Топ и Гарри (Художник А. Громов) - Вельскопф-Генрих Лизелотта
Уинона вышла в прерию и нашла следы коня, которые заметила еще с вечера. Она знала привычку брата уезжать далеко в прерию, когда он над чем-то задумывался. Харка любил усесться на каком-нибудь холмике и, озирая бескрайний простор, жевать травинку. Вот и сейчас, думала она, он сидит и смотрит по сторонам и даже в ночной темноте, конечно, увидит ее раньше, чем она сумеет заметить его. И вдруг следы коня в темноте потерялись. Она остановилась. Ее руки похолодели, сердце судорожно забилось. Крикнуть? И она прокричала койотом. Это был тот сигнал, которым они обменивались еще в детстве.
Уинона прислушалась. Губы ее дрожали, но она не плакала. Она вообще никогда больше не плакала с тех пор, как ее брат вслед за изгнанным отцом покинул палатку.
А, может быть, он и не желает видеть свою сестру, говорить с ней?
» Да, ожидание бесполезно «, — говорила она сама себе и все же не решалась отправиться назад, хотя разум твердил ей, что надо возвращаться. И тут случилось то, чего она уже не ждала. Ее брат, молодой воин, выше ее почти на голову, стоял перед ней.
— Что ищешь ты? — спросил он на языке дакота
— Тебя.
Он не сразу ответил, а когда все-таки ответил, в голосе его послышался холод, недоверие.
— Кто тебя послал?
Лицо Уиноны дрогнуло, но она резко ответила:
— Никто!
— Чего ты от меня хочешь?
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — наконец произнесла она, и спазма до боли сжала ей горло. — Не забудь, что мы дети одного отца… и одной матери. Я пойду.
Она повернулась и побежала так, будто за ней кто-то гнался. И когда вернулась в палатку и снова улеглась под одеяло, она зажала ладонями лицо, а рот ее был открыт словно в безмолвном крике
Начало светать, однако Рогатый Камень все еще не возвратился. Гром Гор уже проснулся, но не вставал, а наблюдал за своей сестрой. Ситопанаки поднялась раньше его и была чем-то взволнована. Она понемногу подбрасывала в очаг сучья. В слабом свете огня Гром Гор видел лицо девушки. За ночь оно сильно изменилось, только никак было не понять — нежность, уныние, горечь или гордость отражались в его чертах. Гром Гор тихонько поднялся и подошел к очагу. Все еще спали, но его друга не было. Гром Гор выглянул из палатки. Не было и коня. Он обернулся и встретился со взглядом сестры. В нем была тревога.
И, подумав, что он угадал, в чем дело, Гром Гор сказал:
— Рогатый Камень любит уходить один в прерию.
— Но он встретился с девушкой дакота, — совсем тихо возразила Ситопанаки тоном, который говорил о многом
Гром Гор еще раз посмотрел на ее печальное лицо и, кажется, понял причину ее переживаний. Странно! Удивительно! Он-то сам нисколько не сомневался в том, что его друг, которого она любит, рано или поздно возьмет ее в свою палатку.
Послышался топот. Харка подъехал к палатке, привязал коня и вошел. Он, как всегда, подсел к очагу и принялся вместе со всеми завтракать
Вождь Горящая Вода попросил, чтобы он во время состязаний молодых воинов стрелял из костяного лука, который был когда-то подарен Матотаупе. Отказаться от такой чести Рогатый Камень не мог, но просьба эта не вызвала у него и особой радости. Он взял лук, сказал, что ему надо поупражняться, чтобы завтра получше попасть в цель, перекинул лук через плечо и на серой лошади выехал в прерию.
Вернулся Рогатый Камень только к вечеру. А когда уже начало темнеть, в палатку вождя Горящая Вода явился посыльный и сообщил, что верховный вождь дакота Тачунка Витко призывает Рогатого Камня к себе, что он хочет подготовить с сыном Матотаупы представление минувших событий Вождь Горящая Вода не мог отказать в такой просьбе и сказал молодому воину, что ему следует пойти к Тачунке Витко.
В большой, богато украшенной палатке вождя Рогатый Камень застал не только Тачунку Витко, но и Татанку Йотанку, влиятельнейшего жреца дакота, которого он не видел со времени изгнания Матотаупы. Кроме вождей дакота здесь же был и верховный вождь по имени Макпиалюта — Красное Облако.
