Карл Май - Виннету
— А кто такой Виннету?
— Молодой вождь апачей, он сейчас с небольшим отрядом в двух днях пути отсюда, а вместе с ним и белые. Кайова выслали им навстречу отряд как приманку и хотят заманить в ловушку.
— Неужели эти белые и апачи настолько глупы, чтобы угодить в ловушку?
— Тангуа уверен в успехе. Он велел наблюдать за передвижением апачей и очень надеется их поймать. Меня, правда, это не касается, но сам я белый и решил убраться отсюда подобру-поздорову, хотя собирался погостить у Тангуа, но знаете, как-то нет желания смотреть на мучения белых.
— А вы не хотели бы им помочь?
— При всем моем желании я бы ничего не смог сделать. И потом, с какой стати нарываться на неприятности? У меня с кайова, так сказать, чисто деловые отношения, мне и в голову не придет навредить себе, вступаясь за их врагов. Кстати, я было попробовал — сердце-то не камень, но получил такой отпор, что предпочел держаться от всего этого подальше. Тангуа словно бешеный волк!
— Да, можно себе представить!
— Вы знаете, одного белого они уже поймали, кажется, друга самого… как его… Олд Шеттерхэнда. Да, скажу я вам, вот это храбрец! Смеется и вообще ведет себя так, будто смерть ему нипочем.
— Вы видели его?
— Да, когда его привели, но потом кайова связали пленника и отправили на остров.
— На остров? Он у них вместо тюрьмы?
— Не знаю, островок лежит на реке в нескольких шагах от деревни, туда просто так не подступишься, да к тому же пленника хорошо охраняют.
— Вы с ним разговаривали?
— Да так, перекинулся несколькими словечками, поинтересовался, не могу ли чем помочь. А он улыбнулся и по-дружески ответил, что ему чертовски хочется имбирного пива, и спросил, не смотаюсь ли я в Цинциннати за бутылочкой этой амброзии. Шутник, сущий комедиант. А на мои слова о грозящей ему смерти он только расхохотался, попросил не принимать все так близко к сердцу, поскольку на свете есть люди, которые позаботятся о нем. И тем не менее я замолвил за него словечко, но Тангуа прогнал меня. Обхождение с пленником, скажу откровенно, приличное, так как у Шеттерхэнда тоже имеется заложник. Только Сантэр не перестает портить белому последние дни жизни.
— Сантэр? Судя по фамилии, он белый? Значит, там есть и белые?
— Только Сантэр — пренеприятнейший тип, скажу вам. Он прибыл вместе с краснокожими и сразу же набросился на пленника. У вас будет возможность с ним познакомиться, когда приедете в деревню.
— А что он там делает?
— Не знаю. Поскольку он мне не понравился, я особенно не напрашивался на разговор, хотя мог порасспросить индейцев, но воздержался. Мое правило не лезь, куда не просят, и это очень выручает в жизни.
— А что, этот Сантэр — гость вождя? Ему выделили вигвам?
— Да, но не рядом с вождем, как положено почетным гостям, а какую-то развалюху на краю селения. Похоже, Тангуа особо его не жалует.
— А как зовут белого пленника?
— Сэм Хокенс — храбрый, видать, вестмен, хоть и большой шутник. Очень жаль его, да что поделаешь. Может, вождь послушает вас, а? Заступитесь за него.
— Попробую. Не могли бы вы точно сказать, где находится вигвам этого Сантэра?
— Да вы сами увидите: четвертый или пятый от реки. Уверен, Сантэр вам не понравится, вот у него уж точно лицо висельника. И лучше остерегайтесь его. Несмотря на ваше звание, вы еще очень молоды, и мой добрый совет не сочтите за оскорбление. Ну, мне пора. Будьте здоровы и счастливого вам возвращения!
И, несмотря на то, что стоило бы выяснить еще кое-какие подробности, я не стал задерживать торговца.
Виннету одобрил мои действия.
— Мой брат узнал достаточно, лишние расспросы могут вызвать подозрение; они все-таки друзья наших врагов, — сказал он, когда мы тронулись в путь.
— Мы и так многое узнали, без труда найдем Сантэра и Сэма. Пора возвращаться.
— Да. Как только торговцы отъедут подальше, возвращаемся в лагерь. Думаю, нет смысла немедленно проверять все, что сказал этот бледнолицый, многое стало ясно, и сегодня вечером мы нанесем визит кайова.
Торговцы вскоре исчезли за горизонтом. Навьюченные животные не позволяли передвигаться быстрее, что, как позже выяснилось, обернулось большим несчастьем. У кайова они перекупили звериные шкурки — желанную добычу всех любителей поживиться за чужой счет.
Приняв все меры предосторожности, мы прежней дорогой вернулись в лагерь.
Дик Стоун и Билл Паркер остались весьма довольны результатами нашей разведки, но особенно обрадовались, узнав, что Сэм Хокенс находится в добром здравии и отличном настроении. Друзья хотели пойти с нами, но Виннету отказал:
— Пусть мои белые братья пока останутся здесь, сегодня мы вряд ли освободим Сэма. А вот завтра — вполне возможно, и тогда ваша помощь нам очень понадобится.
Хотя укрытие было выбрано довольно удачно, Виннету все же приказал перебраться на остров, расположенный чуть ниже по течению Ред-Ривер, опасаясь, как бы какому-нибудь кайова не пришло в голову заглянуть сюда.
— Там много деревьев и кустов, и никто нас не заметит, — объяснил он.
Быстро собравшись, мы спустились вниз по реке. Вода стояла высоко, течение было быстрое, однако мы легко переправились на лошадях на остров. Виннету оказался прав: остров был внушительных размеров и весь покрыт густой растительностью, так что и люди, и кони нашли хорошее укрытие.
Я устроился в зарослях в надежде хоть немного выспаться, поскольку рассчитывать на сон в ближайшую ночь не приходилось, главным образом из-за… воды. В эту ночь нам предстояло четырежды окунуться в студеную воду, а была уже вторая половина декабря.
Сэма Хокенса держали на маленьком острове, и пробраться к нему можно было только вплавь, сначала с нашего острова на берег, затем с берега — на островок к Сэму и, конечно, обратно. В мокрой одежде в холодную пору года вряд ли кто-нибудь почувствует себя уютно, поэтому я решил вздремнуть и набраться сил.
Стемнело. Нас разбудили — пора было отправляться в деревню. Освободившись от лишней одежды и содержимого карманов, а из оружия оставив только ножи, мы прыгнули в воду, переплыли на другой берег и направились к Солт-форк. Через час мы добрались до устья реки. На левом берегу в сотне шагов от нас горели костры.
Стоя на правом берегу, мы наблюдали за тем, что происходило в деревне. Кстати, «деревня» индейцев сильно отличается от европейской. Привычных домов и садов в ней нет, а стоят лишь вигвамы из толстых шкур. Летом краснокожие перебираются, как правило, в более легкие жилища.
Почти перед каждым вигвамом горел костер, у которого грелись и ужинали кайова. В центре деревни стоял самый большой вигвам, вход в который украшали особой формы амулеты с перьями. У костра сидел вождь Тангуа в компании восемнадцатилетнего юноши и двух мальчиков лет двенадцати и четырнадцати.
