Карл Май - Нефтяной принц
Пятеро мужчин находились еще в целом дне пути от Челли, когда в прерии, травяное море которой иногда нарушали кустарники, им внезапно встретился всадник. Это был белый, с прилаженным за плечами ранцем, и скакал он на крепком индейском пони, с которым ловко управлялся. Всадники в изумлении остановились.
— Удивительно! — первым воскликнул неизвестный. — Это должны были быть краснокожие!
— Тогда бы с вас сняли скальп, — ответил Нефтяной принц, натянуто улыбаясь и стараясь при этом скрыть свое беспокойство, поскольку и его напугала неожиданная встреча.
— Или с вас, — возразил встречный. — Я, пожалуй, не из тех, кто легко расстанется с кожей на черепе.
— Даже когда одному противостоят пятеро?
— Даже тогда, когда эти пятеро индсмены. Я противостоял и большему числу врагов, но пока сохранил свой скальп.
— Тогда вас следует уважать, мистер. Могу я узнать, кто вы такой?
— А почему нет? Мне нечего стыдиться, — и показывая на ранец за спиной, он объяснил: — Удивляет меня ваш вопрос. Вы, видно, вовсе не вестмены, а то бы сразу признали во мне курьера.
Значит, это был один из тех смелых молодых людей, что безбоязненно скачут по прериям и скалистым ущельям на своих быстрых лошадках, развозя почту во все концы.
— Вестмены мы или нет, это вас не касается, — ответил ему Нефтяной принц. — Я, конечно, видел ваш ранец, но знаю, что в этих местах прежде никогда не было курьеров. Те обычно придерживаются дороги Альбукерке — Сан-Франциско. Почему вы свернули с нее?
Встречный с какой-то долей презрения взглянул своими умными глазами на Гринли и ответил:
— Собственно говоря, я не обязан отчитываться перед вами, но вижу, что вы мчитесь прямо к своей гибели, даже не сознавая этого. Поэтому знайте, что свернул со своего пути я из-за навахо и нихора. Та дорога как раз шла по местам, которые умный человек сегодня оставит краснокожим, а именно, по окрестностям реки Челли. Разве вы не слышали, кто там теперь кому вцепился в глотку?
— Может, вы считаете себя единственным умным человеком здесь, на Западе?
Нефтяной принц мог бы вести себя повежливее для собственной же пользы, но испуг от внезапной встречи с незнакомцем привел его в ярость, и он не считал нужным скрывать свой бесцеремонный нрав. Курьер испытующе переводил взгляд с одного на другого, не пытаясь ответить дерзостью на только что услышанную грубость, потом кивнул головой и, указывая на банкира и бухгалтера, спокойно сказал:
— Могу поручиться, что по крайней мере эти двое еще пороха не нюхали. Хотя вы настолько умны, что никакие советы вам не нужны, все же призову вас быть более осторожными. Возможно, вы пока не представляете, что вам надо делать. Но ни один разумный человек не сунет голову в зажим, который тут же закрутят.
Спокойные слова возымели успех, и только банкир спросил:
— Что вы хотели сказать? Какой зажим имели в виду?
— Тот, что находится за моей спиной, на Челли. Поворачивайте своих коней, иначе вас насадят на ножи оба племени, а остатки прикончат грифы да койоты. Послушайте меня, я желаю вам добра!
Достаточно было одного взгляда в его открытое лицо и в его честные глаза, чтобы убедиться: он говорит правду. Именно поэтому Роллинс спросил:
— Вы и в самом деле полагаете, что опасность столь велика?
— Да, я уверен. Утром я видел следы, по которым определил, что обе стороны уже выслали разведчиков. Это всегда заставляет насторожиться. А вам непременно надо попасть в те края? Вы не можете отложить поездку до лучших времен?
— Хм, это-то мы могли бы сделать… Но если вы считаете, что опасность слишком велика, я полагаю за лучшее…
— Ничего не надо! — прервал банкира Нефтяной принц. — Вы знаете этого человека? Вы верите ему больше, чем нам? Если он боится следа в траве, это его дело. Нас это не касается.
— Курьерами обыкновенно становятся опытные вестмены. Мне кажется, что он говорит правду. А если речь идет о жизни, точнее обо всех наших жизнях, то не надо проявлять глупого упрямства. Нет никакой разницы, уладим мы наше дело теперь или несколько дней спустя.
— Разница есть! Мне не доставляет удовольствия постоянное пребывание в этих краях, сэр.
— А-а, понимаю! Речь идет о бизнесе! — курьер рассмеялся. — Хорошо! Но я к таким людям не принадлежу. Я выполнил свой долг, предупредил вас, большего от меня требовать не стоит.
При этих словах он натянул поводья, собираясь отправиться дальше.
— А мы и не требуем, — заключил Нефтяной принц. — Нам от вас вообще ничего не надо, поэтому можете оставить свое мнение при себе. Уматывайте, да поскорее!
Эта грубость снова не вывела курьера из себя, и он ответил тоном учителя, дающего наставление ученику:
— Я еще не встречал такого грубияна, как вы, хотя на Западе околачиваются разные людишки. — И, обращаясь к банкиру, продолжил: — Прежде чем я выполню пожелание этого много воображающего о себе господина и оставлю вас, я кое-что скажу. Если речь идет о бизнесе, то в этих краях он опасен и в обычные мирные времена. Сейчас он становится не просто опасным, а совершенно подозрительным предприятием. Берегитесь, сэр!
Он уже хотел уехать, как Нефтяной принц вдруг выхватил нож и закричал:
— Это оскорбление, парень! Не всадить ли эту острую сталь тебе под ребра? Скажите еще только слово, и я это сделаю!
Тут же сверкнули дула револьверов, которые вытащил курьер. Глаза его заблестели еще сильнее, когда он ответил с презрительной усмешкой:
— Ну-ка попытайся, дружок! Убери нож, а то я буду стрелять. Здесь двенадцать пуль, ребята. Если кто-нибудь из вас пошевелит рукой, я продырявлю его жалкую душонку. Убери нож, говорю! Считаю до трех! Раз, два…
Видно было, что курьер разозлился не на шутку, и Гринли не стал ждать до трех, а поспешил засунуть оружие в ножны.
— Вот так-то лучше! — курьер улыбнулся. — Не советовал бы вам доходить до крайности. На сегодня достаточно. Если нам доведется еще раз встретиться, я, может, поучу вас и побольше!
Он ускакал, даже не удосужившись оглянуться. Гринли схватился было за ружье, но бухгалтер придержал его руку и укоризненно сказал:
— Не делайте больше глупостей, сэр! Неужели вы хотите застрелить человека?
— А какие, собственно, глупости я сделал?
— Ваша грубость, да и все ваше поведение. Человек по-хорошему отнесся к нам, и я не вижу причины, подтолкнувшей вас на конфликт.
Гринли уже готов был дать злобный ответ, но опомнился и возразил спокойнее:
— Я был груб по отношению к нему, а вы грубите мне. Давайте не будем поддевать друг друга. Парень, предупреждавший вас, был просто трусом.
— Но когда вы вытащили нож, он ничуть не струсил, и именно вам пришлось сдаться.
