Геннадий Падаманс - Первостепь
– Какой такой камень?
– Да тот, на котором стоит.
Опустила голову Степная Лисица, разглядывает камни под ногами. Изменилась в лице, не улыбается больше, шаманскую шутку пытается разгадать, чего тот от неё хочет.
– Надо взять любой камень, швырнуть на закат и при этом сказать: «Вот, лети, камень, как моя жизнь».
Подняла глаза на шамана Степная Лисица, недоуменно глядит, не понимает шаманской шутки.
– Чего женщина испугалась? Разве камни тяжёлые?
– А зачем? Чего шаман хочет? На что?
Нет настроения у шамана опять объяснять, как с Львиным Хвостом разбираться. Ехидно старик улыбается:
– Да ты уж попалась, голубушка, раз наступила. Ладно, иди.
Махнула рукой. Отстань, мол, клещ. Да только запуталась так, что забыла, куда сама шла. Назад теперь направилась, не решилась камни на тропе переступить.
– Эй, женщина, разве не в другую сторону шла?
Обернулась, увидела, что шаман смотрит вослед, и вообще побежала. Перепугалась. Чего?
Шаман подошёл к разбросанным на тропе камням, стал исследовать. Быстро нашёл камень, на который наступила Степная Лисица, но пришлось сначала вернуться под клён. Шаман подобрал опавший лист покрупнее, потом вернулся к камням, поднял нужный, но при этом взялся так, чтоб самому не прикасаться, чтобы через лист держать, через прокладку. Размахнулся.
– Вот, камень, Степная Лисица на тебя наступила, своей силой коснулась твоей. Лети, камень, как полетит её жизнь, покажи без обмана!
Полетел камень по солнечной дуге. Сначала вверх, затем вниз. Об землю стукнулся плашмя.
«Мда, - покачал головою шаман. – И Степная Лисица не устоит. Не родит Режущему Бивню наследника. Кто же тогда родит? Кто рядом с ним останется?»
Теперь из стойбища бегут дети, целая ватага. Хохочут. Шаман спешит перекрыть тропу, рукой показывает: обходите! – а то затопчут все его камни. Детям как раз интересно: чего это вдруг обходить? Остановились, окружили шамана и его камни, галдят. Среди них одна девочка, Маковый Лепесток, уже большая, так та даже вроде как глазки строит, вовсю улыбается: «Может, чем надо помочь? Что нужно сделать? Пускай скажет шаман. Мы поможем!» Сама на камни глядит, а улыбка широкая, румяная, прямо залюбуешься. Смеётся Маковый Лепесток, отвлекает шамана, ведь тому надо следить за камнями, чтоб их дети не тронули. Шаман машет рукой: давай, давай, проходите, сорванцы. «Нет, правда, мы можем помочь», - не отстаёт Маковый Лепесток. Быстро поправилась девочка. Быстро тяжкое горе забыла. Хорошо это, радостно. Шаман тоже вдруг улыбнулся, любуясь на девочку. Скоро красавицей вырастет, уже сейчас невольно заглядишься. Машет рукой шаман, чтоб проходили, а дети хохочут. Меж собой шепчутся: «Старик Еохор влюбился в Макового Лепестка, все глаза проглядел, не оторвётся. Не для неё ли и камни рассыпал, чтоб задержать?» Дети. И шутки у них детские. Но Маковый Лепесток тоже услышала и смутилась. Обошла теперь камни и дальше пошла. Все дети за нею. Она у них главная. Вождь. И для девчонок, и для мальчишек. Шаман вернулся под клён.
Старейшина следующий. Бурый Лис. Неторопливо идёт по тропе, издалека заметил шамана, остановился как раз перед камнями:
– Бурый Лис приветствует Еохора. Что за камни на тропе появились? Чем занят шаман?
– Еохор приветствует Бурого Лиса. Людей тут испытываю, чтоб камни бросали.
Бурый Лис задумчиво глядит на камни. Вроде как свой выбирает. Нет, вздохнул Бурый Лис, камни его не заинтересовали. Опять на шамана глядит:
– Что, и Бурый Лис тоже должен пройти испытание?
