Карл Май - Верная Рука
— Он нам сказал почему. Ему хотелось быть у команчей как можно раньше, а вернуться еще до вашего прихода.
— Чтобы потом хвалиться перед нами! И тогда у него были бы все основания раззвонить повсюду о своем очередном подвиге. Дозорным надо удвоить внимание. А мы ляжем спать, надо как следует выспаться, потому что завтра у нас будет трудный день.
Но выспаться мне не удалось: перед глазами долго мелькал Олд Уоббл, и меня не оставляло чувство досады. Утром я чувствовал себя вялым.
Однако некогда было думать о самочувствии — надо было проследить за отъездом команчей. Мы внимательно разглядывали южную часть горизонта и видели только темную полосу кустарников Ста деревьев, самих же команчей различить не могли. Тогда я достал подзорную трубу и с Олд Шурхэндом пошел чуть-чуть поближе к объекту обозрения. Мы стали ждать.
Прошло немного времени, и силуэты индейцев появились на фоне кустарников. Они уезжали точно таким же способом, как и прибыли сюда, то есть не цепочкой, а разрозненными группами и в одиночку. Они, видимо, делали это умышленно, чтобы оставить достаточно широкий, хорошо заметный след для облегчения их преследования отряду белых всадников. Направление движения им указывали колья, которые, как они считали, установлены Большим Шибой; они совершенно не замечали, что в их порядке кое-что поменялось.
Когда команчи исчезли из поля нашего зрения в юго-восточном направлении, мы еще, наверно, целый час в сильном напряжении прождали прихода солдат. И вот наконец на западе появились шесть всадников, двигавшихся явно в сторону Ста деревьев.
— Это драгуны, — предположил Олд Шурхэнд.
— Да, — согласился я. — Это передовой разъезд, который, наверное, выслал капитан, чтобы проследить за команчами.
— Значит, он осторожнее, чем Вупа-Умуги, который приехал сразу со всем своим отрядом, без предварительной разведки.
— Вождь был так уверен в себе, а командир белых не знает, здесь ли еще команчи, или ушли. Разведка — элементарное требование военной науки. Не удивительно, что офицер выполнил его, а индеец — нет. Все-таки цивилизация учит предусмотрительности.
— Что же нам теперь делать? Мы поедем туда?
— Нет.
— Почему нет? Разве не нужно предупредить головней разъезд, что краснокожие уже ушли?
— Вы правы; но я хочу немного пошутить.
— Как это?
— Командир как-то посчитал меня за новичка в этих местах, это было когда мы с ним повстречались в каньоне Мистэйк.
— Вот дурак!
— Хм! Он и не мог подумать иначе, потому что я выдавал себя тогда за археолога — искателя могил древних индейцев.
— Искателя могил? Забавно! И он вам поверил?
— Да, я представился исследователем индейцев, для которого большое значение имеют археологические раскопки, в особенности древних захоронений.
— И он вам поверил?
— Поверил. Но не только он. Сэм Паркер и его люди поверили в это.
— Но это же невероятно! Достаточно просто повнимательнее взглянуть на вас, чтобы понять, что вы истинный…
— Вестмен? — прервал я его.
— Именно.
— Я тогда в некотором роде актерствовал и был одет совсем иначе, чем теперь. И был действительно похож на желторотого новичка. Мне это показалось очень забавным, а теперь я хотел бы посмотреть на выражение лица командира, когда он опять встретит меня здесь, в глухом, пустынном Льяно-Эстакадо.
— Значит, мы устроим для них маленький спектакль?
— Вы угадали.
— Так вы хотите встретиться с ним без наших апачей?
— Да.
— И без меня?
— Нет, вместе с вами.
— Согласен! Хотите знать, что он скажет, когда узнает, что мнимый археолог не кто иной, как Олд Шеттерхэнд? Представляю, какое у него будет выражение лица!
Мы видели в подзорную трубу, что шестеро всадников рассредоточились при подъезде к Ста деревьям; это было с их стороны очень правильно, они ведь еще не знали, что команчей там уже нет.
Они скрылись в кустарнике. Прошло минут десять, и мы увидели снова одного из них, скачущего галопом назад, чтобы уведомить командира, что Сто деревьев враги оставили и, значит, путь свободен. Спустя час мы увидели подъезжающих драгун и вернулись в свой лагерь, чтобы взять наших лошадей и предупредить апачей, что они примерно через час могут последовать за нами.
Мы скакали сначала быстро, а потом, когда нас уже могли видеть из Ста деревьев, помедленнее, подобно людям, никуда не спешащим и путешествующим без каких-либо особых целей. Когда мы приблизились к кустарнику примерно на тысячу шагов, то заметили часовых. Весь отряд мы видеть пока не могли; они расположились за изгибом зарослей. Часовые нас тоже заметили и сообщили о нашем приближении; из-за кустов выскочили солдаты, видно, им не терпелось посмотреть на редких здесь случайных путников, тем более белых.
— Стой! — крикнул часовой. — Вы откуда?
— Оттуда, — отвечал я, показывая оттопыренным большим пальцем назад.
— Куда?
— Туда.
При этом я указал на лагерь.
— Что вам там нужно?
— Отдохнуть.
— Кто вы такие?
— Это вас не касается, я отвечу только вашим офицерам!
— Ого! Да вы наглец! Я вас спрашиваю, и вы должны отвечать мне!
— Если нам захочется, может быть, и ответим; но пока нам этого не хочется, и мы отвечать не будем.
— Тогда я буду стрелять!
— Попробуйте! Но учтите: раньше, чем вы возьмете свою стреляющую палку на изготовку, вы рискуете быть убитым!
При этих словах я приподнял свой штуцер и продолжил:
— Мы здесь имеем такие же права на отдых, как и вы. Мы можем вас тоже спросить: «Кто вы такие? Откуда явились? Что вам здесь нужно? И кто ваш командир?»
— Что? Вы смеете угрожать оружием часовому?
— Именно так. Вы не ошиблись.
— Я имею право застрелить вас. Понятно?
— Глупости! Наши пули поражают не хуже ваших. Ну, а теперь пропустите нас. Нам надо к воде.
Мы обогнули кустарник и направились к офицерской палатке. Часовой нам не препятствовал, однако другие солдаты поспешили предупредить командира, что в лагерь пожаловали какие-то наглые упрямцы. Капитан, стоявший перед палаткой, выслушал их доклад и, наморщив лоб, угрожающе посмотрел на нас. Когда же мы подошли ближе, он, узнав меня, воскликнул:
— Good luk! 43 Это же исследователь могил! Он вполне способен на такие глупости. Что он может знать о военном положении и об обязанностях часового, особенно если тому отказываются подчиняться!
За время этой его тирады мы подъехали к палатке и соскочили с лошадей.
— Good morning 44, сэр! — непринужденно приветствовал я его. — Вы разрешите тут расположиться? Нам нужна вода.
Он громко рассмеялся и повернулся к поддержавшим его смех офицерам:
