Геннадий Падаманс - Первостепь
А когда он устал ликовать, когда успокоился, тогда услышал голоса духов. У них необычные голоса. Приглушённые, словно шёпот. Их голоса возникают из ниоткуда, но кажется, словно кто-то чужой говорит у тебя внизу головы, между ушами. Говорит непонятное: имя, отдельное слово, иногда может кричать или смеяться. Какой-то дух произнёс: «Режущий Бивень» – и он слышал того. И ему было весело, что он не один. Он не боялся. Он ослабил глаза и смотрел будто заяц, по краям, а не перед собой. И на границах краёв стали мелькать быстрые юркие тени, столь быстрые, что немедленно исчезали, едва он пробовал поглядеть на них пристальней. Не дано их видеть простыми глазами. Да и зачем, если они не от этого мира? Зачем? Пускай лопочут свою несуразицу. Пускай возятся в своих игрищах. А ему и без них хорошо.
Таким и застали его Медвежий Коготь, Львиный Хвост, Крепкий Дуб и Бегущий Кабан. Они собирались сделать носилки, но Режущий Бивень решил идти сам. И он пошёл сам. И опять радовался всю дорогу.
Крепкий Дуб и Бегущий Кабан отправились в разведку. Режущий Бивень следовал за Медвежьим Когтем, Львиный Хвост замыкал их отряд. Он нёс также копьё своего шаткого друга и тревожно поглядывал ему в спину. Он не мог не поражаться его непременной улыбке, когда тот постоянно вертел головой. Львиный Хвост всерьёз опасался, что у его друга повредился рассудок.
А Режущий Бивень встречал изумительный вечер.
****
Несколько раз ухнул филин, и Медвежий Коготь тут же ответил. И всё равно Крепкий Дуб и Бегущий Кабан не сразу обнаружили засидку. Львиный Хвост не скрывал своего удовольствия, как удачно они затаились.
Разведчики подсели к тлевшему в ямке костерку, достали из сумки по кусочку вяленого мяса. Разведка ничего не дала. Они осторожно прошли по пути Режущего Бивня до того места, где он вышел из лодки на берег. Лесные люди нигде не напали на его след. Духи ему благоприятствовали.
Режущий Бивень тоже не спит, слушает, хотя очень устал. Его интересует лодка, в её борту остался вражеский дротик. Но Крепкий Дуб и Бегущий Кабан дружно качают головами. Лодку они не смогли отыскать. Львиный Хвост перестал радоваться. «А ведь опять попахивает колдовством», - думает Львиный Хвост. Вот он поверил шаману, пошёл сюда, а тут тоже не чисто. Опять нет следов. Но тут хотя бы есть живой охотник. Есть его друг, Режущий Бивень, который утверждает, что в него попал странным дротиком лесняк. Человек, а не дух. Режущему Бивню Львиный Хвост всё же склонен верить.
Неподалёку треснула ветка, охотники хватаются за копья и бесшумным полукругом растворяются во тьме. Режущий Бивень накрывает шкурой костёр и тоже берёт в руки копьё. Его немного трясёт, но он готов биться. Однако тревога напрасная. Носорог, грузный увалень, запутался своей длинной шерстью в кустах. Вернувшийся последним Медвежий Коготь приглушённо смеётся: «Охотники слишком заболтались. Прозевали целого носорога».
Близится утро. Трое укладываются вздремнуть, а Бегущий Кабан с Медвежьим Когтем выходят в дозор.
Режущему Бивню не спится. Он вслушивается в ночь. Но по раненой руке упрямо ползёт какая-то букашка и привлекает внимание. Почему ползает ночью, зачем, откуда взялась? И что ей надо? «Как муравей, станешь работать»,– вспомнилось вдруг охотнику… Как муравей… Шаман так говорил. Его правда. Не спит муравей, никогда не спят муравьи. Многие не спят в степи, но ничего необычного, все знакомые звуки, привычные, по которым он будто соскучился и теперь узнаёт как бы заново: сыч,.. неутомимые сверчки трут свои надкрылья друг о дружку, каракал… шуршанье осоки, главного сторожа,.. но там – заяц. Месяц ведёт себя странно, будто собрался бодаться, колышет острыми рогами, кому-то грозит. Вряд ли охотнику, Режущий Бивень ничем его не обидел, но всё же спрашивает: « Месяц, почему такой злой?» – и от его тихих слов просыпается Крепкий Дуб.
Режущий Бивень указывает на месяц, Крепкий Дуб протирает глаза, в сомнении покачивает головой. Месяц как месяц. Львиный Хвост тоже проснулся, но думает о чём-то своём. Ведь и его жена ушла за орехами, Режущий Бивень внезапным приступом ощущает сочувствие… Львиный Хвост не ищет жену, а пришёл за Режущим Бивнем, но все его мысли там, на той стороне, с поисковым отрядом. И Режущий Бивень мысленно подбодряет друга: «Они, наверное, скоро вернутся с той стороны».
Львиный Хвост вздыхает. Но не совсем о том, о чём подумал Режущий Бивень. Львиный Хвост как раз вспомнил про их неудачные поиски, про колдовство, про то, как в лесу дротик сам летит ниоткуда и убивает. Они рассказали шаману, но тот не поверил, тот высмеял их и послал новый отряд, а они, вот, пришли за Режущим Бивнем. Но не все. Одного уже нет. А Пёстрый Фазан опять пошёл на тот берег. Львиному Хвосту вроде как хочется рассказать Режущему Бивню об их злоключениях, но что-то мешает. Может быть, присутствие Крепкого Дуба. Тот ведь старше и вроде как должен первым сказать. Не полагается через его голову. Не полагается и… не хочется. А Режущий Бивень какой-то странный, будто совсем другой, будто… Львиному Хвосту даже несколько боязно глядеть в его сторону. Потому Львиный Хвост просто вздыхает. Много ведь пришлось пережить за последние дни. Много.
Режущий Бивень тоже молчит, ни о чём не спрашивает. Даже про женщин не спросил, потому что понятно, что ни одна не вернулась, ни одну не нашли. Иначе б ему сразу сказали. Значит, хороших известий нет. А про плохие он узнает в стойбище. Сложное у степных людей положение. Непривычное. Не было на памяти Режущего Бивня войн. И даже столкновений серьёзных не было. Старики, конечно, рассказывали, и отец тоже рассказывал, когда он был ещё мальчиком – но вот они жили спокойно на берегу реки, на краю степи, жили и жили, забыли про войны, будто только в рассказах такое и случается, утратили всякую бдительность – а теперь нужно всё вспоминать. Про дозоры, отряды, лазутчиков, про военные хитрости, про засады, укрытия и окружения, про оборону. Кончилась мирная жизнь.
Львиный Хвост исподтишка поглядывает на Режущего Бивня. Заметно тот изменился, что-то новое в нём появилось, что-то крепкое. Вовсе не помешался Режущий Бивень, как он поначалу подумал. Вынес жестокую рану и выжил. Один сам. Это с Сосновым Корнем не то, а Режущий Бивень, он – первый. Вот их трое друзей, ещё с посвящения, когда они все ползли за одним, следили за первым, уже тогда он был первым, он вёл. И теперь первый. Несмотря на свою рану. Они вот пришли за ним, а на самом деле… на самом деле как будто наоборот. Ведь они все не знают, что делать. Львиный Хвост, точно, не знает. А Режущий Бивень, кажется, знает. Единственный. Нет беспокойства в его глазах. Нет страха. Есть только уверенность. Режущий Бивень, он – первый, и никогда Львиному Хвосту не отбить Чёрной Ивы, даже если та и вернётся, никогда не отбить. Нечего больше и думать об этом. Просто он глуп. Просто совсем непонятно, на что он надеялся. Глупый он. Глупый. И только – второй… Второй или третий. Но после. Вот Режущий Бивень, тот – первый. Он признаёт. Пора уж признать очевидное. Пора.
