Наталья Пожарицкая - Обезьяны, обезьяны, обезьяны...
Цепкохвостые обитатели сельвы
Поговорим теперь о некоторых представителях семейства цепкохвостых обезьян, или капуцинов. Название семейству, как вы догадались, дали в честь капуцинов — таких же обезьян, как мои сухумские подопечные Кларик и Клара.
Самые крупные из цепкохвостых — ревуны. Матерые самцы, если измерить их от кончика носа до основания хвоста, достигают чуть ли не метра. И почти такой же длины хвост. Хвост у ревунов примечательный — ближе к концу его, с внутренней стороны, есть оголенный участок с чувствительными кожными гребешками и кожными узорами, вроде тех, что имеются у нас на ладонях и пальцах. Благодаря этому ревуны могут производить такие манипуляции, словно хвост — не хвост, а дополнительная рука: им умеют хватать и срывать листья, умеют нежно и внимательно «осмотреть» сородича и приласкать малыша. На таком хвосте можно повисеть вниз головой, если того требует дело.
У ревунов ловкие руки и ноги с пятью длинными подвижными, цепкими пальцами, с аккуратными плоскими ноготками на них.
Во внешнем облике ревуна прежде всего бросается в глаза крупная голова. Безволосое лицо обезьяны обрамляет борода. Под ней вздувается гортанный мешок. Плечи обезьяны одевает густая грива — черная, рыжая, коричневая, медно-красная у разных видов. Выступающие челюсти и мощные Клыки придают обезьяне устрашающий вид. Как и у большинства представителей семейства капуцинов, у ревунов 36 зубов.
Вся жизнь ревунов проходит, кажется, в двух занятиях: они кормятся и ревут, ревут и кормятся. В промежутках, по ночам, спят. Впрочем иногда ревут и со сна.
Ревуны водятся в дождевых и горных лесах Южной и Центральной Америки. Держатся большими стадами исключительно на деревьях, поближе к вершинам, там, где всегда в изобилии свежая листва, почки, цветы, семена — основное их пропитание.
Рев ревунов — самая яркая и характерная нота в звуковой симфонии южноамериканских лесов. Сельва и хор ревунов неотделимы.
Каждый день поутру с первыми лучами солнца стадо ревунов — обезьян эдак в сорок — занимает позицию на верхушках гигантских деревьев. До поры все молчат. Устраиваются поудобнее и ненадежнее на ветках. Готовятся. Ждут сигнала. Первыми начинают вопить самые матерые из самцов. Каждый сидит на своем дереве, крепко вцепившись в сук руками и ногами и плотно обхватив хвостом ближайшую крепкую ветку. Сидит и, раздув горло, вопит что есть мочи, серьезно и сосредоточенно глядя на сородичей. Когда единоборство достигает какого-то неведомого предела, десятки луженых глоток рядовых членов стада, перекрывая солистов, соединяются в мощном оглушительном хоре. Минуты три или четыре вопит стадо, да так, что слышно его бывает за несколько километров. Потом рев достигает опять какой-то неведомой точки, какого-то апогея и обрывается. Короткое затишье. Перевести дух, на ходу подкормиться, собраться с силами. И все начинается сызнова.
Отвопив свое, стадо спускается в чащу ветвей на дневную кормежку. А вечером — новый концерт.
Описание этих концертов, более или менее достоверное, больше или меньше приукрашенное, встречается в дневниках и путевых впечатлениях почти каждого путешественника и натуралиста, побывавшего в лесах Южной Америки. И каждый, описывая их, задавался по меньшей мере двумя вопросами: почему и для чего?
Почему так мощны и громки крики этих животных? Для чего эти ежеутренние и ежевечерние концерты?
Ответ на первый вопрос стал ясен сразу же после того, как поймали первого ревуна и тщательно изучили его строение. Выяснилось, что у ревунов есть сложная система гортанных мешков, которые действуют как резонаторы. Благодаря им, звуки, издаваемые ревуном, усиливаются многократно, приобретают мощь и громкость. Но вот для чего ревут ревуны?
