Геннадий Падаманс - Первостепь
Игривая Оленуха громко смеётся, Чёрная Ива тоже заулыбалась, и даже у Сквалыги вроде как немного поднялись уголки толстых губ, но эта, кажется, думает совсем о другом. И теперь говорит:
– Слышали, призрак появился. По ночам вокруг стойбища бродит.
– Какой такой призрак? – Чёрная Ива удивлена, первый раз о таком слышит, но Игривая Оленуха опять всё переводит в шутку:
– А по ночам спать надо. Притом вместе с мужем. Тогда и не будет никаких призраков.
Игривая Оленуха смеётся, а Чёрной Иве вдруг подумалось: не слишком ли много смеётся подруга? Словно не хочет серьёзного разговора, словно что-то скрыть пытается. Что?
Но теперь и Сквалыга начинает о том же самом:
– А вот Львиный Хвост как будто бы знаки подаёт тайные. Интересно, кому из нас троих?
Подруги перестают улыбаться. Недоумение властвует на смуглом лице Чёрной Ивы, недоверчивость сквозит во взгляде Игривой Оленухи.
– Да-да, вот как раз отвернулся, как будто почуял, - подтверждает Сквалыга, но Игривая Оленуха уже опять прыснула смехом:
– Как хвост может чуять? Что ему чуять? Задницу?
Чёрная Ива досадливо морщится. Но вслух не говорит. Игривая Оленуха и так всё поймёт по её лицу. Нехорошая это шутка. Да только ведь не старуха Чёрная Ива, чтоб осуждать. Но всё же ей не нравится.
А Львиный Хвост и вправду теперь глядит в сторону женщин. Один стоит возле своего чума, скучает. И вот повернулся. Вот мельком встретился взглядом с Чёрной Ивой, расширил зрачки, будто даже вздох изобразил (хотя не слышно отсюда); но Игривая Оленуха так громко хохочет, что сразу же засмущался молодой охотник. Отвернулся. Случайно он сюда посмотрел. Непреднамеренно. Напрасно молодые женщины смеются. Не о них его думы, - так, наверное, хочет сказать спина Львиного Хвоста, и шея, и затылок. Но Сквалыга узрела другое:
– А ведь некрасивый у Львиного Хвоста затылок. Какой-то приплюснутый. Медведь как будто наступил.
– У хвоста не бывает затылков, - хохочет по-прежнему Игривая Оленуха – и Чёрная Ива теперь не выдерживает:
– Да что вы прицепились обе к этому Львиному Хвосту? Хороший же охотник. И молодой. И затылок как затылок. И чем вообще затылки могут различаться, а, Сквалыга?
– Ну, для кого и хороший, а для кого и не очень, - продолжает смеяться Игривая Оленуха, но Чёрная Ива не приняла к себе её намёка. Сквалыга тоже не приняла. Так и повис он в воздухе смешком: «ха-ха-ха».
– Вот у Игривой Оленухи муж настоящий охотник, - Сквалыга меняет направление разговора, но быстро спохватывается и осекается. Сразу перескакивает. – Вот мой Пёстрый Фазан, - она даже досадливо взмахивает рукой, сопровождая взмах тяжким «ахом», да только деланно всё это. Чёрная Ива не верит. А Игривая Оленуха опять за своё:
– Ну так пускай Сквалыга ответит Львиному Хвосту взглядом на взгляд. Этот охотник помоложе будет и побойчее.
Однако Чёрная Ива перебивает готовую вновь рассмеяться Игривую Оленуху:
– Так ли уж ни на что не годен Пёстрый Фазан?
– Да на что он может быть годен, - с кислой улыбкой отвечает Сквалыга. – Мечтает, мечтает. Только мечтает!..
– Вот скоро оргии будут, - перебивает Игривая Оленуха, - вот мы с Чёрной Ивой проверим твоего Фазанчика, так ли уж ни на что не годен? А то вдруг сама Сквалыга не так чего делает?
