Изгой - Портер Дональд Клэйтон
Долгое время ничего не происходило.
Потом Ренно показалось, что вокруг потемнело, а ветер усилился. На самом деле все оставалось как прежде – и солнце светило, и ветер не менялся.
Хороший знак. Ренно понял, что сейчас ему будет видение. Ренно казалось, что он идет сквозь темное густое облако, вокруг почти ничего не было видно. Он ступал по гладким, тесно уложенным камням одинакового размера. Очень похоже на булыжную мостовую в Бостоне.
Неожиданно облако рассеялось. Полная луна освещала большой длинный дом. Сенеки таких не строят. Дом напоминал жилище губернатора Уильяма Шерли в Бостоне, но был еще больше, а над крышей дома на длинном шесте развевался флаг.
У ворот стояли двое караульных в красно-белой униформе. Стоило Ренно подойти ближе, они открыли ворота и тут же исчезли.
Внутри никого не было. Ренно бродил по каменным залам, но везде было пусто. Залы тянулись бесконечно, и, хотя никто лучше Ренно не мог читать следы и ориентироваться в лесу, он не знал, сможет ли найти путь назад.
Наконец он вошел в комнату, превосходившую по размерам остальные, и остановился. В огромном очаге горел огонь, напротив него на стене висела деревянная маска, подобная тем, какие использовали хранители веры сенеков.
Вот оно что, Священный Лик.
– Ты пришел с миром? – Спросила маска хриплым голосом, губы ее оставались неподвижными.
– Да, я пришел с миром, – подтвердил Ренно.
– Ты старший воин сенеков?
Ренно почувствовал раздражение. Маска сама должна все знать, ведь на лбу, щеках и туловище у него желто-зеленая боевая раскраска старшего воина сенеков.
– Конечно, – ответил он.
Маска явно подсмеивалась над ним:
– Ты уверен в том, что ты сенека?
– Да, уверен!
– Тогда зачем ты здесь, воин? – Маска рассмеялась, звук внутри каменного зала все нарастал и нарастал.
У Ренно уже болели уши. Он выбежал в соседний зал, и смех резко прекратился.
В открытое окно лился лунный свет, в воздухе сильно пахло цветами. В дальнем углу стояла кровать с балдахином, такая же была у Нетти в форте Спрингфилд.
С постели поднялась молодая женщина. Сначала Ренно решил, что это Нетти, но нет, это кто-то другой. И не Дебора. Кожа у женщины была тоже светлая и гладкая, но волосы рыжие и свисали почти до пояса. Глаза у нее были зеленые и очень яркие. Ренно с большим трудом отвел от женщины взгляд.
На ней было платье из мягкого, блестящего белого материала. Глубокий квадратный вырез подчеркивал ее высокие, упругие груди. Талия у женщины была тонкая, а юбка очень широкая, подшитая снизу каким-то материалом, белым и пышным, как пена у водопада.
У Ренно пересохло в горле. Он замер на месте.
Женщина заговорила.
Но он ничего не понимал. Говорила она не на языке сенеков или каком-либо другом индейском языке, но и не на английском.
Ренно напряг слух, пытаясь разобрать непонятную речь.
Женщина замолчала и улыбнулась. Полные губы были подкрашены красной краской.
Ренно чувствовал себя очень глупо, но тоже улыбнулся в ответ.
Она тут же заговорила по-английски, но с сильным акцентом.
– Приезжай в Лондон, воин-сенека. Ты отважен и не бежишь от французских мушкетов или стрел оттава. Посмотрим, хватит ли тебе отваги, чтобы приехать сюда.
Отваги? Его дела говорят сами за себя, никто из воинов не сравнится с ним. Только Гонка носит на поясе столько же скальпов. Женщина смеется над ним. Ренно так разозлился, что не смог ответить.
Она медленно отступила в дальний угол комнаты и оттуда снова сказала ему что-то на непонятном языке.
Ренно гневно смотрел на нее. Он уже подумывал, не запустить ли в женщину томагавком. Нет, во сне это ни к чему не приведет, она просто исчезнет, томагавк не причинит ей никакого вреда.
– Если хватит смелости, – продолжала она, – приезжай в Лондон. Это твоя судьба, Ренно, воин-сенека, избежать ее можно, только смалодушничав. Но тогда до конца дней своих ты будешь, несчастен, ибо в душе будешь знать, что струсил.
Ренно рассердился не на шутку и уже всерьез потянулся к томагавку.
Женщина рассмеялась и исчезла. Вслед за ней исчез и дом, опять поднялся ветер. Ренно снова был в лесу.
Он открыл глаза. Уже стемнело. Он проспал весь день. Ренно быстро собрал оружие, спрыгнул на землю и помчался домой.
На улице перед домом Гонки у огня сидела вся его семья, Уолтер и Джефри Уилсон. Они спокойно ужинали. Никто ничего не сказал Ренно. Он сел, скрестив ноги, рядом с Эличи, и мать протянула ему миску с дымящимся тушеным мясом.
Джефри украдкой взглянул на Ренно, но тоже промолчал – он знал индейские обычаи. Балинта начала было говорить, но Санива сердито взглянула на нее, и девочка замолчала.
Ренно набросился на еду, аппетит у него был зверский. После еды Гонка закурил трубку и сначала протянул ее Джефри. Потом трубка перешла к Ренно и Эличи. Уолтеру тоже хотелось, чтобы к нему относились как к мужчине, поэтому Эличи протянул трубку и ему.
Юноша затянулся, закашлялся и передал трубку Гонке. Балинта улыбнулась, взрослые знали, что она потом будет подсмеиваться над Уолтером.
Наконец Ренно прервал молчание.
– Я отвезу Уолтера и Балинту на свадьбу Деборы, – сказал он.– Мы тронемся в путь с восходом солнца. Эличи тоже пойдет с нами, он возьмет с собой троих воинов.
– Зачем тебе нужны Эличи и воины? – Гонка прекрасно знал ответ, но соблюдал все правила.
– Балинта и Уолтер не могут возвращаться одни, – спокойно ответил Ренно. – Им нужна защита.
Гонка прекрасно понимал, что Уолтер может защитить Балинту, но промолчал. Взгляд его прояснился, хотя он даже не улыбнулся.
– А сам ты не вернешься?
Ренно взглянул на отца, потом на мать и тетку. Затем повернулся в сторону Джефри Уилсона.
– Все решено, – сказал он. – Я поеду с тобой к великому сахему англичан.