Сначала было высказано предположение: для того, чтобы устрашить врага. Возможно. Однако в последнее время появилась и другая точка зрения. Американский приматолог Карпентер, которому наука обязана наиболее детальными исследованиями ревунов, предполагает, что вопли отдельных самцов, семейств и всего стада — своеобразная заявка на занятую территорию. Вроде сторожевой песни скворца у занятого им скворечника.
В семейство цепкохвостых, помимо капуцинов и ревунов, входит род коат и род паукообразных обезьян.
У коаты стройное тело сантиметров сорока — пятидесяти в длину. Почти метровый хвост. Тонкие руки и ноги равны по толщине и длине хвосту. Водятся коаты на территории от Южной Мексики до Центральной Боливии и Бразилии.
Очень похожи на них паукообразные обезьяны. Только они немного крупнее. Туловище у них довольно массивное, а хвост чуть короче, чем у коат. И шерсть более мягкая.
Когда паукообразная обезьяна вдруг повисает вниз головой, зацепившись хвостом за ветки, ни дать ни взять — гигантский паук повис среди ветвей.
Сохранились паукообразные обезьяны только в Бразилии. Да и то в небольшом количестве. Из-за того, что они стали очень редкими, их занесли в Красную книгу.
Паукообразные обезьяны, как и коаты, жители чисто древесные. Держатся группами. Передвигаются своеобразно — подвешиваются на руках. Наблюдать, как они изящно двигаются в кронах деревьев, одно удовольствие. Кажется, обезьяны только слегка касаются веток то одной рукой, то другой, то хвостом, перелетая с дерева на дерево. В случае опасности они движутся по деревьям быстрее, чем их преследователь по земле.
У паукообразных обезьян руки устроены по-особому. Большой палец на руке почти незаметен. Четырьмя имеющимися — длинными, плотно прижатыми друг к другу — обезьяна, словно крючьями, цепляется за ветки.
Хвост у них — цепкий, сильный, ловкий, с осязательной «ладошкой» на конце. Раскачавшись на хвосте, с его помощью оттолкнувшись, обезьяна может перелететь на соседний сук. Осязательной его «ладошкой», испещренной кожными узорами, может на ощупь оценить предмет. Рассказывают, что тонкость движений хвоста такова, что им обезьяна может преспокойно брать, например, маленькие щепоточки сахара, и не просыпав, отправлять в рот.
Паукообразные обезьяны — вегетарианцы. Но, оказавшись в условиях неволи, они быстро осваивают местные пищевые ресурсы.
Однажды несколько паукообразных обезьян завезли в Подмосковье. Они пополнили коллекцию обезьян Института полиомиелита и вирусных энцефалитов Академии медицинских наук СССР.
Пять знаменитых цепкохвостых акробатов южноамериканской сельвы стали осваивать березовое царство Подмосковья. Правда, «осваивать» — сильно сказано. Среди берез стояли вольеры, в которые поместили обезьян. Все ждали, что с появлением американских жительниц у сотрудников и персонала прибавится хлопот — иди-ка вступи в контакт с существами, которые ни минуты не бывают в покое, привыкли все время находиться в движении. Но новоселы так и не продемонстрировали своих способностей по части «ужимок и прыжков». Целыми днями лежали они, свернувшись клубком, плотно «упаковав» тело и голову в сплетенье рук, ног и хвоста. Возможно, они плохо переносили климат — все-таки в Подмосковье попрохладней, чем в Южной Америке. Возможно, им, свободолюбивым, быстрым, подвижным жителям тропических лесов были тесны клетки. Возможно, они тосковали по шуму и суете большого стада. Но аппетита они не потеряли и ели все, что бы им ни предлагали: свежескошенную траву, фрукты, березовую листву, сваренные вкрутую яйца и даже брикеты из рыбной муки.
