Стюарт Харрисон - Белый сокол
— Везучая, — пробормотал он. — Пуля лишь слегка задела кость. Рентген я, конечно, сделаю, но, думаю, у нее просто трещина. Вы видели, кто стрелял?
Майкл покачал головой:
— Нет. Что это за птица?
— Какой-то сокол, но не из тех, что водятся в наших краях. Вон там стоит справочник по пернатым хищникам. Достаньте, пожалуйста.
Майкл нашел нужную книгу и стал листать ее, пока не наткнулся на фотографию сокола, сидящего на высокой скале. Его окраска соответствовала цвету оперения птицы, лежавшей на столе.
— Здесь написано, что это кречет. Или снежный сокол. Обитает в Арктике. Так каким же образом обитательница севера попала сюда?
— Возможно, ветром занесло. Наверно, молодая еще. Угодила в бурю. Такое случается.
Ветеринар продолжал ощупывать крыло кречета. Майкл наблюдал за его действиями.
— Зачем убивают таких птиц? — тихо спросил он.
Том поднял голову, как будто впервые по-настоящему заметив Майкла. Он работал ветеринаром в Литл-Ривер-Бенд тридцать лет и давно пришел к выводу, что люди, сопереживающие животным, как правило, чисты душой.
— Обычно из-за денег. Или по глупости.
— Из-за денег? — повторил Майкл.
— Клиенты таксидермистов — особый народ. Лично я никогда не понимал, как можно украшать дом чучелом животного. У каждого свои причуды. — Том покачал головой.
— Что же с ней будет? — поинтересовался Майкл.
— Трудно сказать, — признался Том. — С поврежденным крылом она не сможет охотиться. Вы когда-нибудь видели, как охотятся соколы? — Он продемонстрировал ладонью. — Они отводят крылья назад и устремляются вниз — вот так. Потрясающее зрелище. Развивают скорость свыше ста пятидесяти километров в час. При такой скорости на крыло приходится большая нагрузка. Несколько недель я подержу ее в клетке, пока кость не срастется, но и после этого она будет не в форме. Ей нужно добывать себе пищу, а она на это, возможно, окажется не способна.
Майкл слушал ветеринара и думал, как это несправедливо, что кречет, выживший после ранения, в конце концов умрет медленной смертью от голода. Выходит, он спас птицу от пули, но не от гибели.
— А если я попробую ее натаскать? — промолвил он.
Том взглянул на него с любопытством:
— Вы серьезно?
— Вполне.
Ветеринар прошел к рабочему столу и, порывшись в бумагах, принес Майклу листочек, на котором были записаны имя и номер телефона.
— Неподалеку от Уильямс-Лейк живет Фрэнк Добсон. Он приезжал ко мне однажды года два назад, привозил раненого ястреба, которого он натаскивал. Поговорите с ним, прежде чем возьметесь за это дело. Оставьте кречета на несколько дней у меня, подумайте и дайте знать о своем решении.
— Я уже решил. Сразу говорю, что вернусь за ней.
Том кивнул:
— Вы живете далеко от Литл-Ривер-Бенд?
— За городом. Меня зовут Майкл Сомерс.
Ветеринар никак не отреагировал на фамилию гостя, хотя, конечно же, слышал о нем. Он знал, что Майкл сидел в тюрьме, и сейчас видел, что тот наблюдает за ним внимательно, пожалуй, даже с вызовом, словно ожидая какой-то реакции. Том протянул ему руку.
— С возвращением.
Майкл, помедлив в нерешительности, пожал протянутую ладонь.
— Спасибо, — сказал он.
Впервые с приезда в Литл-Ривер-Бенд у него появилось ощущение, что он действительно вернулся домой.
Соколиха сидела на длинном бревне, перекинутом от стенки к стенке сарая. Ее поврежденное крыло было зафиксировано повязкой. Рентген показал трещину лучевой кости, и Том Уотерс посоветовал не снимать повязку две недели.
Прошло несколько дней с тех пор, как Майкл подобрал раненого кречета, но за этот короткий срок состояние птицы только ухудшилось. Майкл оставлял на бревне мясо, но она не прикасалась к пище. У ветеринара она тоже ничего не ела, и Том предупредил его, что пойманные дикие животные иногда отвергают пищу, предпочитая смерть неволе. Придя проведать соколиху рано утром, Майкл встревожился, заметив, что она дрожит, а ее глаза потускнели. Он был уверен, что она не переживет еще одной ночи, если не съест что-нибудь.
— Что мне делать? — спросил он Тома, позвонив ему в ветеринарную лечебницу.
— Боюсь, больше вы ей ничем помочь не сможете.
Майкл не желал мириться со своей беспомощностью. Он стоял на верхнем этаже дома и, разговаривая по телефону, смотрел на лес. В ветвях тополя порхала с места на место сорока. На краю вырубки глодали корни два кролика. Время от времени они отвлекались от своего занятия и настороженно озирались, шевеля ушами.
— Должен быть какой-то выход, — сказал в трубку Майкл.
Том не отвечал, раздумывая, что еще посоветовать.
— Что вы ей даете? — наконец спросил он.
— Сырую говядину.
— Попробуйте предложить что-нибудь более соблазнительное. Например, свежее мясо привычной ей добычи.
Майкл перевел взгляд на кроликов.
— Спасибо. — Он повесил трубку.
Сюзан поднялась по скрипучим ступенькам на крыльцо и постучала. Дверь приоткрылась, но к ней никто не вышел. Сюзан посмотрела на Джеми и просунула голову в темную прихожую. В нос пахнуло еще не выветрившейся затхлостью, скопившейся в доме за те долгие годы, что он пустовал.
— Здравствуйте! Есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало. Сюзан подошла к окну и заглянула внутрь. Она сознавала, что ею движет нездоровое любопытство, но удержаться не могла. Рассматривая громоздкую старую мебель, она пыталась представить, как жилось в этой обстановке юному Майклу Сомерсу, какими были его родители. Тут ее взгляд упал на ведущие за дом следы. Она пошла по ним. На задворках стоял сарай. Сюзан заглянула в дверь и увидела в полумраке сидящего на корточках Майкла, а потом различила и неясные очертания сокола.
— Извините за вторжение, — сказала Сюзан. — Я стучалась, но мне никто не ответил.
Майкл кивнул.
— Вы не помешали.
— Это у вас ястреб?
— Кречет. Самка. Я нашел ее в горах.
— Она не умрет? — спросила Сюзан.
— Не знаю. Она ранена и ничего не ест. — Он помолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать объяснения. — Ей нужно свежее мясо — кролик или что-то вроде.
— Так их же полно в лесу.
— У меня нет ружья. Мне запрещено иметь оружие.
Он встретился с ней взглядом и тут же отвел глаза. Сюзан почему-то почувствовала себя виноватой.
— Я пришла извиниться, — сказала она. — За то, что произошло на днях. Я вам очень благодарна. Просто я была сама не своя от беспокойства. Не знала, что подумать.
Майкл молчал. Сюзан шагнула из сарая. Сомерс не принял ее извинений, пропустил их мимо ушей, и она считала, что не вправе осуждать его за это. В сущности, ей показалось, он вообще не слышал ее, будто блуждал мыслями где-то далеко.
