Борис Сергеев - Мои питомцы и другие звери
Поэтому, прежде чем снять крышку с первого ящика, я попросил проверить, хорошо ли закрыты двери: боялся, что варан сбежит. Опасения оказались излишними. Все звери были живы и, похоже, здоровы, но никто из них даже не сделал попытки удрать. Они вообще не желали покидать свое временное тесное жилище. Вараны угрожающе шипели, открывали зубастые пасти и цеплялись когтистыми лапами за фанерные стенки ящиков с бесчисленными дырочками для доступа воздуха. Ужасно не хотелось испытать на себе действие острых, как иголки, зубов варанов, но выгнать их из ящиков палкой тоже не удалось. Немного поколебавшись, я изловчился и схватил первого зверя за шиворот. К моему удивлению, он серьезного сопротивления не оказал, и я опустил его на пол. Мгновенно круг обступивших меня сотрудников расширился, но и на полу варан активной агрессии не проявлял, лишь изогнул хвост, подготовив его для удара.
Извлечение из транспортных ящиков остальных зверей завершилось так же благополучно. Вообще, за несколько лет общения с варанами никто из сотрудников института никаких серьезных травм не получил. Когда зверей приходилось брать в руки, они не приходили от этого в восторг, но и не проявляли серьезного намерения вцепиться в чью-нибудь руку. Животные ограничивались шипением, разевали пасти, делали выпады головой, иногда ударяли пару раз хвостом. В начале нашего века о серых варанах зоологи писали, что они ударом своего хвоста могут сломать руку взрослого человека. Однако я не припомню случая, чтобы кто-нибудь получил болезненный удар. Но схватить за руку молодую интересную даму одному варану все-таки удалось.
Пострадавшая Майя Константинова была морфологом. Круг ее интересов касался эпифиза — небольшого мозгового образования, находящегося на нижней стороне головного мозга. Обычно, чтобы извлечь этот орган, мозг из черепа не извлекают: это слишком хлопотливое занятие. До эпифиза гораздо проще добраться через нёбо полости рта, где кости намного тоньше и податливее костей наружного черепа.
Для биохимических исследований, которыми занималась Майя, нужен был мозг свежеубитых животных. Поскольку большинство исследований в институте проводили по изучению мозга и его биохимии, у нас были созданы гильотины различных размеров. Они, отсекая голову от туловища, вызывали мгновенную смерть животного. Этот способ вынужденного убийства считается вполне гуманным, и им широко пользуются во всем мире. Убивать под наркозом нельзя: наркотические препараты серьезно искажают биохимическую картину.
Нерасторопный лаборант смог произвести гильотинирование варана лишь перед самым обеденным перерывом, и Майе поневоле пришлось вместо обеда заняться извлечением эпифиза. Оказавшись в лаборатории в полном одиночестве, она приступила к изъятию мозга. Широко раскрыв пасть мертвой головы, что, надо сказать, оказалось не просто, так как открываться рот почему-то не хотел, осторожно, чтобы не пораниться о конические, острые, как иголки, зубы, она засунула в пасть свои изящные пальчики. Майя первый раз и жизни имела дело с «драконом». Она не верила в китайские легенды о том, что у многоголовых чудовищ вместо отрубленных голов вырастают новые, и уж совсем не подозревала, что мертвые головы способны кусаться. Наш гильотинированный варан доказал ей, что это не так. Как только голова ящерицы поняла, что юная очаровательная дама покушается на ее эпифиз, и почувствовала, что женская рука достаточно глубоко засунута в ее пасть, она сомкнула челюсти, и Майя оказалась в плену у мертвой головы. Все многочисленные зубы впились в нежную кожу, и, поверьте мне, это было не только страшно, но и больно. Малейшая попытка раскрыть пасть свободной левой рукой вызывала нестерпимую боль. Смертельно напуганная женщина обмотала руку чистым полотенцем, так как появиться на людях с вцепившейся головой она считала совершенно неприличным, и, нянча руку, как грудного ребенка, превозмогая боль и мужественно сдерживая слезы, поспешила в столовую. Там общими усилиями ее освободили от агрессивной головы и оказали первую медицинскую помощь. Хочу подчеркнуть, что Майя Константинова была настоящим ученым и, несмотря на травму и перенесенное потрясение, вовремя лишила свою обидчицу эпифиза, сделав операцию в считанные минуты, пока в мозговых тканях еще не возникли биохимические изменения, и только после этого отправилась в больницу. Слух об агрессивных наклонностях обезглавленных варанов разнесся по институту. С тех пор к мертвым животным сотрудники лаборатории стали относиться с не меньшим почтением, чем к живым.
Вараны оказались неинтересными пленниками. Они не выражали желания становиться ручными, не реагировали на ласку, не проявляли ни к кому привязанности, но и не демонстрировали особую неприязнь. Хлопот с ними не было. Они легко привыкли к неволе, охотно ели сырое мясо и яйца. К нашему удивлению, вараны помногу пили и на хороших харчах изрядно прибавляли в весе. Довольно быстро они привыкли к присутствию людей и, когда кто-нибудь входил в клетку, никак не реагировали на вошедшего, позволяя брать себя в руки и при этом редко сопротивляясь. Описанные в специальной литературе как свирепые, в условиях неволи «драконы» проявили себя настолько флегматичными созданиями, что даже самые робкие юные лаборантки не боялись их и во время опытов самостоятельно справлялись с животными, не прибегая к чьей-либо помощи.
Флегматичность варанов была настолько стабильной, что, когда сотрудники лаборатории задумали создать к Женскому дню в подарок нашим дамам фильм о жизни института, в одном из эпизодов которого главным героем должен был стать варан, «киношникам» пришлось изрядно повозиться.
Фрагмент фильма с участием варана снимался в институтском коридоре, по которому, стуча каблуками в обе стороны, спешили стройные женские ножки. Путь им должен был преграждать разъяренный варан, а женские ножки должны были выразить все эмоции, которые бы возникли при встрече с «драконом». Этот эпизод фильма снимался так: перед зрителями крупным планом должны были показать лишь пол коридора, главный герой — варан и женские ножки, а их обладательницы оставались за кадром. Ножки оказались очень артистичными и прекрасно справились со своей задачей, зато крупный варан, недавно поступивший в виварий института, проявлять агрессивность никак не хотел. Перед съемками я его подолгу разогревал в термостате, почти поджаривал, но постоянно приходилось дергать ящерицу за хвост, пугать и подталкивать шваброй.
С моей легкой руки варанов для исследования стали заказывать еще несколько лабораторий института, и интерес к экзотическим животным скоро угас. В заключение могу сказать, что опасения Н. А. Ковальчикова в отношении шашлыков все-таки оправдались. Это был тот редкий случай, когда он оказался прав.
