Евгений Марысаев - Пират
– Ну, Пиратка, отдохни малость, заслужил...— Константин говорит с собакой, как с человеком, и ему иногда кажется невероятное: пес понимает смысл слов.— Хватит ребятам двух утей. На обратном пути еще боровую бы добыть. Косача, например. Он больше на ягоды налегает, и мясо его так хорошо ягодками пахнет. А поесть тебе пока не дам, уж не обессудь... Обожди, ты куда?... А, на взлобок, на обдув, в низине мошка лютует. Ну и умник же ты у меня!
Роса еще не сошла. Огненная спина Пирата мелькает в цепких зарослях голубики. И как давеча, учуяв селезня, пес взвизгнул, так и сейчас подал голос. Константин щелкнул предохранителем. Стволы направлены по горизонтали. «Ко-ко-ко...» — кокотание тетерки слышит уже и человек. Птенцы ее подросли в это время года, вполне могут обходиться без родительницы. Бросок! Светло-коричневая «артистка» взлетает из-под носа Пирата. А раз есть «артистка», то обязательно начнется «концерт». И точно. Тетерка летит низко, заваливается на крыло, изображая из себя подранка; Пират прыгает, изловчившись, выхватывает из хвоста пестрое перо. Почему тянет с выстрелом Константин? Да ему как нож по сердцу весь этот «концерт». Ведь тетерка кокотанием своим нарочно дала обнаружить себя. И теперь изображает подранка тоже нарочно. Она уводит охотника и собаку от выводка, который где-то здесь, притаился в зарослях и кочках. Ценою своей жизни мать спасает собственных детей. Садится на дерево, вплотную подпускает собаку и взлетает. Это повторяется много раз. Пират беснуется, лает.
– Ко мне, Пират! — вдруг раздается команда. Собака с неохотой подбегает к хозяину. «В чем дело?
Почему не стрелял?» — как бы спрашивают ее умные глаза. Оглаживая пса и тем самым успокаивая его, Константин объясняет:
– Пусть кокоша живет. Видел, как она от выводка-то уводила?... То-то. Не каждая мать на такое пойдет. Рука, понимаешь ли, не поднялась...
Самое удивительное было то, что кровь сторожевого пса Фараона, струившаяся в жилах Пирата, ничуть не помешала ему унаследовать от Ласки, превосходно натасканной промысловой лайки, все лучшие качества своей матери.
... Утром Константин получил письмо. Писала жена. Она была в отчаянии. Обмен на однокомнатную квартиру, о которой она так мечтала, расстроился. Семью Реутских не смогут прописать на новом месте жительства: слишком мала площадь. И для Константина эта новость была ударом. Потому что от Пирата придется избавляться.
Да как же с ним расставаться-то?...
В своей нелегкой работе геолог не обходится без травм. То, по-бараньи прыгая с камня на камень, не рассчитает прыжка, растянется на каменистой косе ручья, в кровь сбив колени. То, пробиваясь в чертоломе, в клочья изорвет штормовку и сучья непременно повредят нежную человеческую кожу. А каждая пустяковая царапина в летнюю пору на Крайнем Севере долго не заживает, гноится по два месяца. Таков здесь климат. Излишняя сырость всему виною. Возбудители нагноения, говоря языком врачей, чувствуют себя в таких условиях замечательно и размножаются с угрожающей быстротой. Нарыв то там, то тут. Медицина далеко, а мужик есть мужик, в подобных случаях на авось надеется. Авось пройдет; поболит да перестанет.
Однажды Константин переходил быструю реку. Мощный поток сбил его с ног, протащил по камням. Нечаянное купание не обошлось бесследно: от колена до бедра зияла довольно глубокая рана. Пришлось оставить работу. Пока добирался до стоянки, кровь хлюпала в сапоге. Приуныл начальник отряда: как же теперь на профиль идти? И припомнил он, что у некоторых северных народностей есть веками проверенный надежный способ лечения ран: дают ее полизать собаке. Пират сразу понял, что от него хотят. И буквально на следующий день рана затянулась сухой корочкой! Правда, такой способ врачевания, несмотря на превосходный результат, кое-кого в отряде покоробил.
... Константин должен был лететь с отчетом в штаб экспедиции, базирующийся в поселке Урема, в ста пятидесяти километрах от отряда. Туда приехал проверяющий — главный геофизик аэрогеологического треста. Брать с собою Пирата Константин не решился. Поселок был большой, с аэродромом, своеобразный «проходной двор» для бесчисленных экспедиций. Пирата могли принять за бездомного пса и увезти в другую экспедицию. Потом ищи ветра в поле. Тем более, что собаку, конечно, не впустят в Дом для приезжих, и держать ее придется на улице.
«МИ-4» прилетел за начальником отряда рано утром, когда геофизики еще не ушли на профиль. Когда лопасти винта замерли, Константин направился к раскрытой вертолетной дверце. Пират увязался за хозяином. Он думал, что все летят на очередную точку работ.
– Место, Пиратка! Место! — приказал Константин.
Пес зашел в палатку, однако не лег на оленью подстилку, воровато выглядывал оттуда. Когда хозяин поднялся в багажное отделение и захлопнул дверцу, Пират нарушил приказ: вылетел из палатки, заметался возле машины, громко залаял. Но вислые лопасти «МИ-4» уже вращались. Мощным потоком воздуха собаку сносило в сторону, но она яростно сопротивлялась этой силе и бросалась на корпус машины, оставляя на мягком дюрале следы своих клыков. Вертолет поднялся метра на полтора и, как всегда, прежде чем набрать высоту, завис, наклонившись пилотской кабиной. Прыжок! Пират по-обезьяньи повис, вцепившись когтями передних лап в резину толстого колеса.
Геофизики закричали, замахали руками, но пилоты за грохотом двигателя, режущим свистом винта не слышали криков, поэтому не обратили внимания на отчаянные жесты людей. И колес из кабины им не было видно. Вертолет косо начал набирать высоту. Собака раскачивалась в воздухе маятником. Когда машина заложила крутой вираж, ложась на курс, Пират отделился от колеса, переворачиваясь в воздухе, стремительно полетел вниз.
Геофизики замерли. Подобный полет мог окончиться одним — смертью. Такая высота! Теперь не спасет даже мягкая перина мари...
На той стороне обмелевшей летом реки в тайге пружинисто качнулась верхушка высокого кедрача...
Люди побежали туда.
– Такая собака пропала!
– Костя не переживет...
Лазали по трясине, долго искали Пирата. Кто-то высказал предположение: собака угодила в окно мари, с ходу ушла в вонючую жижу. Это было самое вероятное. Прекратили поиск. Стояли, молчали. И вдруг раздалось слабое поскуливание.
– Пират! Пиратка! Мы здесь!...
Собака взлаяла и опять заскулила. Звуки неслись откуда-то сверху. Наконец люди увидели пса. Он застрял высоко над землею в густой кроне векового кедрача. Верхушка дерева была обломлена и тоже повисла на ветвях.
