Карл Май - Сокровище Серебряного озера
— Если мы быстро вернемся, возможно, еще нагоним их.
— Нет. Мой брат должен согласиться, что мы не можем тотчас преследовать трампов. Мы все вместе должны отправиться в Форт-Уоллес и дать там показания. На это придется потратить весь сегодняшний день. Лишь завтра утром мы сможем преследовать бандитов.
— Тогда они еще на один день опередят нас!
— Да, но мы знаем, куда они едут, и нам не нужно тратить время, идя по следу. Мы поедем прямо к Серебряному озеру.
— Мой брат уверен, что они едут именно туда? Они не сменят своих намерений после сегодняшнего поражения?
— Конечно, нет! Им нужны были деньги, чтобы запастись необходимым и приготовиться к походу. Однако они могут обойтись и без денег, ибо у них, пожалуй, есть оружие, да и припасы тоже. Если вдруг чего-либо не хватит, эти ушлые люди найдут способ пополнить свои запасы. Я уверен, что они поедут на Серебряное озеро.
— Так поедем сейчас по их следу, чтобы узнать, куда они отправились хотя бы отсюда.
Двадцать всадников наследили достаточно. Их следы вели к реке, а потом шли вдоль берега. Отпечатки были такими четкими, что можно было скакать галопом без боязни потерять их из виду.
У Хвоста Орла, недалеко от моста, трампы остановились. Один из них, скорее всего Полковник, прокрался потом под защитой деревьев наверх, к рельсам. Там, лежа на насыпи, он стал свидетелем пленения всей компании. Как только он вернулся к своим, бандиты тотчас умчались прочь.
Охотники и рафтеры шли по следу еще полчаса, но потом повернули назад, к мосту, поскольку теперь точно знали, в каком направлении ускакали беглецы. Трампы держали путь к Буш-Крик — верный знак того, что они стремились в Колорадо, откуда собирались повернуть к Серебряному озеру.
Тем временем четверо рафтеров вернулись из Шеридана вместе с инженером Шаруа и Хартли, которые также направлялись в Форт-Уоллес, где были важны их показания. Рабочим, получившим в награду оружие трампов, предстояло вернуться в Шеридан пешком, ибо оба стоявших за туннелем состава — как монтажный, так и поезд с «деньгами» — готовились к отправке в Форт-Уоллес. После того как в них погрузили пленных, остальные тоже сели в вагоны, и оба поезда тронулись. Драгуны на конях двинулись следом.
Между тем в форте были оповещены о происшествии, и местное население жаждало узнать, как развивались события дальше. Когда составы прибыли на место, толпы людей обступили их, и трампы по гневному настроению жителей прекрасно поняли, что могло их здесь ждать. Если бы не эскорт, их тотчас бы линчевали.
Бандиты понесли большие потери, ибо почти четверть их отряда нашла свою смерть в туннеле. Остается лишь сказать, что до сих пор в тех местах рассказывают о знаменитой истории выкуривания трампов из туннеля у Хвоста Орла, при этом, естественно, называя имена Олд Файерхэнда и Виннету.
Глава одиннадцатая. В ЗАТРУДНИТЕЛЬНОМ ПОЛОЖЕНИИ
Там, где над одним из берегов Ганнисон-Ривер возвышаются горы Элк, по необъятному и пустынному плоскогорью, поросшему низкой травой, скакали четверо всадников. Известно, что весь Дикий Запад полон необыкновенными личностями, однако эти четверо сразу приковывали к себе внимание.
