Кумаонские людоеды. Леопард из Рудрапраяга - Джим Корбетт
Леопарды, те, что обычно водятся в лесах, не любят дождь и неизменно ищут укрытия. Но людоед не был обычным леопардом, поэтому трудно было угадать, что ему понравится или не понравится, что он сможет или не сможет или что захочет сделать.
Когда Мадо Синг уходил, он спросил, как долго я намереваюсь быть в засидке, и я ответил ему: «Пока не застрелю леопарда». Поэтому мне нечего было ждать от него помощи, а именно в ней я остро нуждался в то время. Следует ли мне двинуться в путь или оставаться на месте — эти вопросы я себе все время задавал, но и то, и другое казалось одинаково непривлекательным. Если леопард до сих пор не видел меня, было бы глупо выдать свое присутствие и, возможно, попасться прямо к нему в лапы, двигаясь по каменистому грунту, который придется преодолеть на пути к дороге паломников. С другой стороны, оставаться на месте еще шесть часов, ежесекундно ожидая, что придется защищать свою жизнь малознакомым оружием, создавало такое нервное напряжение, которое невозможно было дальше переносить. Поэтому, встав на ноги и повесив ружье на плечо, я вышел из засидки. Идти мне было недалеко, всего около пятисот ярдов, но половину пути по мокрой глине, а другую половину по скользким, гладким скалам, отшлифованным босыми ногами людей и копытами скота. Боясь зажечь электрический фонарь, чтобы не привлечь людоеда, в одной руке держа ружье, а в другой нож, мое тело входило в контакт с землей так же часто, как и ноги в обуви на резиновой подошве. Наконец я достиг дороги и как мог громче послал в темноту ночи свой «cooee!»; секундой позже я увидел высоко на горе, где находилась деревня, открывшуюся дверь и появившегося со своим спутником Мадо Синга, который нес фонарь.
Когда они поравнялись со мной, Мадо Синг сказал, что он не беспокоился за меня до тех пор, пока не пошел дождь, а потом он зажег фонарь и сидел около самой двери, все время прислушиваясь. Оба человека выразили полное желание проводить меня до Рудрапраяга, поэтому мы отправились в нашу семимильную дорогу — Бачи Синг первым, Мадо Синг с фонарем вслед за ним и я, замыкая шествие. Когда на следующий день я сюда вернулся, то увидел, что труп коровы не был тронут, но на дороге были заметны следы людоеда.
Какой промежуток времени разделял нас — людей, шедших по дороге, и людоеда, идущего по нашим следам, — сказать невозможно.
Когда я мысленно возвращаюсь назад к этой ночи, я вспоминаю ее как ночь ужасов. Я бывал напуган бесчисленное количество раз, но никогда еще мне не было так страшно, как в эту ночь, когда неожиданный дождь начисто лишил меня возможности обороняться и отдал под покровительство кинжала убийцы.
Леопард сражается с леопардом
Идя следом за нами до Рудрапраяга, леопард спустился по дороге паломников, прошел через Голабраи, поднялся по ущелью, где он был несколькими днями раньше, и направился по каменистой тропе, которую люди, живущие в горах к востоку от Рудрапраяга, используют как кратчайший путь, срезающий дорогу к Хардвару и обратно.
Паломничество в Кедарнатх и Бадринатх — сезонное; его начало и длительность зависят в одном случае от таяния, а в другом — от выпадения снега в высокогорных областях, где расположены оба этих святилища. Верховный священник Бадринатхского храма несколько дней назад отослал телеграмму, так нетерпеливо ожидаемую правоверными индусами от края до края всей Индии, сообщающую, что дорога открыта; и уже в течение нескольких дней паломники небольшими группами проходили через Рудрапраяг.
В течение сравнительно немногих лет людоед убил несколько паломников на дороге, и казалось, что это стало его более или менее постоянной привычкой. Как только наступал сезон паломничества, он шел вниз по дороге, в полную меру своих сил и возможностей рыская кругом в деревнях, расположенных на холмах к востоку от Рудрапраяга, и выходя вновь на дорогу примерно в пятнадцати милях от него. Время, которое занимало у него это круговое путешествие, менялось, но в среднем я видел его следы на дороге между Рудрапраягом и Голабраи раз в пять дней. Поэтому, когда я шел назад в бунгало инспекции, то выбрал место, откуда мог бы наблюдать за дорогой, и в ближайшие две ночи устроился с большим комфортом на стогу сена; однако мне не удалось ничего ни услышать о леопарде, ни увидеть его.
Два дня, как я не получал никаких новостей о людоеде из отдаленных деревень. На третье утро я прошел шесть миль вниз по дороге паломников, чтобы выяснить, побывал ли он за это время в деревнях этого направления. Из двенадцатимильной прогулки я вернулся в полдень, и во время несколько запоздалого второго завтрака пришли два человека с известием, что прошлой ночью был убит мальчик в Бхаинсваре, деревне, расположенной в восемнадцати милях к юго-востоку от Рудрапраяга.
Система информации, введенная Ибботсоном, работала замечательно. По этой системе награда наличными уплачивалась по шкале за сообщения о любом случае убийства на территории, где хозяйничал людоед. Эти награды начинались с двух рупий за известие о козе и доходили до двадцати рупий за случай с человеком. Такая оплата вызывала острое соперничество, и, таким образом, мы могли быть уверенными в получении сведений в возможно кратчайшее время.
Когда я вручил каждому из пришедших, принесших известие, по десять рупий, один из них предложил сопроводить меня в Бхаинсвару и показать дорогу, меж тем как другой сказал, что останется на ночь в Рудрапраяге, так как он недавно был болен лихорадкой и не выдержит обратного пути
