Джеймс Купер - Следопыт
Во все это время капитанъ Сангліе былъ занятъ только своимъ завтракомъ, и при этомъ выказывалъ знаніе свѣта, спокойствіе стараго солдата, веселость француза и обжорство страуса. Уже тридцать лѣтъ находился онъ во французскихъ колоніяхъ и его вообще считали за столь жестокосердаго человѣка, что дикіе дали ему прозвище «Кремневое Сердце». Когда Слѣдопытъ встрѣтился съ нимъ у огня, то оба глядѣло нѣкоторое время молча другъ на друга. Каждый чувствовалъ, что имѣетъ предъ собой страшнаго врага и что въ то же время существуетъ значительная разница въ ихъ образѣ мыслей и дѣйствій. Слѣдопытъ считалъ, впрочемъ, капитана храбрымъ воиномъ, но не могъ забыть и одобрить его самолюбіе и неоднократно доказанную жестокость.
Послѣ того, какъ оба лѣсные рыцаря молча осмотрѣли другъ друга, капитанъ Сангліе вѣжливо поклонился, приподнявъ свою шапку, и сказалъ съ дружеской улыбкой: Monsieur le Слѣдопытъ, военные уважаетъ мужество и храбрость. Вы говорите по-ирокезски?
— Да, я понимаю языкъ этихъ чертей, хотя не люблю на его, ни всего племени. Гдѣ вы наткнетесь на мингосскую кровь, тамъ непремѣнно встрѣтите негодяя. Я уже часто видалъ васъ, впрочемъ, только въ сраженіи и всегда впереди. Большая часть вашихъ пуль должна быть знакома вамъ только по одному наружному виду ихъ.
— Только не ваши; пуля изъ вашей почтенной руки всегда несетъ вѣрную смерть. Вы всегда убиваете моихъ лучшихъ воиновъ.
— Это можетъ бытъ, я согласенъ съ этимъ; хотя и лучшіе мингосы всегда величайшіе негодяи. Да, не сердитесь на меня, но вы держитесь безусловно дурнаго общества.
— Да, вы слишкомъ добры, отвѣчалъ французъ, не понявъ словъ честнаго охотника, и думая, что тотъ хотѣлъ сказать ему комплиментъ. Но — что это значитъ, что сдѣлалъ этотъ молодой человѣкъ?
Слѣдопытъ оглянулся и увидалъ, что два солдата схватили Гаспара и, по приказанію квартирмейстера, связали ему руки.
— Что это значитъ? воскликнулъ онъ, подскочивъ и отталкивая солдатъ. — Кто смѣетъ такъ обращаться съ Гаспаромъ и притомъ въ моихъ глазахъ?
— Это дѣлается по моему приказанію, отвѣчалъ Мунксъ, и я буду самъ отвѣчать за это. Надѣюсь, что вы не воспротивитесь моему приказанію.
— Я даже воспротивлюсь повелѣніямъ короля, если они будутъ касаться такого обращенія съ Гаспаромъ. Развѣ не онъ только-что спасъ ваши скальпы и помогъ вашей побѣдѣ? Нѣтъ, господинъ квартирмейстеръ, если вы не хотите сдѣлать лучшаго употребленія вашей власти, то я также всѣми силами буду сопротивляться ей.
— Слѣдопытъ, это похоже на неповиновеніе, отвѣчалъ Мунксъ:- но отъ васъ мы переносимъ многое. Вы, кажется, совершенно забыли прошедшее. Развѣ самъ маіоръ Дунгамъ не указалъ на молодаго человѣка, какъ на подозрительнаго? Развѣ мы не имѣемъ несомнѣнныя доказательства, что намъ измѣнили, и не должны развѣ считать Гаспара предателемъ? Оставьте, Слѣдопытъ, и пусть правосудіе идетъ своимъ путемъ.
Капитанъ Сангліе пожалъ плечами, и поперемѣнно смотрѣлъ то на квартирмейстера, то на Гаспара.
— Что мнѣ за дѣло до вашего правосудія! стремительно возразилъ Слѣдопытъ. — Гаспаръ другъ мой, онъ мужественный, честный и вѣрный малый, и ни одинъ солдатъ не тронетъ его, пока я могу воспрепятствовать этому.
— Хорошо! съ большомъ удареніемъ сказалъ французъ.
— Слѣдопытъ, вы послушаетесь же благоразумія? снова началъ квартирмейстеръ. — посмотрите на этотъ кусокъ флага; Марія Дунгамъ нашла его на одномъ сучкѣ здѣсь на островѣ, за часъ до нападенія непріятеля. Кусокъ этотъ имѣетъ ровно длину вымпела «Тучи» и вѣроятно отрѣзанъ отъ него. Я думаю, трудно представить болѣе очевидное доказательство виновности Гаспара.
