Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон
Продолжая отступать, Авдий аккуратно парировал удары, ни на мгновение не выпуская шпагу противника из вида. Багровому от ярости Алену никак не удавалось добраться до обидчика. Невероятно, но этот мальчишка оказался опытным фехтовальщиком! Ален начал уставать и принялся размахивать шпагой, как дубинкой. Это уже становилось опасным, какое-нибудь неосторожное движение, и шпага Авдия могла быть просто разрублена.
Дуэль затягивалась, и молодой священник решил ранить противника в плечо. Тот лишится возможности передвигаться, но в то же время сама рана будет не слишком серьезной. Дженкинс перешел в наступление и направил острие в цель.
Ален не успел понять, что произошло, и в ту же секунду сделал отчаянный выпад. От резкого движения тело его переместилось чуть в сторону. Клинок Авдия устремился прямо в сердце противника.
Юный священник был в ужасе, но уже не успевал отдернуть руку.
Шпага глубоко вошла в тело. Гарри Ален умер на месте, и краска постепенно спала с его лица.
Авдий окаменел от неожиданности, но через несколько мгновений вытащил клинок из бездыханного тела и вытер его об одежду убитого. Только теперь священник понял, в каком отчаянном положении оказался.
Это была не совсем обычная дуэль. Не было ни врача, ни секундантов, которые могли бы стать свидетелями в суде. Кто подтвердит, что Авдий вынужден был защищаться? В глазах света он, скорее всего, окажется хладнокровным убийцей.
Конечно, сестра жертвы видела, как они вместе вышли из трактира, но вряд ли девушка станет свидетельствовать против родного брата ради какого-то незнакомца.
В худшем случае Авдию грозила виселица. А если судья и сжалится над ним, то ни один приход в Англии не примет священника-дуэлянта.
Прекрасная жизнь в Сассексе закончилась, не успев начаться. Придется бежать в Америку, другого выхода нет.
Стараясь не поддаваться панике, Авдий осмотрел лужайку, проверяя не оставил ли где своих вещей. Довольный, что успел заплатить за обед, он кинулся в конюшню. Из трактира так никто и не вышел.
Лошадь была оседлана, и Авдий не мешкая тронулся в путь. Теперь он направлялся в Гулль. До порта оставалось пятьдесят миль. Дженкинс надеялся, что двадцати соверенов[9] (всего, что у него было) хватит, чтобы оплатить проезд до Массачусетса.
Вскоре трактир остался позади. Авдий убедился, что никто за ним не последовал, и пустил лошадь галопом. Через несколько минут он заметил впереди одинокую всадницу. Подъехав ближе, Авдий узнал невольную виновницу несчастья.
Элизабет придержала коня и приветливо улыбнулась молодому священнику:
— Вы были так любезны! Спасибо, что хотели мне помочь. Но я решила, что брат прав. Так что сейчас я отправляюсь прямо к сэру Джонатану и скажу, что с радостью выйду за него замуж.
Авдий вежливо улыбнулся, приподнял шляпу и двинулся вперед, едва сдерживаясь, чтобы не пустить лошадь галопом. Комизм ситуации не выходил у него из головы. Гарри Ален погиб, погиб от его руки, он стал убийцей, и все из-за каприза молоденькой дурочки.
Авдий не задумывался, что ждет его в далеком Новом Свете, зная только, что нужно оказаться на борту судна прежде, чем власти настигнут коварного убийцу.
Только непоколебимая вера в милосердие Всевышнего поддерживала молодого священника в этот тяжелый час, и Авдий то и дело возносил безмолвную молитву Господу.
Эндрю Уилсон уже сожалел, что пришел в Ньюгейтскую долговую тюрьму. Внутренний двор был переполнен узниками. Большую часть времени обитатели тюрьмы предпочитали проводить на свежем воздухе и, только замерзнув до костей, возвращались погреться в помещение, пропитанное запахом грязных тел и нечистот. Спать приходилось на полу, а помоев, которыми кормили узников раз в день, едва хватало, чтобы не умереть с голоду.
Самое страшное заключалось в том, что люди теряли надежду когда-либо выйти на волю. Долги росли, судьи оставались равнодушными, и на перемену участи смели рассчитывать только те, у кого были родственники. Хуже всего приходилось неимущим должникам. Они не могли освободиться, не уплатив долг, а, оставаясь в тюрьме, не могли собрать необходимую сумму.
