Карл Май - Сатана и Искариот. Части первая и вторая
Это была прямо-таки лекция, вдохновенно прочитанная отцом своему сыну, целый доклад о планах и намерениях мормонов! Оба Уэллера хотели вынудить асьендеро продать имение. Каким способом? Кажется, с помощью индейцев. Что они решили предпринять конкретно? Судя по разъяснениям старшего Уэллера, индейцы должны разорить имение. Необходимо сделать асьендеро банкротом. Значит, речь идет, вероятнее всего, о нападении, которое приведет к полному уничтожению прекрасного имения. У меня не было времени развивать свои мысли дальше, потому что Уэллер продолжал:
— Значит, начало сделано, а продолжение последует. План был так хорошо задуман и так прекрасно выполнялся, если бы не появился тут этот проклятый немец. Все, что можно было считать невероятным, этот человек в состоянии совершить, а тем самым разрушить все наши замыслы. Кто бы мог подумать, что это Олд Шеттер…
— А это действительно Олд Шеттерхэнд? — прервал его сын. — Надо ведь сначала доказать это. Вполне возможно, что мы ошибаемся.
— Ни о какой ошибке не может быть и речи. Доказательство он сам представил уже вчера. Подумай только, он дрался с Мелтоном!
— Черт возьми! Как мог Мелтон допустить такое! Он же должен был отказаться от единоборства с немцем, даже если тот действительно оказался Олд Шеттерхэндом. Что толкнуло его на такую непростительную неосторожность?
— Это не было неосторожностью. Я думаю, что на его месте я бы поступил точно так же. Немец его раскусил. Он придумал штуку с лошадью, чтобы попасть в Урес. Ты знаешь, что произошло потом. Он освободил троих мимбренхо, когда мы напали на них, и пристрелил при этом сына Большого Рта. Потом он поскакал к асиенде, желая предупредить владельца, и рассказал ему о нападении юма, а Мелтона назвал мошенником.
— Да, это действительно могло провалить все наши планы. Дальше, дальше!
— По счастью, асьендеро высмеял его. Ты знаешь, что когда Мелтон берется расположить к себе какого-нибудь человека, то успех обеспечен. А этот столь же добрый, как и глупый дон Тимотео Пручильо проникся к нему таким доверием, которого никому не в силах поколебать. Он просто-напросто предложил немцу покинуть асиенду.
— И он это сделал?
— Да. Он собирался уже уезжать, когда появился Мелтон. Тот удержал немца на короткое время, сам быстро прошел к асьендеро и узнал от того слово в слово все, что сказал немец. Надо было немедленно действовать. Парень должен был исчезнуть. Мелтон проводил его немного, потом простился с ним, а сам поспешил тайком вперед, чтобы спрятаться в кустах и пристрелить немца. Когда Мелтон добрался до облюбованного им местечка, Олд Шеттерхэнд был уже там!
— Не может быть!
— Да, там-то и произошла драка, в которой Мелтону вывихнули руки. Теперь он надолго остался не у дел. Не скоро он сможет взяться за оружие.
— Вот это да! Просто не могу себе этого представить! А больше ничего с Мелтоном не случилось?
— Ничего. Немец позволил ему смыться, но на прощанье предостерег. Он сказал, что хотя он и покинет эти края, но твердо намерен сюда вернуться.
— А куда он поехал?
— Конечно, к мимбренхо. Он хочет, чтобы они помогли ему против юма.
— Черт бы его побрал! Если у него и в самом деле такой план и он приведет его в исполнение, то все наши прекрасные мечтания могут рухнуть.
— Пока еще нет. Вот только должны ли мы ждать, пока он вернется? Он считает себя умнейшим среди людей, но сразу превратится в величайшего глупца, когда поймет, что мы намерены делать. Я бы на его месте прикончил Мелтона. У него на это были все основания. Ну а теперь Мелтон, правда, не сможет лично принять участие в борьбе, зато сломанные руки не помешают ему всем руководить.
— О борьбе, пожалуй, говорить не стоит. Добропорядочным немцам, так основательно угодившим в нашу ловушку, просто не придет в голову защищаться, особенно когда они увидят, что за горло берут не их. А если те несколько пастухов, служащих асьендеро, вздумают шевельнуться, мы мигом охладим их пыл. Но давай-ка лучше поторопимся!
— Как раз об этом и я думаю; с этим будет полностью согласен и Мелтон. Мы не можем ждать так долго, как это было сначала намечено в нашем плане, а должны как можно скорее начать. Итак, сегодня же — нападение, завтра будут переговоры с асьендеро, а послезавтра мы едем в Урес подписывать договор. А потом пусть появляется этот германец со своими мимбренхо; он ничем не сможет нам повредить и будет поднят на смех.
— Верно. Значит, надо определить время. Могу я сообщить вождю какие-нибудь детали на этот счет?
— Нет, потому что все это надо решать вместе. Я переговорю с ним, и мы установим точное время атаки. Скажи ему, что завтра я приеду к нему. Я буду в лагере к сумеркам.
— Ты сможешь уехать из поместья так, чтобы этого не заметили?
— А почему же нет? Я могу поехать на охоту, да можно придумать и другой повод.
— А если ты не вернешься вечером?
— Тогда на следующее утро я скажу, что заблудился и был вынужден переночевать в лесу. Гораздо больше может удивить мое теперешнее отсутствие. Поэтому мне надо быстро вернуться. Ты еще хочешь мне что-нибудь сказать?
— Нет!
— И мне больше нечего добавить. Стало быть, мы на сегодня все закончили. Доброй ночи, малыш!
— Спокойной ночи, отец! Желаю Мелтону, чтобы он поскорее вылечил свои руки.
И они разошлись. Отец пошел вверх по ручью, к асиенде, а сын — вниз по течению, к озеру, а потом вдоль него до места, где спрятал свою лошадь, на которой он собирался вернуться к индейцам. Я же выбрался из ручья и, забрав спрятанные вещи, пошел по старому пути к маленькому индейцу, чтобы рассказать ему о подслушанном разговоре, а потом сообщить, что теперь мне надо пробраться в поместье.
Значит, они действительно задумали разбойничье нападение. Оно намечалось на более поздний срок, но по причине моего вмешательства негодяи вынуждены были перенести его. Надо было, выходит, предупредить моих земляков, хотя из услышанного я сделал вывод, что им непосредственная опасность не грозит.
Правда, последнее было для меня непонятно. Почему их не должны «хватать за горло», как выразился Уэллер-старший? Здесь была какая-то тайна, которую я, несмотря на усиленную работу ума, так и не смог разгадать.
Рассказав обо всем своему спутнику, я снова вернулся по ручью, избегая при этом малейшего шума, чтобы не быть замеченным пастухами. Было еще не так поздно, и у меня оставался шанс застать ворота асиенды незакрытыми. В этом случае я мог без затруднений встретиться с Геркулесом. С другими я ни о чем не хотел говорить. Геркулес же так основательно вник в мои планы, хотя я и не всем с ним делился, что теперь я вынужден был очень и очень доверять ему.
