Лизелотта Вельскопф-Генрих - Харка — сын вождя
— Гарри, сын Ситтинга Булла, — поспешил представить его Эллис.
Смит прикинул, что мальчику лет пятнадцать. Кэт внимательно рассматривала его. Ее тяжелые воспоминания отступили на второй план.
— К какому племени ты принадлежишь?
— Сиу.
— А, ты говоришь по-английски, это хорошо. К каким сиу?
— К дакотам.
— К западным или восточным дакотам?
— К западным.
— К какой же группе?
— Тэтон, Оглала.
— Где ваши палатки?
— У реки Платт.
— Но это же почти тысяча километров отсюда, — с иронией заметил Смит.
— Да, это так, — сохраняя спокойствие, ответил молодой индеец.
— И в этой далекой местности находится твой отец — Ситтинг Булл?
— Ситтинг Булл — возможно, но мой отец — нет.
— Что это значит, Ситтинг Булл — да, твой отец — нет? Я думал, что Ситтинг Булл и есть твой отец.
— Нет.
Эллис дернулся, точно его ударили по лицу, он попытался еще спасти положение:
— Мальчик не знает английского имени своего отца, ему известно только индейское.
— Тогда попробую и я воспользоваться индейским именем, — с насмешкой заметил Смит. — Ты сын Татанка-Йотанки?
— Нет.
— Кто твой отец?
— Индеец, артист цирка, белые называют его Топом.
Фрэнк Эллис совсем съежился, а Смит решил закончить разговор, который не сулил ему ничего интересного.
— Что ж, к разного рода обманам обычно прибегают во всяких цирках, — заметил он напоследок Эллису и, предупреждая возможные возражения со стороны последнего, презрительно махнул рукой.
Подхватив Кэт, Смит направился назад и вздрогнул, потому что девочка чихнула; ему тотчас представилось, какую тетушка Бетти прочитает нотацию за то, что он недосмотрел за ребенком.
Индеец так же, как и Смит, резко повернулся и пошел в противоположную сторону, даже не оглянувшись. Эллис приосанился и крикнул вдогонку:
— Гарри! После представления ты у меня еще получишь. Это не пройдет тебе даром.
— Папа, — сказала девочка, едва поспевавшая за быстро шагавшим отцом, — ты слышал, этот злой человек хочет наказать мальчика-индейца за то, что он сказал правду.
— Пусть это не беспокоит тебя, детка, у индейцев толстая шкура, он перенесет наказание легче, чем ты.
Наказание ребенка для Смита и для Кэт было делом совершенно обыкновенным и неизбежным, им и невдомек было, что индейцы никогда не били своих детей.
— Папа!
— Ну что еще, девочка? — Смит начал проявлять признаки нетерпения.
— Папа, ты не можешь попросить этого злого человека, чтобы он не бил мальчика-индейца? Ребенок должен всегда говорить правду, разве за это можно наказывать?
— Идем, Кэт. Я не могу его об этом просить. Кроме того, все индейцы — скверные люди, и их всегда неплохо за что-нибудь наказать.
— Но ведь это же несправедливо, пап, — тихо сказала Кэт, она была далека от того, чтобы видеть в мальчике-индейце человека, принадлежавшего к народу, убившему ее бабушку, она даже сочувствовала мальчику, потому что Фрэнк Эллис чем-то напоминал тетушку Бетти.
Смит ненавидел индейцев, но он понимал, что замечание дочери справедливо, и сказал, может быть, даже не столько для дочери, сколько для себя:
— Отец этого мальчишки — циркач, и мы не можем вмешиваться, мы не имеем на это никакого права.
Когда отец с дочерью добрались до ложи, шел очередной номер. Показывали свое искусство акробаты на трапеции. Смит уселся на стул. Он видел акробатов, видел тетушку Бетти, видел сидящих в соседней ложе внимательно наблюдающих за сценой господ, видел Кэт, сидящую рядом с ним, но думал он совсем о другом: перед глазами у него были мать и охваченная огнем ферма. Наконец-то он нашел эту банду убийц… Представления продлятся еще два дня, а после сегодняшнего успеха гастроли, возможно, будут продолжены, и он сумеет договориться с полицией об их аресте.
Под куполом цирка раздавались возгласы артистов, выполнялись головоломные сальто, но Смит только на секунду отвлекся от размышлений о предстоящем аресте.
Пока зрители восхищались акробатами, Фрэнк Эллис в сопровождении своих стражей возвратился в фургон дирекции.
— Эллис! — воскликнул директор. — Давайте же решать, чего мы хотим! Наступают сроки платежей, но представители банка, кажется, теперь успокоились. И этот деятель из цирка «Би энд Би» тоже доволен, но я не знаю, сказать ли «к сожалению, доволен» или «слава богу, доволен», ведь он наверняка имел разговор в банке и знает о наших финансовых делах. Он намеревается совершить разгром, короче говоря, цирк «Би энд Би» хочет проглотить нас, как акула лакомый кусочек. И нам надо подумать, будем ли мы хорошо себя чувствовать в желудке этой акулы или лучше спасаться. Вот вопрос!
— Я не могу ответить на него, — уклончиво сказал Эллис. — Я только администратор. Зачем вы меня об этом спрашиваете?
— Эллис! Вы всегда были моей правой рукой, я доверяю вам, и, в конце концов, вы режиссер.
— Да, работаю как режиссер, называюсь — помощником, а за кассой заработок за два месяца.
— Эллис, не говорите глупостей. Вы не хуже меня знаете наше положение. Нам незачем препираться между собой. Нужно как можно быстрее и с меньшими потерями выбраться из этой пропасти. До сих пор мы были самостоятельны, но я чувствую, что больше нам не выдержать. Цирк «Би энд Би» готов на все. Контракт с Рональдом и со Старым Бобом уже обеспечен и, если мы ничего не предпримем, «Би энд Би» заберет наши лучшие номера.
— С Рональдом! Контракт с этим мерзавцем! Да он просто опасен для общества, и вы не должны об этом молчать! В черном списке ему место, а не в порядочном цирке! Да и Гарри туда же! Этот наглый мальчишка успел раззвонить, что он вовсе не сын Ситтинга Булла! Он оскорбил нас!
— Эллис, что с вами! Не мелите глупостей! Вы вообще сегодня невыносимы: нервное потрясение или еще что-нибудь в этом роде. Лучше ложитесь спать. Спокойной ночи! А я отправлюсь на манеж. Сейчас пойдет последний номер — «Нападение на почтовую карету», и я должен слышать, что скажут господа в ложе по этому поводу.
Директор выскочил из фургона, и Эллис остался один. «Старый дурак», — проворчал он, открыл маленький шкафчик, вытащил бутылку, выпил бренди и бросился в кресло.
«Эта бестия, эта собака Рональд выставил меня на посмешище. И ему же еще контракт в цирке „Би энд Би“! Восходящая звезда! А я как нищий буду бегать и искать, не потребуется ли где режиссер. Но подождите! Эллис еще жив!»
Он опять подошел к шкафчику и вынул небольшой пакетик, на котором было написано: «Яд!» «Это действует не только на крыс, мой господин!»
А между тем зрители с нетерпением ожидали заключительного номера. Многие из них сами принимали участие в схватках на границах, у многих были родственники или друзья, которые совершили путь со среднего запада на далекий запад, они прошли теми местами, где пролегла через всю страну железная дорога.
