Серенгети не должен умереть - Бернгард Гржимек
Судя по моему благосостоянию, всякий здесь считал, что у меня не менее десяти жен, и никого бы это нисколько не удивило. Удивляло их то, что я утверждал обратное.
— Но почему же у тебя только одна-единственная жена? — допытывались у меня неоднократно.
— Потому что нам нужно гораздо больше работать, чтобы прожить, — пытался я объяснить им этот невероятный факт.
— При нашем холоде ведь необходимо носить ботинки и одежду, да к тому же еще теплую, мы вынуждены покупать дрова и уголь, чтобы отапливать свое жилище. Но у нас не только холодно зимой. У нас и дни короче, не то что здесь, в Африке, где они круглый год подряд длятся по 12 часов. И нам приходится искусственно продлевать дни и жечь свет, который тоже стоит немалых денег.
— Я и двух дней не смог бы прожить в таких ужасных условиях, — объявил с полной уверенностью Джо, выслушав мой рассказ. — Я бы тут же умер.
Как-то однажды во время своего проживания в Бваке — нашей штаб-квартире во внутренних районах Африки, городке, где как-никак проходила узкоколейка, имелся вокзал, а также два кинотеатра, я решил сходить прогуляться в близлежащий лесок, расположенный в получасе ходьбы. Кругом пыльная степь, а тут — зеленый оазис, который так и манит прохладой своих высоких пышных крон.
И я пошел. Но на полдороге меня догнал наш хозяин Абрахам и буквально за руку стал тянуть обратно:
— Бога ради, не ходите в этот лес! Вернитесь сию же минуту! Его ни один белый не имеет права посещать. Может быть, на вид мы здесь и вполне цивилизованные, но я не могу вам поручиться, что, войдя в этот лесок, вы не схлопочете себе ядовитую стрелу или через пару дней не умрете от какой-нибудь загадочной болезни. Лес этот — табу! Африканцы утверждают, что в нем живут боги.
Заметив мой недоверчивый взгляд, он принялся рассказывать мне историю фабрики, обгоревшие развалины которой виднелись на опушке леса. Судя по толщине стен, это некогда было крепкое солидное строение.
Вот что он мне поведал. В 1942 году в Бваке приехал некто Л., бельгиец по происхождению, примерно шестидесяти лет. Он решил открыть здесь фабрику по изготовлению канатов и веревок из волокон сизаля. Поскольку он имел военные заказы, ему отпустили и цемент. Он очень быстро разбогател. Вскоре правительство выделило ему землю под постройку новой, более современной фабрики, именно той, руины которой виднелись возле опушки леса. Оказалось, что земля, отпущенная под постройку фабрики, «принадлежала» какому-то местному божеству, которому поклонялись аборигены — бауле. Черные жрецы, надо сказать, поступили вполне разумно: они предложили этому бельгийцу принести божеству в жертву вола. Однако господин Л. бесцеремонно отклонил их предложение: «С какой такой стати, земля и так принадлежит мне!» Фабрику построили. Однако в самый разгар строительства господин Л. внезапно умер при совершенно загадочных обстоятельствах. Его двадцативосьмилетний сын, съездив в Бельгию, привез младшего брата своего отца, но и тот спустя несколько недель скончался. Потом скончался по непонятным причинам и сын владельца фабрики. В доме остались одни только женщины, которые с лихорадочной поспешностью продали это проклятое предприятие и поскорее уехали назад в Бельгию. И вот после того, как все мужчины этого семейства были истреблены, сгорело и само здание фабрики — буквально все постройки! С тех пор никто уже не решался их вновь отстроить.
— Вот дурак-то! Из-за одного-единственного вола! — заключил свой рассказ Абрахам, пожав плечами. — Когда приезжаешь в какую-нибудь чужую страну, то приходится приноравливаться к местным верованиям и обычаям, а не лезть на рожон и стараться прошибить головой стенку. Все равно из этого ничего хорошего не получится!
Чаще всего подобные загадочные смертные случаи объясняются туземными ядами, которые обслуживающий персонал подмешивает в пищу. Трупы в этом жарком климате приходится зарывать в землю буквально в тот же день, патологоанатомических или химических институтов, могущих произвести вскрытие или какие-либо анализы содержимого желудка, здесь нет. Поэтому причину внезапной смерти, как правило, объясняют тропической болезнью почек под названием «bilieuse»; эта болезнь действительно протекает при аналогичных обстоятельствах, и часто человек уже через день-два мертв.
Особенно тяжело приходится землемерам. Здесь это, по чистой случайности, чаще всего поляки. Милые люди, но с незавидной судьбой: в местных условиях их профессия весьма небезопасна. Ведь им приходится поодиночке в сопровождении одних лишь черных носильщиков углубляться далеко в лес или пересекать обширные степи. Черные носильщики, как правило, неохотно поднимаются в горы, потому что, по их мнению, там обитают злые духи. Когда их пытаются принудить к этому, они просто убегают, оставляя беспомощного землемера одного. А то еще и отравят ядом. Не последнюю роль здесь могут играть и «дамские истории». Один французский управляющий округом перечислил мне пятерых землемеров, которые всего только за несколько последних лет погибли или сошли с ума во время своих служебных поездок.
Как раз именно бауле верят так же, как и белые, в одного-единственного Бога, царящего на небе. Однако этот «высший Бог» не заботится по мелочам о том, что происходит на земле. Когда-то, в давние времена, он разрешил всем людям и зверям, а также добрым и злым духам по длинной цепочке спуститься с неба на землю. А дальше он уже не стал досаждать им мелочной опекой: судите и рядите, как вам заблагорассудится! Поэтому теперь приходится быть чертовски осторожным, чтобы не навлечь на себя гнев того или иного злого духа или божества, не встрять с ними в какой-нибудь конфликт! Отсюда и все эти деревянные фигурки в хижинах. На наш взгляд, они выглядят все достаточно примитивно и все схожи между собой.