— Право, это уже слишкомъ, проворчалъ французъ сквозь зубы.
— Квартирмейстеръ! сказалъ Слѣдопытъ, — что вы мнѣ болтаете о вымпелахъ и сигналахъ, когда я знаю сердце. Гаспаръ честенъ, и я не оставлю его въ нуждѣ. Руки долой! или мы увидимъ, кто лучше держатся въ бою: вы съ вашими солдатами, или Чингахгокъ, звѣробой и Гаспаръ съ своими моряками. Не превышайте слишкомъ свою власть, когда такъ мало цѣните вѣрность Гаспара.
— Очень хорошо! проворчалъ капитанъ Сангліе.
— Ну, Слѣдопытъ, сказалъ Мунксъ: я вижу, что долженъ высказать всю правду. Вотъ капитанъ и храбрый Тускарора сообщили мнѣ, что этотъ молодой человѣкъ дѣйствительно предатель. Что вы на это скажете?
— Ахъ, мошенникъ! проворчалъ Французъ.
— Капитавъ Сангліе храбрый солдатъ и потому не могъ сказать что-нибудь противъ моей вѣрности, сказалъ Гаспаръ. — Есть между нами измѣнникъ, капитанъ?
— Да, да, прибавилъ Мунксъ, капитанъ долженъ высказаться. Какъ дѣло, пріятель, видите ли между нами измѣнника или нѣтъ?
— Да, да, и очень большаго измѣнника.
— Слишкомъ много лжешь! громовымъ голосомъ воскликнулъ Стрѣла, сильнымъ движеніемъ тронувъ грудь квартирмейстера. — Гдѣ мои воины? Гдѣ скальпы? Слишкомъ много лжешь!
У квартирмейстера не было недостатка ни въ личномъ мужествѣ, ни въ нѣкоторомъ чувствѣ благородства. Ошибочно принялъ онъ случайное указаніе Тускароры за ударъ, и, отступивъ на шагъ, протянулъ руку за оружіемъ. Лицо его поблѣднѣло отъ злости и черты его слишкомъ ясно выражали его кровавыя намѣренія. Но Стрѣла предупредилъ его. Бросивъ вокругъ себя дикій взглядъ, онъ схватился за поясъ, вынулъ изъ-за него спрятанный ножъ и въ одну секунду погрузилъ его до рукоятки въ грудь квартирмейстера.
— Вотъ и всей шуткѣ конецъ! сказалъ капитанъ, когда Мунксъ упалъ къ ногамъ его и смотрѣлъ ему въ лицо нѣмымъ взоромъ внезапной смерти. — Шуткѣ конецъ, — но только однимъ негодяемъ на свѣтѣ меньше.
Это произошло такъ быстро, что нельзя было воспрепятствовать тому, о когда Стрѣла съ громкимъ крикомъ исчезъ въ ближайшемъ кустарникѣ, то никто не послѣдовалъ за нимъ кромѣ Чингахгока, стремительно бросившагося по его слѣдамъ.
— Говорите же, господинъ капитанъ, снова обратился Гаспаръ къ французу, развѣ я измѣнникъ?
— Не вы, а этотъ! отвѣчалъ Сангліе, показывая на трупъ Мункса:- этотъ нашъ шпіонъ, нашъ агентъ, нашъ другъ. Честное слово, онъ былъ большимъ негодяемъ.
При этихъ словахъ капитанъ нагнулся надъ мертвецомъ, пошарилъ къ карманѣ его и, вытащивъ туго набитый кошелекъ, высыпалъ на землю то, что въ немъ было. Онъ заключалъ въ себѣ множество французскихъ золотыхъ монетъ. — Солдаты не замедлили собрать ихъ, а капитанъ, презрительно бросивъ кошелекъ, съ большомъ душевнымъ спокойствіемъ вернулся къ своему завтраку.
Глава седьмая
Когда трупъ Мункса отнесенъ былъ солдатами въ сторону и прикрытъ шинелью, Чингахгокъ спокойно занялъ свое мѣсто у огня, и какъ Сангліе, такъ и Слѣдопытъ, тотчасъ замѣтили, что на поясѣ его висѣлъ свѣжій еще кровавый скальпъ. Никто не спросилъ, откуда онъ, ибо всякій зналъ, что онъ принадлежитъ несчастному Тускарорѣ. — Слѣдопытъ поклонился своему индѣйскому другу тихимъ наклоненіемъ головы и потомъ обернулся къ капитану, чтобъ услышать отъ него подробности предательства Мункса. Французъ разсказалъ ему слѣдующее.
