Звероловы. Сборник - Карл Гагенбек
Туда-то я и хотел прицелиться, но это было невозможно. Тогда мы все начали стрелять и кидать в слона копьями по разным направлениям. Слон пробежал несколько шагов, зашатался и рухнул мертвым. В него попало около тридцати копий, множество пуль из ружей туземцев и несколько моих разрывных.
Когда страшная туша перестала содрогаться, туземцы столпились около слона, и каждый поочередно плевал на него. Невероятные ругательства, насмешки, проклятия посыпались на мертвого слона. Я был рад, когда они, наконец, сменились торжествующими криками и диким смехом. Люди довели себя до какого-то безумного экстаза. Их враг лежал мертвый. Один из товарищей, правда, тоже лежал мертвый… Но слон-дьявол погубил много людей, и это была последняя жертва.
Тунку-Сулейман спокойно смотрел на все происходящее. Его усы не изменили своей плачевно-отвислой формы.
— Туан, — сказал он мне, — так как слон этот причинил много бед моему народу и в нем несомненно был дьявол, то я хочу сохранить его клыки как талисман от злых духов. Но этот перстень, туан, прими в знак моей благодарности!
Он снял бриллиантовый перстень со своего пальца и протянул его мне. Камень весил карата четыре, но был, к сожалению, местного гранения.
Я заявил, что совершенно удовлетворен. Мне, по правде сказать, не хотелось брать клыки. Если существует какое-нибудь животное, к которому у меня в душе есть чувство, то это именно слон. Я считаю его самым безвредным, самым умным, самым добрым из животных. Этот же бродячий слон — к слову сказать, единственный в своем роде, какого мне привелось встретить — по-моему, был просто помешанный.
Когда мы возвратились в кампонг, там все тоже точно помешались от восторга. Всю ночь напролет народ шумел и пировал. Не переставали бить в тамтамы. Мне не удалось ни на минуту сомкнуть глаз. Я знал, что жители смотрят на меня как на какое-то божество, и чувствовал себя неважно. Я боялся, что позабуду, что значит быть обыкновенным смертным среди подобных себе людей…
Я всячески остерегался лихорадки честолюбия; но не уберегся от другой лихорадки, той, с которой нужно бороться при помощи сетки от москитов и хинина.
Но та малярия, которая прогнала меня из тропиков в Америку, давно прошла. И зов джунглей опять начинает смущать меня.
Я знаю, что вдалеке от джунглей мне не быть никогда счастливым.
ДЖОРДЖ МАЙКЛ
Семья Майклов в Африке
ТНЕ МICНAELS IN AFRICA
bу George Michael
London, 1959
Перевод с английского
В. СМИРНОВА и Л. ДЕРЕВЯНКИНОЙ
Глава первая
КАРЬЕРА ЗА ШЕСТЬ ПЕНСОВ
Крепко зажав в потной ладошке шестипенсовик, десятилетний мальчик с черными вьющимися волосами стоял посреди раскаленного тротуара и не отрываясь глядел на огромную яркую афишу. Вид бесстрашного охотника, смело идущего навстречу рычащим львам и разъяренным слонам, казалось, совершенно загипнотизировал его.
Сколько раз видел он себя в роли отважного охотника! Сколько раз проскальзывал под брезентовые стенки заезжего цирка или взбирался на колючую ограду местного зоопарка, чтобы только взглянуть на грозных львов или гигантских слонов!
— Последние билеты по шиллингу! Спешите, спешите! Последние билеты!
Низкий голос кассира, одетого в яркую униформу, ворвался в воображаемый мир маленького мальчика, внезапно вернув его к действительности. Когда до сознания малыша Дошел смысл слов, произнесенных кассиром, на его загорелом лице выразилось отчаяние и крайнее разочарование. Последние билеты по шиллингу! А у него всего лишь шестипенсовик. Один шестипенсовик — весь его недельный заработок. И чтобы получить эти шесть пенсов, нужно было без конца бегать по поручениям да еще делать кучу всякой работы по дому. Картину привезли в город в понедельник. И целую неделю он думал о том дне, когда увидит Фрэнка Бака в фильме «Пусть остаются живыми». Сегодня суббота, и в его родном городе Претории (Южная Африка) этот фильм идет последний день.
Робко подойдя к кассиру, мальчик спросил:
— Простите, сэр, а за шесть пенсов билетов больше нет?
— Нет, сынок, их распродали еще в два часа. Надо было приходить раньше.
— Я не мог раньше. Мне нужно идти пешком, а я живу далеко, — объяснял мальчик дрожащим, жалобным голосом, с глазами, полными слез.
— Ничего не поделаешь, мальчуган. Нужно раздобыть еще шесть пенсов, если ты хочешь видеть представление.
— А входных билетов за шесть пенсов у вас