Вершители судеб племен сидели у очага и курили. Юный воин дождался, пока Татанка Йотанка движением руки не пригласил его к очагу. Рогатый Камень достал свою трубку, и Тачунка Витко протянул ему табак Затем последовало молчание: все курили.
Татанка Йотанка был уже в том возрасте, когда люди внешне мало меняются. Весь его облик свидетельствовал о незаурядном уме, твердости воли, сознании своего достоинства. Но Тачунка Витко привлекал внимание Рогатого Камня даже больше, чем могущественный жрец. Этот вождь был не более чем на шесть-семь лет старше Рогатого Камня. Но манера держаться, отображающаяся на лице напряженная работа мысли делали его намного старше.
Трубки были докурены.
— Ты как воин получил имя Рогатый Камень? — спросил Татанка Йотанка.
— Хау.
— Среди дакота ты будешь называться Токей Ито
— Я принимаю это имя.
— Ты знаешь, что будет представлено среди минувших событий?
— Я знаю, что сообщил глашатай, и я знаю, что вожди предлагают мне быть на представлении Харкой.
— Тогда ты должен от нас услышать и еще кое-что. Твой отец здесь.
Харка — Твердый Как Камень, которого теперь называли Рогатым Камнем, вздрогнул.
— Твой отец, Матотаупа, — пояснил Тачунка Витко, — пришел в палатку верховного вождя сиксиков и дал согласие принять участие в представлении минувших событий. Сиксики его приняли. Они рассматривают места, где мы собрались на праздник, как свою область охоты. Мы им сказали, что это наши места охоты и Матотаупа не должен вступать на земли дакота. Допуская сюда Матотаупу, сиксики в наших глазах тем самым нарушают праздничный мир. Мы не хотим в эти дни проливать кровь, но если сиксики не примут мер, чтобы Матотаупа сразу же после праздника покинул этот район, будет вырыт из земли военный томагавк. Теперь ты знаешь, что может произойти.
— Я слышал твои слова, Тачунка Витко.
— Мужчины сиксиков, кажется, до сих пор считают тебя мальчиком, хотя ты уже стал воином. Я видел тебя во время схватки на юге, там, где проложена дорога для огненного коня. Я тебя вызвал на поединок. Почему ты не вышел?
— Я не хотел.
— А теперь ты знаешь, чего ты хочешь?
— Я не боюсь тебя, Тачунка Витко. Как только закончится праздник, я готов к поединку.
— Подумай как следует, прежде чем говорить, Токей Ито. Когда закончится праздник и ты пройдешь через Танец Солнца, ты будешь лежать на шкуре бизона и за тобой будут ухаживать. У меня не будет времени ждать, пока ты вновь обретешь силы.
Юный воин не мог ничего возразить против этого справедливого замечания, но от поражения, которое он сейчас потерпел, кровь бросилась ему в лицо.
— Есть еще многое, о чем тебе надо как следует подумать, — продолжал Тачунка Витко. — И когда твои мысли придут в порядок, и когда ты наконец поймешь, что твой отец виновен, тогда ты придешь в наши палатки…
Рогатый Камень вернулся в типи вождя Горящая Вода и при колеблющемся свете очага увидел гостя. Это был высокий индеец, в волосах которого поблескивала седина.
Молодой воин остановился у входа. Гость медленно повернул голову. Отец с сыном узнали друг друга. Глубокие морщины появились на лице Матотаупы, глаза у него провалились, но в его широкой фигуре еще чувствовалась необычная сила. Рядом с Матотаупой у очага сидели Горящая Вода и Гром Гор.
— Ну вот, мой сын, — сказал Матотаупа, и сын узнавал и не узнавал голос отца, потому что за последний год он стал еще более хриплым, — ты пришел из палатки Тачунки Витко и ты, наверное, уже слышал, что я нарушаю мир во время праздника.
— Да.
Горящая Вода пригласил молодого воина занять место у очага. Сын Матотаупы с трудом сделал несколько шагов и медленно опустился на землю.
Матотаупа поднялся.
— Верховный вождь сиксиков ждет меня, — сказал он вождю Горящая Вода, распрощался и вышел.
Горящая Вода посмотрел на Рогатого Камня. Он ничего не сказал, ничего не спросил, а только потушил очаг, как бы говоря, что время ложиться спать. Каждый пошел на свое место.
