Джордж Майкл - Семья Майклов в Африке
Я небрежно положил ногу на ногу. Мне хотелось создать атмосферу покоя и безмятежности, а уж потом ошеломить их своей захватывающей идеей. Однако нет никакого смысла разыгрывать спектакли перед своими близкими: они так часто видят репетиции и представления, что это уже не производит на них ни малейшего впечатления. Благодаря удивительной интуиции, свойственной женщинам, Марджори почти сразу раскусила меня и испортила мне игру.
— Итак, мы собираемся делать то, что уже делали другие, не правда ли? — спросила она. — Джордж Майкл, что ты там еще задумал? Выкладывай-ка все, да поживее, не то останешься без ужина.
Она посмотрела на девочек.
— Если это будет в ущерб учебе Кэрол и Джун, разумеется, я не пойду на это ни в коем случае.
— Да, Марджори, — сказал я, — ты напала на след. Героем этих фильмов будет целая семья. Ты, Кэрол и Джун будете исполнять главные роли. Я уверен, что на свете еще не бывало сафари подобного рода. Это само по себе уже новшество, и его надо использовать как приманку для публики. Ведь как бы ни были прекрасны наши фильмы, чтобы их продать, нужно сделать оригинальный ход.
По выражению лица Мардж я понял, что она все еще не одобряет моей затеи.
— Мы с тобой люди взрослые и можем ездить куда нам заблагорассудится, — сказала она, — но как быть с образованием детей?
— Путешествия, встречи с новыми людьми, знакомство с иными обычаями — все это тоже неплохое образование, — ответил я, — но если ты все же не передумаешь (а надо сказать, такая возможность мною предусмотрена), я соглашусь устраивать все наши поездки во время каникул и выходных дней. И буду следить, чтобы дети выполняли домашние задания.
Кэрол и Джун школу любили, хотя, может быть, это и не всегда свойственно детям. Нашим девочкам пришлось пережить очень много разных приключений, с которыми большинство ребятишек знакомится лишь по книгам, в кино или по телевизору. Вот почему, мне кажется, школа с ее дисциплиной была для девочек не скучной обязанностью, а еще одним приключением в жизни. Конечно, пропустить несколько занятий они были не прочь, но им не хотелось, чтобы школьные товарищи их обгоняли. Кэрол в то время было двенадцать лет, Джун — около восьми.
Я заметил, что Марджори начинает сдаваться.
— Я против того, чтобы использовать детей в качестве «приманки», как ты это называешь, — сказала она, — особенно если речь идет о собственных детях. Но я понимаю, что мы живем не так, как все. Тебе не приходится таскать каждый день на службу свой котелок и зонтик. Да я бы за такого, пожалуй, и не вышла. Так что, куда бы ты ни поехал, мы всегда будем с тобой.
Девочки вскочили и бросились мне на шею.
— Замечательно! — закричала Джун, крепко меня обнимая. — Какой чудесный у нас отец!
Она приподнялась на цыпочки и шепнула мне на ухо несколько слов.
— Что она тебе сказала? — спросила Мардж.
Я посмотрел на смущенную Джун и ответил:
— Она сказала, что не будет бояться.
План, разработанный мною в последующие дни, смутил бы и самого опытного охотника. Я включил в него все более или менее интересные районы Африки, не слишком далекие, конечно. У меня получилась карта, охватывающая многие тысячи квадратных миль: озеро Бангвеоло, Лунные горы, леса Итури, Килиманджаро, пустыня Калахари и десятки других мест, названия которых так волновали мое воображение в молодости. Я любил эти безлюдные земли, где дикие звери, бросаясь на незваных гостей, несутся со скоростью тридцати миль в час, где смерть таится в безмолвной чаще и в совсем безобидных на вид реках. Прекрасный, но жестокий и яростный мир. И теперь мне предстояло отправиться в путешествие по этим безлюдным просторам, где трудно рассчитывать на человеческую помощь. Покорение диких пространств Африки — вот какую цель я ставил перед собой. Но оружием моим будет кинокамера, и мои жертвы должны быть запечатлены на пленке, а не висеть по стенам почетными трофеями. И в это необычайное сафари со мною поедет моя жена и двое маленьких детей.
Я начал с Национального парка Крюгера, старейшего заповедника Африки. Его площадь достигает восьми тысяч квадратных миль, лишь немного уступая острову Сицилии. В живописнейших уголках парка разбросано тринадцать туристских баз, связанных между собой сетью дорог.
Этот парк был основан президентом Крюгером, который впервые заговорил о нем в 1884 году. Но лишь через четырнадцать лет эти земли были объявлены заповедными. Сначала их назвали заповедником Саби. С юга на север парк простирается от реки Крокодильей до реки Саби, а с востока на запад — от Лебомбо до Драконовых гор. В 1902 году, к концу войны в Южной Африке, был назначен первый директор заповедника — полковник Дж. Стивенсон-Хэмилтон.
Многие годы преодолевал полковник сопротивление налогоплательщиков, которые не хотели, чтобы их деньги тратились на дикие пространства. Ему пришлось бороться и против охотников, уничтожавших стада диких животных. Местные племена тоже были недовольны, когда им запретили охотиться на землях их отцов. Только после долгих лет терпеливого и напряженного труда полковнику Стивенсон-Хэмилтону и его добровольным помощникам удалось превратить эту территорию в заповедные земли, как было задумано Крюгером. Сейчас это известнейший в мире заповедник диких зверей.
Сначала я сделал пробный фильм, чтобы посмотреть, как отнесутся к нему возможные покупатели в Соединенных Штатах, а потом серьезно взялся за серию из пяти пятнадцатиминутных фильмов, насыщенных действием и волнующими деталями. Некоторые наиболее забавные происшествия невозможно было показать на экране, зато у нас остались о них чудесные воспоминания. Однажды я поймал капканом десятифутового питона и, крепко ухватив его за шею, чтобы он не смог обвиться вокруг меня, просунул его страшную голову в окно машины, где сидела моя жена с детьми. Они не заметили, как я подошел к машине, и так испугались при виде ужасной змеиной головы, что чуть не навсегда потеряли интерес к охоте. Я смотрел на все как на шутку, однако моя семья лишь очень много времени спустя согласилась считать это шуткой.
Нередко героем приключений становился наш слуга Пенга. Этот славный парнишка всегда с большой охотой принимал участие в наших киноэкспедициях. Ему можно было поручить многие дела во время стоянок, так как он был смышлен и любознателен от природы.
В одну из наших поездок в Бечуаналенд Пенга стал главным героем удивительного эпизода — эпизода, который заставил меня задуматься: не заключена ли, в конце концов, в заклинаниях африканских колдунов какая-то сверхъестественная сила?
Мы разбили лагерь около небольшой деревушки у реки. Мне хотелось в свободные от киносъемок дни иметь возможность спокойно посидеть несколько часов на берегу с удочкой в руках. Пенга и два других парня стали собирать хворост для костра, а потом отправились в деревню, чтобы купить там местного пива.
