Карл Май - Золото Виннету
— Ума не приложу, — ответил я, действительно не понимая, почему на нас напали.
— Отчего ты стрелял в лошадь, а не в него?
— Во-первых, потому что это человек, к тому же в нас он не стрелял. Во-вторых, лассо привязывают к луке седла, и, если бы я убил всадника, перепуганный конь потащил бы тебя дальше.
— Да, конечно, я сам должен был догадаться, — согласился со мной Бернард, осматривая руки и ноги и удивляясь, что они целы.
— Пойдем к корове, — позвал я. — Пора разделать тушу и возвращаться. Судя по всему, здесь не совсем безопасно.
— А я думал, что здесь нам ничего не угрожает — ведь земли индейцев остались позади.
— Очень распространенное заблуждение. Эти места опаснее других. Вместо индейцев, которых испанцы называют индиос бравос, здесь хозяйничают подонки из мексиканских и американских штатов. Боюсь, что скоро нам придется познакомиться с ними поближе.
Приторочив к седлу самые мясистые части коровьей туши, мы помчались по следу нашего маленького отряда и вскоре нагнали его. Наши товарищи, поджидая нас, двигались неспешно. Боб, заметив куски свежего мяса, громко закричал:
— Ах, масса Чарли привез бифштекс! Сейчас Боб принесет ветки, разведет костер и испечет мясо.
Пока негр занимался своим делом, я рассказал о нашем приключении. Вскоре мясо зашипело над огнем, подрумянилось и стало с такой невероятной скоростью исчезать во рту чернокожего, что мы поспешили последовать его примеру. Все были так поглощены обедом, что заметили скачущих к нам всадников в последний момент.
— Чарли, — обратился вдруг ко мне Сэм, — когда дожуешь этот кусок, дай мне твою подзорную трубу, я хочу посмотреть, кто к нам пожаловал.
— И охота тебе заниматься такими пустяками, когда еще не все мясо съедено, — ответил я, но все же немедленно достал трубу и приложился к ней.
— Восемь человек… Не слишком много для нас.
— Они нас заметили? — спросил Бернард.
— Ну конечно. Дым от костра виден за несколько миль.
— Кто они?
— Думаю, мексиканцы. У них высокие седла и огромные сомбреро.
— Оставьте мясо и возьмите ружья, — сказал я. — Возможно, непрошеные гости решили побеспокоить нас из-за того наглеца, что пытался утащить Бернарда.
Всадники приближались, и теперь их уже можно было рассмотреть. Все они были в мексиканской одежде, а в одном из них я узнал человека, чьего коня мне сегодня пришлось подстрелить. За сотню шагов от нас они разделились на две группы и подъехали к нам с разных сторон, словно беря в кольцо.
— Вот ведь незадача! Джентльмены собираются побеседовать с нами, а я нынче без фрака, — развеселился вдруг Сэм.
Подобные встречи забавляли его.
— Если вы мне позволите, я сам поговорю с ними.
Кольцо вокруг нас сжималось. Их предводитель выехал вперед и обратился к нам на смеси английского и испанского языков, обычной в тех местах:
— Кто вы такие?
— Мы миссионеры в Большого Соленого Озера, — ответил за всех Сэм, — едем в Калифорнию проповедовать слово Божье, а заодно и другие слова.
— Предупреждаю вас, ничего хорошего вас там не ждет. Кто этот краснокожий?
— Он не краснокожий, он эскимос из Новой Голландии. Мы будем показывать его за деньги, если у нас вдруг появится в них нужда.
— А негр?
— О-о-о! Это не негр, это адвокат с Камчатки, он едет на суд в Сан-Франциско.
Наверное, почтивший нас визитом мексиканец имел о географии весьма туманное представление.
— Ну и дела! — воскликнул он. — Три миссионера и черт знает какой адвокат воруют у меня корову, а в придачу еще пытаются убить моего вакеро! Ну ничего, я научу вас вежливости! Я беру вас в плен и везу на мое ранчо.
Сан-Иэр скорчил хитрющую мину и повернулся ко мне.
— Поедем, Чарли? — спросил он, подмигивая. — Может быть, там удастся наесться до отвала?
— Попробуем, Сэм. Если у этого ранчеро меньше сотни слуг, то он нам не опасен.
— Вот и хорошо. Сдадимся в плен этому смельчаку. — И, обращаясь к мексиканцу, спросил: — Стоило ли вам так беспокоиться из-за одной жалкой коровы и пятерых еще более жалких путешественников, сеньор?
— Не смейте называть меня сеньором. Я дворянин и даже гранд. Меня зовут дон Фернандо де Венанго-и-Колона де Молинарес де Гаяльпа-и-Ростредо. Запомните!
— Вот оно что! Наверное, вы очень важный господин. Мы вынуждены подчиниться и полагаемся только на вашу доброту.
Мы послушно встали, погасили костер и сели на коней. Боб весело смеялся:
— Как хорошо! Негр Боб стал адвокатом из… — он уже успел забыть откуда. — На ранчо будет много вкусной еды, и Боб будет есть и пить.
Всадники окружили нас и погнали лошадей галопом — мексиканцы любят погарцевать с шиком. По пути у меня было достаточно времени, чтобы подробно рассмотреть их одежду.
Мексиканский костюм красив как никакой другой, он романтично красив. От солнца голову предохраняет черная или коричневая шляпа, чаще из фетра, реже из бархата, с огромными полями и низкой тульей. Эти шляпы испанцы называют сомбреро. Иногда голову покрывает шляпа, плетенная из соломы; она называется панама, и слово это уже проникло в Европу. У сеньора, то есть хозяина, ранчеро или же просто разбойника поля всегда загнуты слева, а золотая или медная булавка, украшенная драгоценными камнями или разноцветными стеклышками, придерживает поля и перо, стоимость которого зависит от состояния владельца. Однако перо присутствует всегда, независимо от того, ходит ли человек в бархате или же щеголяет заплатками.
Примечательна также блуза, расшитая на груди, спине и рукавах шерстяной или шелковой нитью, а иногда даже золотом и серебром.
На шее мексиканец непременно носит черный платок, завязанный большим узлом. Концы такого платка могли бы свисать до пояса, но обычай велит забрасывать их за спину, отчего фигура становится еще более живописной.
На брюках следует остановиться отдельно: они очень узки в бедрах, но книзу расширяются, словно колокол. Они также украшены бахромой и вышивкой, а в нижней части широких штанин вшиты клинья из цветного шелка.
Узорчатая вышивка украшает и высокие сапоги из мягкой, покрытой лаком кожи. Они примечательны шпорами — из серебра, стали или просто бронзы, а иногда даже костяными. Их размеры поражают воображение. Вместе с зажимами они достигают десяти дюймов, шесть из которых приходятся на стержень с зубчатым колесом. Но если у европейцев зубчатое колесо бывает не больше мелкой монетки, то у мексиканцев оно превратилось в двенадцатиконечную звезду с лучами в два-три дюйма. Одна такая шпора весит не меньше двух фунтов и может легко проделать в шкуре несчастной лошади дыру.
У мексиканцев отлично выезженные, выносливые лошади, а с оружием они расстаются только ночью. Особенно хорошо они владеют длинноствольным нарезным пистолетом, который соединяется с прикладом таким образом, что стрелок может при желании мгновенно превратить пистолет в короткое ружье. Нарезка внутри ствола позволяет послать пулю в цель на расстояние ста пятидесяти метров, пороху для такого ружья требуется очень мало, оно удобно в обращении и в руках умелого стрелка превращается в грозное оружие.
