Джеймс Шульц - Ошибка Одинокого Бизона (Повести, рассказ)
Пришла его жена; она рыдала и выкрикивала его имя. Тело его понесли в лагерь, чтобы похоронить. Вместе с сестрой и Сюйяки я побрел домой. В ту ночь и в течение многих дней оплакивали умерших. Семь человек были убиты, пятеро искалечены.
Вечером Не Бегун и я пошли в вигвам Одинокого Ходока, где собрались старшины и воины. Долго сидели мы в молчании, а трубка ходила по кругу. Каждый из нас думал о смерти Маленькой Выдры и семерых загонщиков.
Наконец Одинокий Ходок сказал:
— Он не должен был зазывать бизонов, когда поблизости паслось другое стадо. Он знал, чем это грозит.
— Что сделано, то сделано, — отозвался кто-то. — А теперь наши три племени лишились последнего зазывателя.
— Почему нет у нас зазывателей? — спросил старик Орлиное Перо. — Когда я был молод, каждое племя имело их несколько.
— Я тебе отвечу. Потому что теперь все одержимы желанием иметь лошадей, — сказал один старый знахарь. — Наши воины, молодые и старые, думают только о том, чтобы пойти на войну и угнать лошадей. Больше ничего не хотят они делать. Конечно, лошади нам нужны, но не могу я понять, зачем иметь человеку целый табун?
Его прервал молодой воин по имени Четыре Рога.
— Теперь не то, что было раньше! — воскликнул он. — Голодать мы не будем, хотя нет у нас зазывателя. Охотиться на бизонов я могу верхом и буду перевозить мясо на лошадях.
— Да, но не все могут это делать, — возразил Одинокий Ходок. — И вряд ли согласишься ты охотиться ежедневно, чтобы снабжать мясом вдов и сирот.
Помолчав, он добавил:
— Знайте все: тому, кто первым заманит в ловушку стадо бизонов, я дам десять лошадей.
Остальные подхватили, что они тоже подарят лошадей всякому, кто научится зазывать бизонов, кто заманит стадо в пропасть. Услышав это, я воскликнул:
— Своих лошадей вы отдадите мне! Я буду зазывателем…
Я запнулся, смущенный своей оплошностью: юноши не смеют говорить на собрании старшин; они должны молчать и слушать. Но напрасно я испугался: к великому моему изумлению, все присутствующие одобрили мое решение, а Не Бегун сказал:
— Да, к нему перейдут ваши лошади. Я знаю, что он будет зазывателем.
Когда снова заговорили об ужасном событии и гибели Маленькой Выдры, Четыре Рога заметил:
— Если бы можно было зазывать бизонов, сидя верхом на лошади, никакая опасность не угрожала бы зазывателю.
Мне запомнились эти слова. Придя домой, я повторил их Сюйяки, но она сказала, что вряд ли это возможно. Однако я с ней не согласился.
Когда покинул нас последний зазыватель, всем нам тяжело было оставаться около ловушки. Через некоторое время мы должны были двинуться на север к торговцам Красные Куртки, чтобы обменять бобров и другие меха на порох, пули и различные товары. Но теперь мы решили не откладывать этого путешествия и снялись с лагеря, как только выздоровели люди, искалеченные бизонами. У меня не было никаких ценных мехов: сначала я участвовал в набегах на враждебные племена и учился зазывать бизонов, а затем сломанная рука лишила меня возможности ставить капканы. Между тем мы нуждались во многих вещах; порох, пули, одеяла, ножи можно было получить только в обмен на меха, а я все еще не владел левой рукой.
— Ничего! — сказала мне сестра, когда я поделился с ней своими заботами. — Я пойду с тобой, и ты меня научишь ставить капканы.
Так мы и сделали. Наше племя медленно двигалось на север, часто делая привалы на берегу рек и ручьев; сестра, следуя моим указаниям, ставила капканы и смело входила по пояс в воду. Затем с помощью старой Сюйяки она сдирала шкуры с пойманных зверьков и привязывала их для просушки к ивовым обручам.
Когда мы прибыли в форт Красных Курток, у нас было сорок шкур бобров, две — выдр и несколько — норок. Я купил себе пороху, пуль, одеяло и нож, отдав за это десять шкур. Остальные шкуры моя сестра и Сюйяки обменяли на вещи, которые дороги всем женщинам: они купили иголок, ниток, бус, красной и синей материи для платьев и блестящий медный котелок. Пули я отнес ко Встающему Волку, а он их расплавил и сделал новые, подходящие к моему ружью. Вышло девяносто пять пуль, и Встающий Волк дал мне еще пять для ровного счета. Теперь я считал себя богатеем.
В форте Красных Курток мы пробыли неделю и вскоре двинулись назад, на юг. На Марайас настигла нас зима. Здесь мы провели самые холодные месяцы, затем переправились на другой берег Миссури, дошли до реки Джудит и жили здесь, пока не зазеленела трава.
Зимой я не мог привести в исполнение свою заветную мечту.
Поэтому я ставил капканы и охотился, а по вечерам сидел со старшинами и воинами, прислушиваясь к их беседе. Много времени проводил я дома с сестрой и нашей «почти матерью». Почему-то не хотелось мне навещать друзей, принимать участие в играх и плясках. Желание стать зазывателем бизонов никогда меня не покидало; я только об этом и думал, приносил жертвы, молился, надеясь увидеть вещий сон, но надежда моя не оправдалась.
Когда зазеленела трава, вождь и старшины стали поговаривать о том, чтобы сняться с лагеря и отправиться в форт Красных Курток. В следующем месяце туда должны были прийти северные черноногие, кайна, а также племя большебрюхих7, чтобы посоветоваться с нашим племенем относительно планов на лето.
Вечером, когда глашатай возвестил, что на следующее утро мы снимаемся с лагеря, я принял решение.
— Питаки, Сюйяки, слушайте! — сказал я, когда мы собрались у костра. — Завтра мы расстанемся. Вы с племенем пойдете на север и продадите Красным Курткам меха, а я буду бродить один, пока не научусь зазывать бизонов.
— Нет, брат, один ты бродить не будешь! — воскликнула моя сестра. — Мы пойдем с тобой.
— Да, твоя тропа — наша тропа! — подхватила старая Сюйяки.
— Нет! — возразил я. — Настала весна, а весной и летом военные отряды наших врагов рыскают по равнинам. Я один не попадусь им на глаза; если же вы пойдете со мной, придется брать лошадей и вигвам, а тогда нам не избежать встречи с врагами, и они убьют нас.
— Слушай, сын мой, вот как мы сделаем, — настаивала Сюйяки. — Вигвам, все наше имущество и лошадей мы оставим на попечение Не Бегуна и его жены, а сами пойдем с тобой. Втроем мы спрячемся от неприятеля не хуже, чем ты один. Мы будем тебе помогать, будем караулить, стряпать, шить мокасины, строить маленькие шалаши; без шалаша тебе не обойтись, когда начнутся дожди, а мокасины быстро изнашиваются в дороге.
— О, как весело будет странствовать втроем! — закричала Питаки. — Скажи — да, брат! Скажи — да!
— Дайте мне время подумать, — ответил я. — Мне хотелось бы посоветоваться с Не Бегуном.