Один из них, очень благородного вида, сидел на великолепном черном жеребце из породы тех, что разводят некоторые племена апачей. Его фигура не поражала своими размерами, но было очевидно, что человек обладал необычайной физической силой и выносливостью. Его опаленное солнцем мужественное лицо обрамляла темно-русая окладистая борода. Он носил коричневые кожаные легины, охотничью рубаху из того же материала и высокие сапоги, доходившие до колен. Голову путника покрывала широкополая фетровая шляпа, вокруг тульи которой был повязан толстый шнур с болтающимися ушами гризли. За широкий, сплетенный из нескольких ремней и полный патронов пояс были заткнуты два револьвера, сбоку в кожаном чехле висел длинный охотничий нож. К седлу были приторочены две пары прикручивающихся подков и четыре округлые, грубые плетенки из соломы и тростника, с ремнями и пряжками. Похоже, они пристегивались к копытам животного, когда нужно было обмануть преследователей. Торс всадника с левого плеча до правого бедра обвивало скрученное лассо, а на шее на шелковом шнуре покачивалась трубка мира, украшенная кожей колибри. В правой руке человек сжимал короткоствольное ружье, с затвором особой конструкции, а за плечами на широком ремне висела длинная тяжелая двустволка, когда-то метко нареченная «медвежебоем», ствол которой был рассчитан на пули самого крупного калибра. Этим человеком был Олд Шеттерхэнд, известнейший охотник, получивший свое прозвище благодаря тому, что мог свалить и оглушить любого противника ударом кулака.
Рядом с ним ехал маленький, хилый человечек без каких-либо следов растительности на лице в голубом долгополом фраке с желтыми, до блеска начищенными пуговицами. На его голове красовалась большая дамская шляпа — «амазонка», с которой свешивалось гигантское перо. Брюки всадника были слишком коротки, вследствие чего можно было обозревать голые ноги, торчащие из старых кожаных сапог с мексиканскими шпорами. Всадник обвешал себя целым арсеналом, но добродушное выражение его лица говорило о том, что все это лишь для отпугивания врага. Этим человеком был не кто иной, как герр Гелиогабал Морфей Франке, прозванный товарищами Хромой Френк, ибо вследствие давнего ранения припадал на одну ногу 37.
За первыми двумя на старом, низком муле, который, казалось, под тяжестью выбивался из сил, восседала особа ростом более шести футов, представляющая собой то, что обычно называют «кожа да кости». Кожаные штаны, в которых болтались длинные ноги всадника, несомненно, были скроены на тучного и малорослого человека. Его кожаные сапоги, одетые также на босу ногу, столько раз были залатаны и зашиты, что, похоже, сплошь состояли из клочков и кусочков, вследствие чего каждый из этих сапог весил не менее пяти или шести фунтов. Рубаха из шкуры бизона, на которой не было видно ни пуговиц, ни застежек, ни петель, открывала впалую грудь, а ее рукава доходили всаднику лишь до локтей. Вокруг шеи человека был повязан выцветший суконный платок, а на острой голове сидел забавный головной убор, бывший в прошлом серым цилиндром, украшавшим, возможно, чело какого-нибудь толстосума, пошедшим затем по рукам и невесть каким способом заброшенным в прерии Дикого Запада. Новый владелец оборвал поля, посчитав их никчемными, оставив лишь маленький край, за который можно браться, чтобы снять или одеть этот неописуемо выгнутый и деформированный головной убор. За толстым веревочным шнуром, опоясывающим талию вместо ремня, были заткнуты два револьвера и индейский нож для скальпирования; на шнуре также висели несколько сумок с различными мелочами, без которых не может обойтись ни один вестмен. На плечи всадника был накинут резиновый плащ с пелериной. Этот элемент его гардероба уже никогда не мог быть использован по назначению, ибо после первого же дождя полностью сел и съежился, напоминая теперь гусарскую бурку. Поперек бесконечно длинных ног всадник держал ружье, из которого настоящий охотник никогда бы не промахнулся, стреляя по цели. Сколько ему было лет — не смог бы определить даже тот, кто сумел бы догадаться о возрасте его мула. Самое большее, что можно предположить — то, что оба, и хозяин и животное, повидали на своем веку немало и пережили вместе множество различных передряг.
