Сокровища Перу - Верисгофер Карл
— Ну да, ну да, я отлично понимаю, что бывают такого рода обстоятельства — предрассудки, в силу которых некоторые люди гнушаются артистов, гнушаются таланта!.. Да, да, вы правы, я не смею настаивать…
— Так сегодня только!.. Не больше! — повторил Бенно.
Рамиро и великанша переглянулись. «Пусть только попробует, — подумал Рамиро, — сценический успех опьяняет и завлекает, как хорошее крепкое вино, пусть только попробует сегодня!»
— Пора, Педрильо! — сказал он, взглянув на свои часы и обращаясь к «человеку-змее», — пора, мой милый!
Тот на руках прошелся до стены, снял ногами с гвоздя старую медную трубу и затрубил в нее, словно он, подобно древнему пророку, собирался этими трубными звуками заставить пасть стены своего балагана.
II БЕЗУМНЫЙ. — ПАНТОМИМА В ЦИРКЕ. — ДЕБЮТ НА ОСЛЕ РИГОЛЛО. — ПРИВРАТНИК. — БЕСПОЩАДНЫЙ ДЯДЮШКА И ВЕРНЫЙ СЛУГА. — ТАЙНА ДОМА ЦУРГЕЙДЕНОВ
Толпа заволновалась и, точно бурный поток, прорвавший плотину, устремилась в деревянный балаган. Перед входом у маленького столика за кассой сидела испаночка и с самым беззаботным видом, но в тайне с сильно бьющимся и замирающим сердцем принимала плату за вход.
Бенно, притаившись за занавесом, видел, как вошли в зрительный зал и заняли целых две скамьи сплошь его одноклассники. Все они были здесь сегодня.
Вскоре весь цирк был полон до того, что некуда было яблоку упасть, Рамиро расцвел от удовольствия.
Началось представление. Первый номер исполнил Пьерро, затем ученые обезьянки стреляли из пистолетов, маршировали под барабан, причем одна из них была за барабанщика и проделывала множество забавных трюков. После них увеселяла зрителей ученая коза, балансировавшая на четырех тарелках, поставленных на горлышки четырех бутылок.
Бенно наслаждался всем этим из-за занавеса, как вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его плеча. Это был Михаил.
— Что вы, милый Михаил?
— Почему вы не хотите мне довериться, добрый господин? Я чувствую, что вы знаетесь с тайными силами природы и черной магией.
— Да с чего вы это взяли, Михаил? Никакой черной магии и не существует!..
Бедняга даже испугался.
— Нет, нет, вы ошибаетесь, если бы не было колдовства, мы, люди, никогда не могли бы беседовать с русалками!
— Но чего же вы хотите от русалок, милый друг? — спросил его Бенно.
Глаза Михаила вдруг разгорелись особым огнем, и щеки вспыхнули румянцем.
— О, если бы вы могли мне устроить встречу с ними! — прошептал он дрожащими губами.
— Но это невозможно, мой бедный Михаил!
— Невозможно! Я этому не верю!.. Если я только буду терпеливо ждать до того времени, когда вы найдете это удобным, то я уверен, что мое желание исполнится. Почему бы вам в самом деле не доставить мне это счастье?
— Михаил! Михаил! Где ты там? — крикнула вполголоса великанша, — поди сюда!
Бедняга побежал на зов, а Бенно снова стал смотреть на то, что делалось там, на арене ярко освещенного цирка. А там как раз начиналась большая, очень забавная пантомима. После нее следовало представление ученого пуделя, затем очередь была за Бенно. Риголло вел себя прелестно. Сначала он казался кроток и смирен, как овечка, но когда на предложение директора цирка попытать счастье добыть тысячу гульденов искусством езды на этом осле, трижды объехав вокруг арены, не будучи выбитым из седла, вызвались сперва один из товарищей Бенно, затем другой, — оба они на первом же круге полетели через голову на песок.
Наконец выступил на сцену Бенно. При одном его виде осел задрожал от страха и жалобно взвыл, а когда тот вздумал вскочить на него, убежал в конюшню, высоко задирая ноги, что вызвало неудержимый смех в публике. Но Рамиро тотчас же снова вывел осла на арену и на этот раз дал Бенно вскочить на него. Далее все было проделано точно так же, как во время репетиции, и успех этой веселой шутки превзошел все ожидания.
