Джеймс Купер - Следопыт
Послѣ этихъ словъ онъ отъ души разсмѣялся, и сталъ, вмѣстѣ съ другими, съ напряженнымъ вниманіемъ наблюдать за осторожными и избѣгавшими всякаго шума движеніями Чингахгока. Уже цѣлыя десять минутъ Могиканъ стоялъ неподвиженъ; потомъ вдругъ бросилъ боязливый и острый взглядъ вдоль берега и затѣмъ быстро пошелъ впередъ, не покидая заботы скрыть слѣдъ свой подъ водою. Повидимому, онъ сильно торопился и безпокоился, и то оглядывался, то разсматривалъ пытливымъ глазомъ каждое мѣсто, гдѣ могъ считать спрятавшимися оба челнока.
— Позовите его, Слѣдопытъ, быстро прошепталъ Гаспаръ, не могшій уже преодолѣть свое нетерпѣніе:- позовите его, пока не поздно; видите онъ минуетъ наше убѣжище.
— Нѣтъ, нѣтъ, это еще не къ спѣху, хладнокровно возразилъ Слѣдопытъ:- еслибъ опасность была такъ близко, то Чингахгокъ началъ бы ползти; но, да поможетъ намъ Богъ и вразумитъ васъ! я, право, думаю, что даже Чингахгокъ, котораго глазъ вѣрнѣе, чѣмъ чутье собаки, не видитъ насъ и не замѣчаетъ созданнаго нами убѣжища.
Такое заключеніе было однако преждевременнымъ, ибо не успѣлъ Слѣдопытъ вымолвить эти слова, какъ индѣецъ, находившійся лишь въ нѣсколькихъ шагахъ впереди убѣжища, вдругъ остановился, бросилъ скорый, но проницательный взглядъ на искусственную плантацію, быстро отступилъ нѣсколько шаговъ, нагнулся, осторожно раздвинулъ кусты и внезапно появился среди общества.
— Проклятые Мингосы! вскричалъ Слѣдопытъ: — гдѣ же они?
— Ирокезы! коротко отвѣчалъ индѣецъ.
— Это все равно, Ирокезы, дьяволы или Мингосы; всѣ негодяи и всѣхъ зову я Мингосами. Но поди сюда пріятель, и переговоримъ толкомъ.
Оба отошли въ сторону и стали серьезно совѣщаться на языкѣ Делаваровъ. Затѣмъ Слѣдопытъ снова подошелъ къ остальнымъ, чтобы дать имъ нужныя объясненія.
Могиканъ шелъ слѣдомъ за непріятелями по направленію къ форту, пока они замѣтили разведенный Гаспаромъ огонь, и вдругъ повернули назадъ. Чрезъ это Чингахгокъ поставленъ былъ въ большую опасность быть открытымъ, и вынужденъ былъ искать убѣжища, гдѣ бы могъ скрыть себя отъ непріятельскихъ глазъ. Къ его счастію, непріятели такъ были заняты новымъ открытіемъ, что не замѣтили его, хотя прошли совершенно около его убѣжища. Ихъ было пятнадцать человѣкъ и каждый ступалъ по слѣдамъ впереди идущаго. Какъ только они прошли, Чингахгокъ сошелъ въ воду, и оттуда, на сколько было возможно безъ видимой опасности, наблюдалъ за дальнѣйшими движеніями Ирокезовъ. Скоро замѣтилъ онъ, что они открыли хитрость и убѣдились, что огонь зажженъ былъ только съ цѣлію обмануть ихъ; потомъ, послѣ поспѣшнаго изслѣдованія мѣста, гдѣ разведенъ былъ огонь, они раздѣлились, и пока одни снова бросились въ лѣсъ, другіе сошли внизъ къ берегу и внизъ по теченію пошли по слѣдамъ Гаспара до того мѣста, гдѣ причаливали челноки. Прослѣдить ихъ далѣе Чингахгокъ не имѣлъ возможности, но предполагалъ, что они покажутся на краю берега, и явился къ своимъ друзьямъ, чтобъ извѣстить ихъ о всѣхъ этихъ обстоятельствахъ.
Когда Слѣдопытъ сообщилъ всѣмъ такія извѣстія, то почти всѣ мужчины высказались въ пользу поспѣшнаго бѣгства.
— Освободите скорѣй челноки, живо вскричалъ Гаспаръ:- если мы будемъ дружно грести, то скоро скроемся отъ негодяевъ.
