Карл Май - Наследники Виннету

— Там? — Она взглянула вверх и тотчас вскрикнула: — Я вижу! Вон он глядит вниз!

Молодой Орел поднял ружье.

— Не стреляй! — приказала она. — У него такая добрая, милая морда.

Но было поздно. За секунду до выстрела медведь попытался подняться, но пуля настигла его, попав точно в глаз.

Несколько раз перевернувшись, зверь упал у наших ног.

— Как жаль! — воскликнула Душенька.

— Посмотри сюда, — обратился я к ней, осмотрев зверя. — Он не был ранен, а просто-напросто сломал заднюю лапу. Ветеринарной клиники тут нет, а посему он все время волочил ее за собой, пока мы не избавили его от мучений. А сейчас снимем с него «пиджак».

Молодой Орел понял, о чем идет речь, и помог мне освежевать зверя, показав себя ловким и расторопным парнем. Завернув тушу в шкуру, мы спокойно продолжили прерванные исследования. И здесь наверх вели ступени, но преодолеть их было довольно трудно. По обе стороны от них шли большие каменные плиты, над которыми кто-то очень неплохо поработал резцом. На первой плите мы увидели фигуру человека, который поднимался на возвышение, на второй — ужасное чудовище, поглощающее смельчаков, прежде чем те достигнут вершины. Это было недвусмысленное предупреждение: не ступать на остров! Почему? Похоже, все же здесь есть что-то такое, о чем никто не должен знать!

И все-таки мы взобрались наверх. И тут мы обнаружили полностью скрытую кустами, приземистую постройку из каменных плит, напоминавшую сторожку лесника. Рядом находилось ложе несчастного медведя. Внутри ему, пожалуй, было бы удобнее, но вход был закрыт. Удивительно, но нам удалось отодвинуть плиту. Хижина оказалась совершенно пуста. В ней одновременно могли находиться человека четыре, не больше. Для кого эта хижина? Может, для разведчиков? Находясь здесь можно оставаться невидимым, видеть и слышать все, что происходит в котловине.

Больше ничего примечательного мы не нашли. Если котловина действительно обладала удивительными акустическими свойствами, разгадка таилась где-то рядом. Я попросил жену вернуться с Молодым Орлом на другой остров и сесть на большой «трон вождей».

— Зачем? — не поняла она.

— У меня есть для тебя маленький сюрприз.

— И что это будет?

— Узнаешь.

— Ты стал таким загадочным! Надеюсь, это пройдет. Я подчиняюсь.

Она удалилась вместе с апачем. Подойдя к краю острова, я еще раз осмотрел его и пронаблюдал, как они шли, разговаривая друг с другом, пока не поднялись на остров. Я весь обратился в слух!

И тут из-за моей спины послышался веселый голос жены:

— Он не успокоится! Он в лепешку разобьется, чтобы узнать, что такое Ухо и Утес. Я его знаю.

Итак, они оба на вершине острова. Слышно все, что говорила моя жена, с того момента, как они там появились. Я видел их фигуры, хотя и нечетко.

После паузы я снова услышал Душеньку:

— Нет, понятия не имею. У него еще не было времени что-нибудь объяснить.

Из ее слов стало ясно, что апач тоже что-то говорил. Вероятно, он располагался так, что звуковые волны не достигали моих ушей. Моя жена стояла на краю острова, а Молодой Орел — в центре. Поэтому я тоже переместился в центр, как раз к хижине. Преодолевая заросли, я подумал: могут ли кусты гасить звуковые волны? Но едва я достиг хижины, как услышал:

— Нет, я никогда не пробовала медвежатины! Тут я должна положиться полностью на вас. Неужели лапы действительно самый лакомый кусочек, деликатес?

Так же четко я услышал ответ:

— Несомненно! Вкуснее не бывает!

— И в самом деле их нужно выдержать, пока не заведутся черви?

— Почти так. Но червей удаляют.

— Отвратительно!

— Ну, совсем не обязательно доводить до появления червей…

Меня это позабавило, и я громко возразил:

— Ни в коем случае! Безусловно, нужно ждать до тех пор, пока не заведутся черви. А когда лапы поджарят, червей скормить малиновкам и соловьям!

Тотчас Душенька со смехом заметила:

— Это мой муж! Ах плут! Похоже, он крался тайком за нами. Где же он прячется?

— Вот он я!

— Где?

— Наверху, у Макша Паппермана.

— Говори серьезно!

— Ну хорошо. Пусть тогда Молодой Орел возьмется за левый карман своей куртки. Там я и сижу.

— Уфф! — воскликнул тот. — Я понял!

— Что? — удивилась она.

— Он не здесь! Его голос звучит то сверху, то снизу, то справа, то слева. Он все еще стоит там, где мы его оставили. Он смог послать нам свой голос!

— Неужели правда?

— Конечно!

— Так это и есть та неожиданность, о которой он говорил?

— Очень вероятно. Вы говорите, что он не успокоится, пока не разгадает загадку Уха и Утеса?! Теперь он может быть спокоен. Все ясно.

Я согласно откликнулся:

— Он прав. Теперь мне все ясно. Я стою здесь, у хижины, и слышу вас так же хорошо, как и вы меня. Потом расскажу почему. Я послал вас на тот остров для проверки моей версии, и она подтвердилась.

— Если все так, как ты говоришь, то это похоже на чудо! — воскликнула Душенька.

— Никакого чуда, только мудрое использование закона природы.

— Оттуда, где ты стоишь, мы ведь можем подслушать собрание индейцев!

— Конечно, от начала и до конца.

— Ты действительно слышишь меня четко?

— Да, будто ты рядом.

— Я тебя тоже!

— Прекрасно! Но все же проверим, где слышимость лучше, а где — хуже.

Испытание прошло успешно. Слова звучали четко, словно собеседники находились не в двух удаленных точках, а рядом.

Прибыв в лагерь, мы узнали, что Папперман наблюдал за нами все это время. Он слышал и выстрел и сразу смекнул, что мы добыли какую-то живность. Узнав, что это был медведь, вестмен снарядил двух мулов, готовых для перевозки туши.

Не стоило забывать о юта и сиу, поэтому мы с женой забрались в наш высокогорный наблюдательный пункт. Сверху так хорошо был виден эллипс Утеса, что мне, с помощью геометрии, не составило большого труда растолковать Душеньке, каким образом, находясь в одном фокусе, мы четко могли слышать все, что говорилось в другом.

Когда доставили медведя, Молодой Орел остался на часах, а мы спустились к палатке. Папперман подробно объяснил Душеньке, как связать медвежьи лапы и закопать их в землю, чтобы те быстро размякли, оставаясь не тронутыми личинками и червями. Окорок был тщательно освобожден от жира, обвалян в золе, а потом упакован таким образом, чтобы его можно было переносить. А передние лапы медведя старый вестмен подверг другой процедуре. Решено было съесть их в первую очередь, а потому пришлось отбивать их добрый час крепкой дубинкой, которую Папперман вырезал из толстого сука.

Между тем я собрал травы, которые вестмены употребляют в качестве приправы к медвежьему мясу, когда жарят его на вертеле над раскаленными камнями. Душенька справилась с обедом великолепно: кроме жаркого она приготовила хлеб с запасом на три-четыре дня и аппетитный ежевичный пирог.