– Как сам желает.
– А что надо сделать?
– Выбрать камень и бросить его по солнечной дуге. И при этом сказать: «Вот, лети, камень, как моя жизнь».
Засмеялся Бурый Лис. Головой покачал:
– Не нужно Бурому Лису уже испытаний. Сам знает свой срок. Немного осталось. Скоро уйдёт на поля блаженной охоты.
Перешагнул камни Бурый Лис и дальше пошёл. Шаман остался под клёном. Солнце высоко поднялось. Жарко, как летом. Мало кто в такую пору ходит. Все прошли, кому надо.
Сзади вроде как кто-то хихикает. Шаман осторожно оборачивается, не подавая виду. Так и есть. Дети недалеко отошли. Нашли себе занятие. Залегли в пожухлой траве. За шаманом следят. Испортят теперь всё дело. Ничего не задалось. Видно, придётся уйти старику Еохору не солоно хлебавши. Ничего не добился. Никого не распознал.
Сбоку кто-то идёт. Не по тропе. Шаман жмурит глаза от солнца. «Эти дети совсем распустились», - сердится Еохор, но шаги не детские. Тяжёлые шаги. Это ещё хуже. Не хочется шаману поворачиваться, не хочется замечать – да куда денешься! Большая Бобриха идёт, её и не глядя он распознает. Выследила-таки. Конец его замыслу.
– И что ж тут делает муженёк? К людям на тропе пристаёт? Люди жалуются.
– Кто ж это жалуется? – шаман искренне удивлён.
– Женщина жалуется, к которой старик приставал.
– Женщина? – шаман может теперь улыбнуться. Степная Лисица. Надо же. Не поленилась сыскать Большую Бобриху. Ох эти женщины, как с ними тяжко.
Еохор вдруг нагибается, подбирает красно-жёлтый кленовый лист и подходит к камням. Большая Бобриха всё равно их сейчас затопчет. Её теперь не спровадишь, за ним следом увязалась.
Еохор поднял первый попавшийся камень (опять через лист) и размахнулся.
– Покажи, камень, как полетит жизнь того, кто последним к тебе прикасался. Не обмани!
Еохор швыряет камень. Высоко тот летит. Долго. Хорошо шаман бросил. Но уже опускается камень. Шмяк! Воткнулся в землю. Стоит истуканом. Не шелохнётся.
– Ишь ты. Камни швырять научился, - трындит сзади Большая Бобриха, а у шамана перехватило дыхание. Сам тоже стоит истуканом. Ждёт, когда камень повалится. Только не валится камень. Всё так же стоит. Есть, значит, кто-то ещё, кто останется тут. Есть такой человек. И, очевидно, недавно был на Каменной россыпи. Но кто же там был? Как узнать его имя? Чей это камень? Кто же последним касался? Кто?
Большая Бобриха опять что-то трындит. Шаман даже не слышит. Подошёл к камню, разглядывает. Словно врос в землю камень. Словно корни пустил. Красивый. С прожилками. Голубая прожилка, зелёная. Пёстрые крапинки. Самый красивый камень из всех. Как же он раньше того не приметил?
– Ладно, прощай, - говорит камню Еохор. – Красиво стоишь. Молодец! Если б ещё узнать твоё имя.
Они идут вместе, шаман и жена, возвращаются. Шаман весь в своих думах, а Большая Бобриха привычно насупилась, даже не пристаёт с разговорами, молчит. Еохор размышляет о последнем камне, как красиво тот воткнулся в землю. Надо всё-таки как-то узнать, чей это камень. Надо что-то придумать шаману. Завтра он снова вернётся туда, найдёт этот камень, если дети не стащат и если от ветра тот не завалится, если… – так много «если». Не доволен шаман. Не получилось. Хорошего ничего не узнал. Только плохое. Насупил брови шаман. Наверное, на Большую Бобриху похож. Хорошая парочка, он и она.