Капитан Уилсон знал, что найти слуг в Новом Свете будет практически невозможно, и решил сделать это еще в Англии. Он шел через тюремный двор, положив руку на эфес шпаги, готовый дать отпор, если кто-нибудь из мошенников, слоняющихся по двору, посмеет подойти к нему. Два хмурых охранника не внушали доверия.
Эндрю уже успел отказаться от трех кандидатов, даже не заговаривая с ними. Судя по выражению лица, эти типы, не моргнув глазом, убили бы их с Милдред прямо в постели.
— Вот еще один, ваша светлость.
Начальник караула показал на юношу лет двадцати, в когда-то добротной, а ныне оборванной одежде. Эндрю проследил за взглядом молодого человека и увидел девушку в темном платье, знавшем лучшие дни; она черпала воду из источника. Издали девушка казалось хорошенькой, хотя и неправдоподобно худой. В Ньюгейте вообще было мало толстяков.
— Ну-ка, встань! — Начальник ткнул юношу рукояткой хлыста.
Молодой человек покраснел.
— Назови его светлости свое имя и объясни, как ты сюда попал.
— Я — Томас Хиббард, — ответил заключенный, глядя в глаза знатному гостю. — Я должник, и да поможет мне Бог. Отец скончался через неделю после моей свадьбы, оставив в наследство восемьдесят соверенов долга. Вот почему я здесь и, похоже, проведу в тюрьме остаток своих дней.
Хиббард держался с достоинством, а его речь выдавала человека образованного. Эндрю понравился этот юноша, и полковник решился.
— Если вам угодно, я готов заплатить ваши долги. Я отправляюсь в Новый Свет, и мне нужны слуги. Мы подпишем договор на четырнадцать лет, и вы станете работать на земле, которую я недавно купил на границе с индейскими территориями. Согласны?
Огонек блеснул в глазах Хиббарда, но тут же погас.
— Я бы с радостью, сэр, но не могу. — Он указал на девушку, приближавшуюся к ним со встревоженным выражением на лице. — Моя жена тоже должник, потому что суд забрал те несколько соверенов, что у нее были, и объявил преступницей, как и меня. Даже если мне предложат полную свободу, я не смогу оставить ее в этом проклятом Богом месте.
Агнесс Хиббард подошла ближе:
— Что происходит, Том?
Муж объяснил ей, в чем дело. Девушка кивнула, стараясь сдержать мгновенно навернувшиеся слезы.
— Сколько вы должны, миссис Хиббард?
— Четыре соверена, — ответил за нее супруг. Голос молодого человека был тверд и спокоен. — Для нас это все равно, что четыре тысячи.
Эндрю Уилсон не колебался.
— Вы поедете со мной и моей семьей в Америку, миссис Хиббард?
Агнесс во все глаза смотрела на нежданного благодетеля. Перед ними стоял настоящий аристократ с открытым взглядом и благородной улыбкой. Впервые за полтора года, проведенные в тюрьме, к ним отнеслись с теплотой и участием.
Муж не успел сказать ни слова, как Агнесс быстро ответила за них обоих:
— Том и я, мы принимаем ваше предложение, полковник Уилсон. И благодарим вас от всего сердца. Клянусь, ни вы, ни ваша жена не пожалеете об этом. Неважно, что ждет нас в Америке. Хуже, чем здесь, не будет нигде!
Хиббарды отправились за своими скудными пожитками, а Эндрю пошел в кабинет начальника. Там он уплатил долги и подписал необходимые документы.
Наконец с долгожданными бумагами в руках супруги Хиббард подошли к тюремным воротам.
— Теперь я куплю вам новую одежду и нормальную еду. И расскажу немного о том, что нас ждет впереди…
Эндрю замолчал, увидев, что супруги его не слушают. Агнесс шагнула за ворота. В глазах ее стояли слезы.
— Мы свободны, Том, — прошептала она, — свободны!
Америка оказалась совсем не такой, как представлял себе преподобный отец Дженкинс. Бостон, правда, походил на обычные английские городишки, но западный Массачусетс был совсем другим.