Сквалыга сначала нахмурилась, но ненадолго. Быстро отпустила хмарь. Уже улыбнулась:
– Чёрной Иве на оргиях не до моего мужа будет. Львиный Хвост от неё ни на шаг не отступит. Вот уж тогда подробно рассмотрит Чёрная Ива и затылок, и всё остальное.
Смеются подруги, хохочут. Чёрная Ива только смутилась. Но Игривая Оленуха ещё и добавляет:
– Про Чёрного Мамонта тоже нельзя забывать. На прошлых оргиях, помнится, не отставал от Чёрной Ивы. И сейчас, наверное, не отстанет. Почему так везёт Чёрной Иве! Чем она манит охотников? Пусть научит и нас!
Хохочут подруги. А Чёрной Иве совсем не смешно. Неприличные разговоры. Оргии – это древняя традиция, от самых давних предков так пошло, и не полагается это обсуждать. Она тоже могла бы сказать, с кем была на прошлых оргиях Игривая Оленуха, но ведь не полагается. А они… Чёрная Ива вдруг вспоминает недоконченный разговор и прерывает смех подруг:
– О чём же таком мечтает Пёстрый Фазан?
Сквалыга глядит на Чёрную Иву, смеётся. Нет, перестала. Вспомнила тоже, что не прилично. Отвечает:
– О всяком мечтает. О всякой ерунде. Вабик такой хочет вырезать, чтоб на всякого зверя. Подул в дуду – и в любое место добычу можешь заманить. Хоть прямо к себе в чум.
– Тогда уж и заклинание надо ему придумать, - всё ещё смеётся Игривая Оленуха.
– Какое заклинание? – не понимает Чёрная Ива.
– Ну как… приманил зверя вабиком к чуму, потом произнёс заклинание – и с того шкура долой, кости долой, требуха прочь, жаркое сразу дымится румяное – кушайте, люди!
Теперь все трое дружно хохочут.
– Мой Режущий Бивень тоже бы не отказался от подобного вабика, - давясь смехом, говорит Чёрная Ива.
– А мы бы, женщины, не отказались от такого заклинания, - вставляет Сквалыга. – Вот было бы здорово! Как такого добиться?.. А ещё чтоб растения всякие нужные там, где захочешь, там бы и вырастали, чтоб не ходить за ними далеко в степь.
Смеются подруги. Долго смеются. Игривую Оленуху вообще не остановить. Чёрной Иве даже как будто немного завидно: ну откуда столько радости в женщине? Хотя, она знает, откуда, конечно же, своим мужем гордится Игривая Оленуха, Сосновый Корень повёл разведчиков, а вот её собственный муж… Но додумать о собственном муже ей не позволяет Сквалыга, внезапно перебивает все думы:
– Как ни прячется Чёрная Ива, а Львиный Хвост зарится по её душу.
– Да что вы пристали с этим Львиным Хвостом! – сердится Чёрная Ива. – Игривая Оленуха так громко хохочет, что уже все охотники только и глядят в её сторону. Чёрная Ива тут не при чём.
– Все?.. Или только один Львиный Хвост? – с нарочитым недоумением переспрашивает Игривая Оленуха, давясь смехом, но Чёрная Ива прячет глаза, ответа не будет, нечего ей ответить – и это тоже повод для смеха, новый повод. Радостно Игривой Оленухе. Ну очень радостно. Как радостно жаркому солнцу греть эту землю лучами, как радостно нежному ветерку обвевать разгорячённые лица, как… Игривая Оленуха вовсе не знает всех «как», не до того ей, чтоб думать и сравнивать, смех, подобно роднику из скалы, преодолевает все преграды и струится, струится, струится. Родник стал ручьём, ручей влился в реку, река течёт в море, куда-то там в море – не обуздать неукротимый поток, не стоит и пытаться. Чёрная Ива уже поняла и смирилась. Пускай хохочет дальше Игривая Оленуха. Она и сама улыбнётся. Вот прямо сейчас. Вот уже и улыбается.