— Нѣтъ, это не годится, возразилъ Слѣдопытъ:- правда, что челноки быстры на ходу и вы можете сильно грести, но ружейная пуля еще быстрѣе.
— Но вѣдь отецъ Маріи получилъ отъ насъ обѣщаніе и потому долгъ нашъ заботиться о дѣвушкѣ и стараться избѣжать этой опасности.
— Да, но никакъ не долгъ вашъ оставлять безъ вниманія благоразуміе.
— Благоразуміе? воскликнулъ Гаспаръ съ необдуманной рѣзкостью. — Развѣ можно такъ далеко простирать его, чтобъ забывать за нимъ мужество!
Они стояли у берега, и Слѣдопытъ опирался на свое ружье, которое прислонено было къ песчаной почвѣ, между тѣмъ какъ онъ держалъ обѣими руками дуло, достигавшее до его плечъ. Когда Гаспаръ выразилъ такой тяжелый и незаслуженный упрекъ, то лицо Слѣдопыта не измѣнилось, и только руки его сильнѣе стиснули ружейное дуло.
— Вы молоды и горячи, возразилъ храбрый охотникъ съ спокойствіемъ и твердостью, ясно выказавшими всѣмъ его моральную твердость;- но жизнь моя состояла изъ непрерывнаго ряда подобныхъ опасностей, и мои понятія такъ созданы, что онъ нѣтъ надобности подчиняться нетерпѣнію молодаго мальчика. Я не хочу платить упрекомъ за упрекъ, ибо знаю, что, по вашему образу мыслей, вы крѣпко держитесь на своемъ посту; но я хочу вамъ дать совѣтъ, чтобы вы не пренебрегали словами человѣка, который встрѣчался съ Мингосами уже тогда, когда вы еще были ребенкомъ, и потому знаетъ, что скорѣй можно побѣдить коварство индѣйцевъ благоразуміемъ, чѣмъ перехитрить ихъ безразсудствомъ.
— Простите меня, Слѣдопытъ, вскричалъ Гаспаръ, полный раскаянія, быстро схвативъ и сжавъ руку обиженнаго имъ:- я убѣдительно прошу у васъ извиненія! Съ моей стороны было дурно и безумно обвинять въ трусости человѣка, котораго мужество на дѣлѣ столь же твердо, какъ скалы на берегу озера,
При этихъ словахъ краска на щекахъ Слѣдопыта исчезла и торжественное достоинство, принятое имъ, перешло въ выраженіе серьезной простоты. Безъ всякой задней мысли отвѣчалъ онъ на пожатіе руки своего горячаго молодаго спутника, и въ глазахъ его блеснуло выраженіе природной доброты.
— Хорошо, Гаспаръ, хорошо, улыбаясь сказалъ онъ. — Я не злопамятенъ, ибо моя натура бѣлая, и заключается въ томъ, чтобъ не сохранять въ сердцѣ никакой злобы и непріязни. Впрочемъ опасно было бы сказать половину этого Чингахгоку, хотя онъ и храбрый Делаваръ. У каждаго цвѣта свои понятія, это тебѣ, милый другъ, не дурно бы замѣтить себѣ разъ навсегда.
Въ эту минуту Марія Дунгамъ, дотронувшись до плеча его удочкою, указала въ то же время рукою на отверстіе въ кустарникѣ, чтобы скорѣе возбудить его вниманіе. Слѣдопытъ нагнулъ впередъ голову, бросилъ бѣглый взглядъ чрезъ кусты и прошепталъ Гаспару:
— Къ оружію! проклятые Мингосы близко! Но держитесь такъ смирно, какъ будто мертвые.
Гаспаръ прежде всего поспѣшилъ неслышными шагами къ челноку, и пригласилъ. Марію принять такое положеніе, про которомъ былъ бы скрытъ весь ея станъ. Потомъ онъ всталъ возлѣ нея, и приготовилъ ружье со взведеннымъ куркомъ. — Стрѣла и Чингахгокъ подползли ближе къ убѣжищу, и съ поднятымъ оружіемъ глядѣли, какъ змѣи, на приближавшагося непріятеля; Юнита сѣла, спрятала голову въ свою ситцевую одежду и оставалась совершенно смирною и неподвижною; Капъ досталъ изъ-за пояса свои пистолеты, а Слѣдопытъ остался недвижимъ на мѣстѣ, ибо онъ съ самаго начала занялъ такое положеніе, которое въ одно время давало ему возможность вѣрно цѣлить и внимательно наблюдать за Ирокезами.
