно, как бы нехотя, кренилась к воде, другая поднималась. Бишу развернулась, пытаясь обрести равновесие, но дерево с жутким треском обрушилось и перевернулось, на мгновение зависнув над краем водопада, словно морской бог, вынырнувший из пучины Извилистые корни, казалось, судорожно ощупывали непривычную воду, тщетно пытаясь найти, за что зацепиться.
Потом вода поглотила их.
Толстый стержневой корень, годами прораставший под скалу, со зловещим скрежетом оборвался, и древнее дерево рухнуло в поток. Где-то среди ветвей, глубоко под водой, Бишу отчаянно сражалась за свою жизнь. Воздух лишь наполовину заполнял легкие, а все тело разрывалось от невыносимой боли; от давления воды раскалывалась голова – Бишу хотелось завизжать от страха и боли. Она бешено вертелась, пытаясь освободиться из объятий спутанных ветвей, которые подобно щупальцам душили ее и утаскивали под воду.
