Харка — сын вождя (без ил.) - Вельскопф-Генрих Лизелотта
— Р-р-р-р-р-р, ш-ш-ш-ш-ш…
И тут тигрица подскочила к тигру и закатила ему звонкую затрещину.
Тигр зашипел, зашевелил усами, и звери, кажется, готовы были вцепиться вдруг в друга.
— Тигра! Такур!
Звери чуть отодвинулись друг от друга. Рональд подскочил почти вплотную к ним и устремлял свой взгляд то на одно, то на другое животное, стараясь смотреть прямо в глаза.
— Тигра! Такур!
Единоборство воли длилось больше минуты. Оба животных и человек казались изваянной бронзовой группой. И только рокочущее ворчание зверей напоминало о том, что хищники — настоящие. Но вот тигр как-то обмяк и закрыл пасть.
— Тигра, на место!
Тигрица повернулась и, как провинившийся ребенок, прыгнула на свою тумбу.
— Такур — алле!
Приказ был решительный, и непослушание исключалось. Тигр прыгнул на трамплин, а оттуда сквозь пылающий обруч на соседнюю подставку.
— Браво, Такур, браво!
Тигр спокойно сидел на своем месте.
Тогда настала очередь львов, они, только что легким ворчанием сопровождавшие все происходящее с тиграми, безропотно совершили полагавшиеся им по программе прыжки, а Белло подошел и потерся головой о колени укротителя.
— Р-р-р-р-р-р, — зарычала недовольная тигрица.
Рональд погладил Белло по голове. Напряжение публики ослабло, то там, то тут появились улыбки, по рядам пошел шепот. Но тигрица, кажется, реагировала на происходящее иначе:
— Р-р-р-р-р-р, ш-ш-ш-ш-ш…
— Место, — резко крикнул укротитель.
Тигрица подобрала лапы и уселась, но было видно, что она недовольна. Оркестр тихо заиграл вальс.
— Всевышний господь, — проговорила тетушка Бетти. — Это великолепно, но только уж поскорей бы все кончалось.
Рональд кивнул головой, чтобы подняли откидную дверь. Тигр и львы тотчас же бросились в проход. Но тигрицу укротитель оставил на манеже.
— Тигра, иди сюда!
Рональд погладил ее. Музыка снова смолкла, Рональд продолжал гладить животное, потом положил руку на морду зверя.
Харка из глубины прохода смотрел на него и боялся пошевельнуться: если в такой момент испугать зверя, в нем может проснуться дикий инстинкт…
Рональд правой рукой взялся за верхнюю челюсть зверя, а левой — за нижнюю. Медленно раскрыв пасть зверя, он сунул между страшных зубов свою голову. Тигрица сохраняла спокойствие. Так же медленно человек вытащил голову из пасти зверя.
— Браво, Тигра, браво!
Укротитель улегся на землю и стал играть с этой большой кошкой.
Кэт и Дуглас облегченно вздохнули, позволил себе пошевельнуться и Харка. Музыка снова заиграла вальс, раздались аплодисменты, а когда Рональд поднялся с арены и поднял руки в гладиаторском приветствии, гром рукоплесканий мог сравниться разве что с грохотом водопадов Миссисипи.
— О, это высокий класс, — сказал один из находившихся в седьмой ложе мужчин. — Этот человек нам нужен.
Рональд несколько раз выходил раскланиваться перед публикой и наконец совсем ушел с арены. По дороге ему попался Харка. Рональд на секунду обнял его и сказал: «Выиграно».
Покачиваясь как пьяный, направился Рональд к своему фургону. Как только он улегся на откидную кровать, вошел Харка и подал ему сигарету. Мальчик хорошо знал, где Рональд их прятал. Напряжение с лица укротителя спало, успокаивалось дыхание.
— Я пришлю к тебе Боба, — сказал Харка. — Мне надо уходить, сейчас будет наш номер.
