Томас Рид - Собрание сочинений, том 2. Оцеола, вождь семинолов. Морской волчонок

Можно легко относиться даже к действительной опасности, особенно когда эта опасность становится почти постоянной. Жители болот, поросших кипарисами и белыми кедрами, не слишком тревожатся, когда видят безобразного аллигатора. Его появление не вызывает интереса у обитателей Флориды, он привлекает внимание только негров, которые употребляют в пищу хвост животного, да охотников, для которых его кожа является источником дохода.

Появление аллигатора на краю саванны не возбудило бы во мне никаких подозрений, если бы не его необычные движения, напоминавшие движения мулата. Я не мог отделаться от мысли, что между аллигатором и мулатом существует какая-то связь. Во всяком случае, было несомненно, что отвратительное пресмыкающееся следовало за человеком.

Видело ли оно мулата или следовало за ним, влекомое чутьем, – я не мог сказать. Последнее представлялось мне более вероятным, так как аллигатор появился из леса гораздо позже мулата и вряд ли мог видеть его в маисовом поле.

Аллигатор, пересекая луг, полз вперед прямо по следу к тому месту, где Джек разобрал изгородь. По временам он останавливался, ложился плашмя, прижимаясь к земле, и оставался в таком положении несколько секунд, как бы отдыхая. Затем он приподнимал свое тело приблизительно на ярд от земли и снова начинал ползти, как будто повинуясь силе, влекущей его вперед. По суше аллигатор движется очень медленно – не быстрее, чем утка или гусь. Его настоящая стихия – вода, где он скользит почти с быстротой рыбы.

Наконец он приблизился к изгороди, остановился ненадолго и затем втащил свое длинное темное тело в отверстие. Я увидел, что он появился на маисовом поле как раз в том месте, где исчез мулат.

Я больше не сомневался, что чудовище следовало за человеком и что человек это знал. И то и другое было очевидно. Первое я видел сам, а для второго у меня были убедительные доказательства. Странное поведение и поступки мулата, то, что он снял жерди и оставил свободный пролом, и то, что он постоянно оглядывался назад, – вот доказательства того, что он знал, кто следует за ним. Несомненно, он это знал!

Но моя уверенность ни в какой степени не помогала мне разгадать тайну. Было ясно, что мулат заманивал пресмыкающееся чем-то таким, против чего оно не могло устоять. Что это могло быть? Уж не колдовство ли какое-нибудь? Суеверная дрожь пробежала по моему телу, когда я задал себе этот вопрос. Я был воспитан среди негров и вскормлен негритянкой – неудивительно, что мой юный ум был полон всяческих суеверий. Я знал, что в болоте, окруженном кипарисами, в самых отдаленных его уголках, водились аллигаторы – иногда огромных размеров. Но как Желтый Джек ухитрился выманить одного из них из болота и заставил его следовать за собой по суше – вот загадка, которую я был не в силах разгадать. Я не мог найти никакой естественной причины, поэтому мой ум невольно устремился в область таинственного и сверхъестественного.

Я долго стоял, недоумевая, позабыв об оленях. Они продолжали спокойно пастись на лугу. Я был слишком поглощен таинственными действиями мулата и его земноводного спутника.

Глава VII. ЧЕРЕПАШИЙ САДОК

Пока мулат и аллигатор оставались на маисовом поле, я не видел ни того, ни другого. Маис достиг полной высоты, и его высокие стебли и широкие копьевидные листья могли бы скрыть и всадника. Даже чаща вечнозеленых деревьев не была бы столь непроницаемой для взора. Подвинувшись немного вправо, я сумел бы обозреть большее пространство, но тогда вышел бы из укрытия и мулат мог заметить меня. По некоторым причинам мне не хотелось этого, и я продолжал оставаться в своем убежище.

Я был уверен, что мулат идет по маисовому полю и что скоро я увижу его – как только он появится на открытом месте.

Между бассейном и маисовым полем простирался участок, засеянный индиго. Чтобы приблизиться к дому, необходимо было пройти через индиговое поле, где растения возвышались на два фута. Я не мог прозевать мулата и с нетерпением ждал, когда он покажется. Мои мысли все еще блуждали на грани таинственного и сверхъестественного.

Он шел медленно, очень медленно, но я знал, что он движется вперед. Я мог следить за его движениями по колыханию листьев и початков маиса. Утро было тихое, в воздухе – ни дуновения. Колышущиеся листья позади мулата свидетельствовали, что аллигатор не отставал от него.

Я напряженно следил за листьями маиса. Было очевидно, что мулат шел не по рядам, а пересекал их по диагонали. С какой целью? Я никак не мог догадаться. Идя вдоль любой борозды, он попал бы прямо к дому. Зачем же ему идти более трудным путем, пересекая борозды? Но вскоре я понял, в чем заключалась цель этого зигзагообразного движения.

Он подошел теперь почти к краю поля. Участок индиго был не очень широкий, и мулат находился так близко от меня, что я мог слышать даже шелест раздвигаемых стеблей.

Но теперь до меня донесся и другой звук, напоминавший собачий вой. Я прислушался – это была не взрослая собака; скорее – слабо завывал щенок.

Сперва мне показалось, что такой звук издает аллигатор. Но эти пресмыкающиеся визжат, как щенки, только в младенческом возрасте, а тот, который полз за мулатом, был уже вполне взрослый. Он не мог так визжать. Кроме того, вскоре я выяснил, что визг доносился оттуда, где шел человек. Я вспомнил белое животное, которое Джек тащил за собой. Значит, это был не опоссум, а собака.

Я снова услышал тот же звук – несомненно, скулил щенок. Если слух меня и обманывал, то глаза подтвердили, что я прав. Я увидел, как мулат вышел из маиса. Он тащил за собой на веревке маленького белого щенка. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что это был наш слуга, Желтый Джек.

Прежде чем выйти из маиса, он на минуту остановился, как бы для того, чтобы осмотреться кругом. Он стоял, выпрямившись во весь рост. В маисе ему было нетрудно спрятаться, но индиго не представляло такого хорошего укрытия, и мулат, очевидно, соображал, как ему двигаться дальше незамеченным. Вероятно, он не желал, чтобы его видели. Но почему? Я не мог догадаться.

Этот сорт индиго назывался «ложная Гватемала». На плантации разводили несколько его видов, но этот был самый высокий. Некоторые растения, находившиеся сейчас в полном цвету, возвышались почти на три фута от земли. Когда человек идет по такому полю, его видно. Но если согнуться, то можно проползти незамеченным. Эта же мысль, по-видимому, мелькнула и у мулата. После некоторого раздумья он стал на четвереньки и пополз через индиговое поле. Ему не нужно было перебираться через какую-нибудь изгородь – все возделанное поле было окружено одной оградой, и только небольшое открытое пространство служило границей между двумя рядами индиго. Если бы я находился на одном уровне с полем, то крадущийся вороватый мулат был бы совсем скрыт от меня, но я стоял на вышке и мог следить за всеми его движениями. По временам он останавливался и притягивал к себе щенка, который начинал тогда отчаянно визжать, как от сильной боли. Когда мулат подполз ближе, я увидел, что он дергал щенка за уши.