И осла, и наездницу шумно вызывали, требовали повторения, предлагали за этот номер повторную плату. Многие из товарищей были уверены, что узнали в старухе Бенно.
— Ура! Ура! Бенно! — кричали многие голоса.
— Да, да! Ура, старуха с поварешкой!
— Повторить! Повторить! — слышалось со всех концов.
Между тем Бенно уже давно сорвал с себя чепец и фартук и старательно смывал румяна.
— Да, да! Неслыханный успех! — говорил Рамиро, седлая вороного, — нечто невероятное, моя дочь обходит с тарелкой, люди бросают в нее деньги, как будто это опавшие осенние листья. Да, вот оно, торжество искусства!
А мадам Хуанита, подойдя тем временем к Бенно, ласково опустила руку на его плечо и сказала голосом, в котором слышались слезы:
— Благодарю вас, молодой господин, благодарю за каждый шиллинг, который мы получили благодаря вам! Господь благословит вас за то, что вы сегодня сделали для нас.
— А завтра будет продолжение, не так ли? — засмеялся «человек-змея».
— Нет, это совершенно невозможно, — отвечал Бенно, — я заранее предупреждал, что это будет единственный раз. Имей я деньги, я с радостью отдал бы их вам, мадам, но вторично проделать это представление, право, не могу! — и, пожав всем присутствующим руки, Бенно направился в сопровождении Михаила к боковой калиточке, ведущей на площадь.
— Видите вы там эти таинственные видения? — робким шепотом спросил юноша, наклоняясь к самому уху Бенно.
— Это белое там, над городским рвом, просто туман, мой друг, и больше ничего!
— Нет, я уж знаю! Это — покровы, все застилающие собой! Давно, как-то раз, мне удалось проникнуть под эти покровы, и теперь я знаю… Не ходите вы туда, Бога ради, молодой господин, не подходите к ним близко! — молил бедняга.
— Нет, нет, Михаил, вы можете быть спокойны, я туда не пойду!
— Спокойной ночи! Меня зовут!..
— Спокойной ночи! — отозвался Бенно и вышел за калитку.
Под свежим впечатлением всего пережитого, а главное, одуряющего успеха и громких оваций, Бенно незаметно дошел до городских ворот; теперь ему хотелось как можно скорее вернуться.
Позади уже слышались голоса его товарищей. Очевидно, представление кончилось, и они тоже спешили теперь домой веселой гурьбой, как всегда, громко разговаривая и делясь впечатлениями вечера. Бенно решил дождаться их, чтобы идти вместе. Но вдруг, когда товарищи его уже поравнялись с ним и обступили его со всех сторон, за его спиной точно из-под земли выросла высокая фигура старика с палкой под мышкой, большими круглыми очками на носу, в опрятном, но довольно поношенном платье, который так и впился глазами в Бенно. Это был господин Мельман, правая рука главы торговой фирмы «Цургейден с сыновьями», чуть ли не целых пятьдесят лет прослуживший в конторе этой фирмы, такой же человеконенавистник, такой же скряга, такой же ярый противник всяких увеселений и развлечений, как и сам сенатор Цургейден.
— Ну-с, молодой человек, — вымолвил он, усиленно покачивая головой, — что это еще за новости, какими это вы судьбами в полночь попали сюда, за городскую заставу, в предместье Сент-Паули! А?
Подавленный смех мальчуганов был ответом.
— У меня только десять минут одиннадцатого, — сказал один из мальчиков, — не знаю, почему у вас уже полночь!
— Плюнь, Бенно, на это старое пугало, пойдем своей дорогой, — говорил другой.
Но старик загородил Бенно дорогу и, стоя напротив него, сердито постукивал своей палкой о плиты панели.
— Ну-с, сударь, спрашиваю вас, известно ли господину сенатору, что вы в такое время ночи находились еще за чертою города?
— Господин Мельман, — сказал Бенно насколько мог спокойно, — я действительно немного запоздал с моими товарищами, но в этом, полагаю, нет ничего особенно дурного. Что касается того, что я был за городом, это мне никогда не было запрещено!
— Во всяком случае, я сообщу об этом господину сенатору. Это моя священная обязанность, а я за всю свою жизнь не нарушал никогда своих обязанностей и честно служил своей фирме. Ну, а теперь — марш!
