Джеймс Шульц - Ошибка Одинокого Бизона (Повести, рассказ)
Согревшись, мы заговорили о наших злоключениях, придумывая, как нам выпутаться из беды. Мы решили идти по следам наших врагов и, отыскав их лагерь, разработать дальнейший план действий; быть может, нам удастся вернуть все, что они у нас отняли.
Мы заснули. Проснувшись первым, я увидел, что идет снег. Я растолкал Питамакана, и мы вдвоем подползли к выходу из пещеры. Снежный покров был толщиной в четверть метра, и снег падал такими густыми хлопьями, что я едва мог разглядеть вершины ближайших сосен. Было не холодно, — быть может, два-три градуса ниже точки замерзания, но наша сырая одежда прилегала к телу, словно ледяной чехол. Щелкая зубами, мы уползали в глубь пещеры.
— Теперь, когда выпал снег, не имеет смысла отыскивать кутенаи, — сказал я.
— Верно! — согласился Питамакан. — Они увидят наши следы на снегу и быстро нас догонят.
— Он замолчал и даже не хотел отвечать на мои вопросы. Притих и я, но не надолго. Тревога моя возрастала с каждой минутой, я не мог молчать.
— Не лучше ли нам сейчас же отправиться в путь? — предложил я. — Попробуем перевалить через горный хребет.
Питамакан покачал головой.
— Ни один человек не может перевалить через горы, пока не настанет лето. Нас застигла зима. Смотри, здесь снег доходит нам до колен, а там, наверху, мы увязнем по самые плечи.
— Ну, значит, мы здесь умрем! — воскликнул я.
Вместо ответа он снова затянул песню койота. Глухо и заунывно звучал его голос в маленькой низкой пещере. Несколько раз пропел он эту охотничью песню. Мне стало жутко, я хотел, чтобы он перестал петь, но, вглядевшись в его лицо, я увидел, что он сосредоточенно о чем-то думает. Быть может, пение помогало ему собраться с мыслями. Наконец он оборвал песню и с улыбкой повернулся ко мне.
— Теперь я знаю, что мы должны делать!
— Что же? Говори скорей, — попросил я.
Вместо ответа он задал мне вопрос:
— Как по-твоему, в чем мы больше всего нуждаемся?
— Конечно, в пище, — ответил я. — Я умираю с голоду.
— Я так и знал, что ты это скажешь! — воскликнул Питамакан. — Вы, белые, только и думаете что о еде! Утром вы едите, в полдень едите и на закате солнца снова наедаетесь доотвалу. Если случится вам пропустить обед или ужин, вы говорите, что умираете с голоду. Нет, брат, сейчас мы не в пище нуждаемся. Мы можем жить без пищи недели две-три, а длинный пост нам не повредит.
Я ему не поверил: я думал, что человек может прожить без пищи лишь несколько дней.
— Да, не мясо нам нужно, а огонь, — продолжал Питамакан. — Мы умрем, если выйдем из пещеры и промокнем, а потом негде будет согреться и высушить одежду.
— Ну что ж? Придется нам лежать здесь и ждать, пока снег не стает, — сказал я. — Без кремня и огнива нам не добыть огня.
— Тогда мы пролежим здесь до лета. Эта страна не похожа на наши равнины. У нас снег выпадает и тает несколько раз в течение зимы, а здесь снежный покров лежит всю зиму, пока не уйдет Творец Холода, побежденный солнцем.
Он был прав. Я вспомнил, как дядя говорил мне однажды, что Скалистые горы преграждают теплому ветру «чинук» путь на запад. Тогда я придумал другой план.
— Пойдем к кутенаи и попросим их дать нам пристанище.
— Они нас отколотят и прогонят, а может быть, убьют. Нет, к ним мы не пойдем, — решительно сказал Питамакан. — Не унывай, огонь мы добудем.
Угадав мои мысли, он добавил:
— Я вижу, ты не веришь, что я могу сделать огонь. Ну так слушай! Огонь у нас был задолго до того, как пришли вы, белые, и принесли нам кремень и огниво. Я никогда не видел, как индейцы добывали его по старому способу, потому что мой народ получил кремни от белых еще до моего рождения. Но я частенько слышал рассказы стариков и думаю, что мне удастся добыть огонь. Это очень просто. Ты берешь маленькую сухую твердую палочку длиной с древко стрелы и вращаешь ее, держа между ладонями, или захлестнув тетивой лука, быстро двигаешь лук, как пилу, заставляя палочку вращаться. Конец ее вставляется в отверстие, просверленное в куске сухого дерева. Вокруг этого отверстия нужно положить куски сухой березовой коры. Вращающаяся палочка нагревает куски коры, и они загораются.
Хотя я и плохо понял это объяснение, но мне показалось, что Питамакан и в самом деле может добыть огонь. Он решил сделать эту попытку, когда кончится снегопад. Он боялся, что мы заболеем, если будем бродить по лесу, с ног до головы облепленные снегом.
В медвежьей берлоге мы пролежали целый день. К вечеру облака рассеялись, но стало гораздо холоднее. К счастью, одежда наша высохла; однако мы дрожали от холода и ночью не сомкнули глаз.
В темноте мы услышали тихие шаги по снегу. Какое-то животное пробиралось к нашей пещере. Что если это медведь, вспомнивший о своей теплой постели! Мы перешептывались, прислушиваясь к шагам. Черного медведя мы не боялись: эти трусливые животные никогда не нападают на человека. Но, быть может, хозяином пещеры был не черный медведь, а гризли! Мы оба наслушались рассказов об этом страшном звере. Прошлым летом одна женщина пошла в лес по ягоды и была растерзана гризли.
Когда шаги приблизились к пещере, мы с Питамаканом стали кричать во все горло. Орали мы до хрипоты, потом умолкли и стали прислушиваться. Все было тихо. Зверь, испугавшись нас, ушел, но мы не могли заснуть: мы боялись, что гризли бродит где-нибудь поблизости и, чего доброго, ввалится в нашу пещеру.
Рассвело, но солнце долго еще не показывалось из-за гигантских горных вершин, которые преграждали нам путь к равнинам. Мы устали лежать неподвижно, нам очень хотелось выйти из пещеры и размять ноги, но мы терпеливо ждали, пока солнечные лучи не согреют воздуха. Накануне я был голоден, как волк, а сейчас почти не чувствовал голода, и Питамакан мне сказал, что скоро я и думать не стану о еде.
— Но не можем же мы ничего не есть до самого лета! — воскликнул я.
— Конечно, не можем. Как только я добуду огонь, мы пойдем на охоту, а потом устроим удобное жилище. О, скоро мы здесь заживем, как у себя дома!
— А кутенаи? — возразил я. — Они придут и прогонят нас или убьют.
— Сейчас кутанаи спешат уйти подальше от горного хребта. Сюда они зимой не вернутся.
Мы подползли к выходу из пещеры и убедились, что ночью нас действительно посетил медведь. Он прошел вдоль скалистой стены и остановился перед пещерой, а затем, испуганный нашими воплями, убежал в лес. По отпечаткам лап на снегу мы определили, что это был не гризли, а черный медведь, и вздохнули свободнее: следующую ночь мы могли спать спокойно.
Мы оба были одеты по-летнему. Я щеголял в кожаных штанах и фланелевой рубахе. Питамакан — в гетрах из бизоньей кожи, штанах и такой же рубахе, какая была на мне, он получил ее в подарок от Тсистсаки. Не было у нас ни курток, ни носков, ни нижнего белья. Куртку заменяло нам одеяние, напоминавшее шинель с капюшоном и доходившее до колен. Оно было сшито из белого одеяла.