Юноша нашел Старого Боба у Матотаупы. Оба наклонились над небольшим столом и в колеблющемся свете лампы рассматривали какую-то книгу. Они так были увлечены этим занятием, что даже не спросили, зачем пришел Харка, они только кивнули ему, чтобы он тоже посмотрел книгу. Толстая книга в кожаном переплете блестела золотым обрезом. На картинках в ней были изображены индейцы и белые. Отвратительные индейцы и не менее отвратительные белые. Несколько индейцев и белых были посимпатичнее. Старый Боб объяснил Харке, что человек, который написал эту книгу, уже умер, имя его — Купер, а книга называется «Кожаный Чулок». Юноша узнал, что в книге рассказывалось о борьбе краснокожих и белых в диких лесах у восточных озер, в тех местах, из которых краснокожие давным-давно изгнаны. На последней картинке был изображен привязанный к дереву мужчина, под ним — костер. В отдалении стоял вождь и группа воинов. Две юных белых девочки сидели рядом с красивой молодой индианкой. В глубине позади дерева стояли Длинные Ножи с ружьями, направленными в землю.
И хотя Харку очень заинтересовала книга, он все-таки прежде всего выполнил свой долг: передал Старому Бобу, чтобы он пошел позаботиться о Рональде. Отец и сын остались одни.
— У нас еще есть время, — сказал Матотаупа. — Сегодня представление продлится до полуночи и будет еще второй антракт. Слушай, что будем делать мы. Здесь Рэд Джим. Он сидит в шестой ложе. Он был у меня и хочет выступать в нашем номере вместо Буффало Билла. В цирке же и ковбои, которых мы с тобой не знаем, но они тоже будут с нами работать. Старый Боб рассказал мне историю, которую ты видишь на картинке в этой книге. Эту историю знают многие из зрителей, и что-то похожее на нее мы и разыграем на арене. Это понравится белым людям и не унизит нас. В конце номера покажутся не Длинные Ножи, а ковбои. Предводитель ковбоев со своими двумя или тремя лучшими наездниками вступит в борьбу против нас с тобой, против Поющей Стрелы и еще какого-нибудь воина. Как кончится эта борьба — неизвестно, мы не будем ни убивать, ни ранить друг друга, но будем много стрелять и попробуем кого-нибудь изловить с помощью лассо. Мы поднимем страшный шум, и будет много пыли. А дальше… дальше произойдет то, о чем я тебе пока не скажу, но держи открытыми глаза и уши, следи за каждым моим жестом. Надейся на меня.
— Да, отец.
* * *Полотнища циркового шатра слегка колыхались от поднимающегося ветра. Царило оживление большого представления. Зрители были довольны и не жалели о дорогих билетах, но они ждали и еще чего-то необыкновенного. Представление катилось как хорошо смазанное колесо. Распоряжался представлением заместитель Фрэнка Эллиса, и пока у него не было поводов для волнения и недовольства. Единственно, что беспокоило его, — это поднимающийся свежий ветер, и он направлял всех не занятых в представлении рабочих укреплять колышки и растяжки огромного шатра. Погода весной изменчива, могла разразиться буря, и надо было принять меры, чтобы все обошлось без происшествий.
На арене появились слоны. Внушительные размеры этих животных, их сила, добродушие и ум, естественно, произвели на зрителей впечатление.
Медведи в намордниках ходили друг за другом и танцевали. Морские львы играли с мячом. Потом Старый Боб исполнил свой испытанный номер. Стол, стул, высокий шкаф. Старый Боб прохаживался вокруг, изображая глубоко задумавшегося рассеянного ученого. Носовой платок он вместо кармана бросил на песок, а когда стал чихать, принялся спрашивать у детей, где же он его потерял. Чтобы лучше расслышать подсказки, он долго вертел головой во все стороны, прикладывая руки к ушам, и наконец, сделав вид, что понял, воскликнул: «О, как это далеко и как трудно достать!» Под общий хохот он лез через высокий шкаф и, сделав сальто, падал на землю у самого носового платка.
— О, наконец-то! Спасибо! Спасибо! — кланялся он во все стороны.
Зрители были довольны и аплодировали.
В антракте детям была предоставлена возможность покататься по арене на верблюдах.
— Девочке это не к лицу, — сказала тетушка Бетти. — Ты же, Кэт, не хочешь стать замарашкой?!
Кэт не смела возражать, но слезы наворачивались у нее на глаза. И в этот критический момент Сэмюэл Смит поднялся, взял девочку за руку и сказал:
— Пусть мальчики покатаются, а нам на это смотреть совсем не обязательно. И потом это для самых маленьких детей, которые не умеют сидеть в седле. Мы с тобой лучше пойдем еще раз посмотрим животных.
Он улыбнулся тетушке Бетти и со своей дочуркой, единственным самым дорогим для него на свете человеком, вышел из шатра.
