Павел Мариковский - Черная вдова

Уж не потому ли, что путешествие самок приостановилось, случаев укуса ими человека стало меньше и между двумя волнами этого заболевания наступал разрыв?

Так брачные дела пауков оказывали влияние на человеческие судьбы. Кто бы это мог предвидеть?

Трудно приучить себя просыпаться на рассвете, тем более когда так коротки южные ночи! Но иного выхода нет. Надо наблюдать за пауками. На рассвете пауки еще оживленны, пока не пригрело солнце. Днем они отдыхают, неподвижны, вялы. Наблюдать же ночью трудно. Свет от керосинового фонаря слишком слаб. Для электрического фонаря не наберешься батареек, да и сильный свет ночью пугает пауков.

Сначала я просыпаюсь от звона будильника, на Маркела он не оказывает никакого действия, и мне приходится немало времени трясти топчан, прежде чем прервать его крепкий сон. Потом следуют торопливые сборы в поле.

Наблюдая пауков, мы оба сидим рядом, поглядывая друг на друга. Вокруг ползают каракурты. Видимо, они наделены каким-то чувством определения окружающих предметов и обходят нас стороною. Но не всегда — нередко то один, то другой, очевидно, принимая нас за глыбы земли, пытается забраться на нас. Важно своевременно заметить такого ретивого кочевника, отбросить его подальше.

— Спокойно, Маркел, сейчас я сниму с твоей спины каракурта, — говорю я. И мой помощник, нисколько не пугаясь, застыв на месте, ожидает моей помощи. Слово «спокойно» у нас означает «замри», не шевелись на всякий случай. Правило это мы разработали сами и неукоснительно его соблюдаем. Маркел любит пошутить и при случае подражает интонации моего голоса и, когда нужно, говорит тем же тоном:

— Спокойно, Павел Иустинович! Сейчас я сниму с вашей шляпы каракурта.

Случалось и такое, когда пауки заползали до самой головы незамеченными. Но однажды Маркел, побледнев, почему-то произнес полушепотом:

— Что-то у меня под рубахой большое ползает!

— Замри, не шевелись! — приказываю я Маркелу и начинаю поспешно снимать с него рубаху. Сейчас достаточно хотя бы слегка придавить паука, и он сразу же вонзит свои коготки хелицер в кожу. Вот мелькнуло что-то черное в складках рубахи, и показалась самая обыкновенная уховертка.

— Сколько раз я тебе говорил, Маркел, обязательно заправляй рубаху в брюки, когда сидим в поле и наблюдаем каракуртов. Не послушался, а что, если бы действительно забрался каракурт?

— Забыл, забыл, честное слово! — оправдывается Маркел. В его представлении слово «забыл» — самый убедительный аргумент, оправдывающий оплошность.

В утренние наблюдения перед нами разыгрываются самые различные истории паучьего бытия. Некоторые из них никак не укладываются в рамки построенного мною представления об их жизни. Но, в общем, многое становится ясным.

Самцы живут на тенетах возле каждой самки около 3–10 дней. За это время самка много раз оплодотворяется ими, после чего самцы, оставшиеся холостыми, переходят на другие тенета. Распределение самцов на тенетах разных самок неодинаковое: если у одной из них можно встретить до двенадцати кавалеров, то у другой — ни одного. По-видимому, самки, закончившие брачные дела, более не привлекают самцов. Как они об этом узнают — неясно!

На тенетах самцы постоянно конкурируют друг с другом и часто дерутся. Правда, эти турниры носят почти невинный характер, соперники мутузят друг друга своими длинными тонкими ногами. Из дерущихся никто заметно не страдает, но иерархия на право сильнейшего устанавливается удивительно быстро. Бегая по тенетам, самцы постепенно добавляют к ним свои тончайшие, почти невидимые паутинки. Такие тенета невозможно проткнуть даже остро отточенной палочкой без того, чтобы не наткнуться на густую сеть.

Чаще всего оплодотворение происходит так. Наиболее активный самец отгоняет своих соперников на края тенет. Осторожно подходит к самке, своеобразно приседает, исполняя подобие танца и слегка сотрясая паутинные нити. Приблизившись, он притрагивается к ней передними ногами. Постепенно самка складывает ноги и, повиснув на тенетах, впадает в состояние длительной неподвижности. Некоторые самки впадают в своеобразное каталептическое состояние сразу же при первых признаках появления на тенетах самца. Узнает она его по незначительнейшим сотрясениям паутинной сети. Если в то время, когда самка впала в каталепсию, убрать самца, то она вскоре же пробуждается и долго ползает по тенетам, ощупывая нити.

Самец обкусывает вокруг самки нити тенет, обвивает ее едва заметными паутинками, ползает во всех направлениях с величайшим беспокойством и поспешностью. Его паутинки слишком тонки и непрочны, чтобы обеспечить неподвижность самки и скорее всего служат для удобства предстоящих манипуляций. Временами самец обегает вокруг тенет, разгоняет самцов по сторонам, как бы убеждаясь в том, что никто из них не приблизился. Обычно, как только наиболее активный самец начинает подготовительные движения, другие самцы расходятся, занимая позы ожидания. Подготовительные движения самца могут иногда продолжаться очень долго, до двух, трех, иногда пяти часов, и все это время самка неподвижна. Потом самец расправляет спираль эмболюса и начинает погружать его в половые пути самки. В этот момент он совершенно неподвижен. Проходит несколько секунд. Внезапно самка пробуждается, без усилия разрывает паутинные нити, протянутые самцом, схватывает его неподвижное тело ногами, прижимает к хелицерам и кусает. За одну-две минуты от самца остается бесформенный комочек, который остается висеть на нитях или падает на землю. Паучиха становится вдовою. Но надолго ли? Самка чистит ноги, протягивает новые нити, занимается охотой, но при первых признаках появления возле себя очередного смертника тотчас же впадает в каталепсию.

Обычно движение очнувшейся после каталепсии самки пробуждает застывших в ожидании самцов. Они бегают друг за другом, опять дерутся, пока среди них не выделяется вновь наиболее активный.

Иногда самка не уничтожает самца, и прозвище «черная вдова» не оправдывается. Такой счастливчик долго пытается освободить эмболюс, затем пытается оплодотворить самку второй педипальпой, успешно завершает свои попытки и опять избегает печальной участи. Теперь он неспособен более к оплодотворению своей супруги, так как кончик спирали эмболюса обламывается и остается в семяприемнике самки, но с удивительным упорством продолжает за нею ухаживать. Только после нескольких дней бесполезного времяпрепровождения он или погибает от истощения, или оттесняется другими самцами.

Встречаются самки, которые не уничтожают самца, использовавшего одну педипальпу, но убивают его после применения второй. Некоторые самки уничтожают таких самцов на второй-третий день после бесплодных попыток ухаживания. Иногда самцы, затеявшие между собою драку, случайно мешают самке убить своего партнера и тот, избегнув печальной участи, продолжает ухаживание. Уничтожение самцов самками у некоторых пауков вызвало множество различных объяснений. Полагали, что в этом виновен инстинкт хищника, пожирания всего живого, оказавшегося рядом. Кроме того, якобы самка использует самца как дополнительный источник питания, а сама «любовь» паучья носит скорее гастрономический характер и т. п.