Анастасия Рой - Волчий вой

Рой Анастасия

Волчий вой

Очеловечиваем боль…Мол, только боль людская плачетЯ понял, что такое значитНечеловеческая боль…

Шел дождь. Вечерело. Вдоль проселочной дороги медленно брел волк. Мокрый тусклый мех то и дело взлохмачивали порывы ветра. Нос привычно морщился от резких запахов, исходящих от дороги, но волк уже привык…

Вдруг резкая боль в животе заставила его на миг остановиться. Голод… Вот уже долгое время он живет впроголодь — с тех пор, как началось строительство новой дороги. Когда-то это был сильный, красивый зверь, а теперь его тень, еле переставляя лапы, бредет по краю дороги. В свое время этот пушистый хвост гордо развевался на ветру, а теперь почти волочился по грязи. Живые, блестящие глаза цвета янтаря потускнели и стали больше походить на стеклянные шарики. На некогда лоснящихся боках показались ребра.

Волк повел ухом — приближалась машина. Промчавшийся автомобиль обдал серого зверя брызгами и волной ненавистного запаха. У волка не было сил даже отряхнуться. Он продолжил свой путь, лишь слабо оскалив все еще белоснежные клыки.

Волк еще помнил те счастливые времена, когда в родном лесу было полно дичи, свежий воздух, свежая вода… Волк поморщился от нового приступа боли. Словно какой-то кинжал то и дело впивался в желудок. Все из-за того зайца… На днях серый хищник нашел тушку русака и тут же проглотил, но через некоторое время желудок извергнул съеденное — отраву. Голодный зверь не заметил запаха из-за одуряющего аромата пищи. Но какое-то количество яда, наверное, все-таки осталось, и теперь кроме голода волка еще мучило недомогание.

«О, люди! Что же вы делаете?» — хотелось взвыть несчастному животному, но оно все так же, молча, продолжало свой путь. Куда? Волк и сам не знал. Он шел, повинуясь инстинктам. Искал пищу, новый дом, спасение… Нет сил… Волк остановился и тяжело опустился на кромку замасленной травы у дороги. Дернул ухом — снова машина…

Глеб ехал домой, в город. Настроение было превосходное — недавно он окончил институт и все в жизни прекрасно! Но нет: Глеб снова и снова возвращался к одной мысли.

— Что же мне выбрать? — пробормотал он вслух. Глеб выучился на юриста, но он не был уверен, что действительно хочет этим заниматься. Ему хотелось чего-то более значительного, хотелось изменить мир к лучшему… но как? В раздумье Глеб посмотрел на обочину дороги и, пораженный, нажал на тормоза — в свете фар мелькнули два уголька. Глеб вышел из машины с фонарем и направил его свет на темное желтоглазое пятно. В свете фонарика он различил большие лапы, серую шерсть, лобастую голову…

— Волк! — выдохнул Глеб, чуть не выронив свой фонарь. — Настоящий волк!

Он поспешно шагнул назад. Очутившись рядом с машиной, Глеб осмелел и застыл, боясь вспугнуть зверя, чтобы посмотреть, что тот будет делать…

Когда завизжали тормоза, волк поднял голову и удивленно посмотрел на остановившуюся машину. Раньше они никогда не останавливались. Затем из машины выбрался его злейший враг человек. Волк попытался вскочить, но лапы подкосились, и серый зверь вновь упал в грязь. Принюхавшись, волк тут же поморщился — он даже отсюда ощущал запах страха, волнами идущий от человека. Сам волк почти не боялся. Он не боялся смерти, скорей желал ее. Но природа оказалась сильней, и волк, сделав неимоверное усилие, поднялся и вновь взглянул на своего врага…

Глеб невольно охнул, когда серый зверь поднялся из грязи. «Кожа да кости!» — пробормотал он. В нем всколыхнулась жалость к этому грозному хищнику, дошедшему до такого состояния. Глеб, словно завороженный, смотрел в глаза дикого зверя. Вдруг его осенила мысль, и он стал рыться в своей сумке…

Волк все так же стоял на дрожащих лапах, пытаясь понять, что собирается делать человек. Вдруг тот осторожно шагнул вперед, протягивая вперед руку. Волк глухо заворчал и попытался отойти. Внезапно порыв ветра донес до него прекрасный, божественный аромат — запах пищи. Волчьи ноздри затрепетали, пасть приоткрылась. Запах исходил от протянутой руки… Человек осторожно кинул кусочек к ногам зверя. Мгновение волк смотрел на кусок мяса, весь трепеща, а затем, взглянув прямо в глаза своему врагу, медленно двинулся в сторону леса…

Глеб застыл, стоя рядом с автомобилем, и глядел вслед волку. Он никогда не забудет этот взгляд. Волк, это бессловесное животное, смотрел на него с такой тоской, болью и гордостью… Серый зверь презирал человечество. Презирал за то, что оно делает… Глядя в лицо голодной смерти, он не пожелал принять спасение из рук своего губителя. Он предпочел смерть! А ведь он, Глеб, тоже терзает волка, природу! Терзает своим равнодушием… Вдруг он решился: он посвятит свою жизнь борьбе за спасение природы! Он не сможет больше затыкать уши, чтобы не слышать плача всего живого на этой земле! Глеб не помнил, сколько он так простоял, размышляя. Он вздрогнул — над лесом пронесся душераздирающий вой…

Недалеко от дороги, собрав все свои оставшиеся силы, выл волк. Выл долго, тоскливо, заунывно. Выл, вкладывая все свои чувства в эту незамысловатую ноту. Кому он посвящал эту последнюю песнь? Уж наверно не людям… Быть может он жаловался затянутому тучами небу на свою судьбу? Но ему ли, гордо отказавшемуся принять спасение из рук человека, ему ли стонать и скулить? О, нет! То была прощальная песнь миру, жизни, свету и… страданьям. Шел дождь, и каждая капля дождя словно лишала волка капли сил. И как только замер последний отзвук этого зова в волчьей груди, он упал на лесную подстилку и больше не двигался. Последний вздох отлетел к равнодушному небу… Тихо шелестели капли по мху. Шел дождь.